Helga Wojik - Кольцо времён. Проклятие Сета [litres]

– Да моя ты родная! – в сердцах прошептал Якоб и прибавил скорости.

Араб в полосатом свитере, видимо, доставшемся ему от самого известного обитателя улицы Вязов, ловко орудовал огромным ножом, срезая пластинки мяса и сворачивая начинку в лепёшки. Якоб поднял взгляд и увидел изогнувшуюся дугой Лидку, которая вращалась на верхушке вертела и беззвучно шипела. Из кого тут готовили шаурму, думать не хотелось.

– Вегитабл! Бонпети! Бун шахиятон! Вкюсно! – араб эффектно заиграл бровями, указывая ножом то ли на Якоба, то ли на тазик овощей.

Ну а что? Здравое решение, от травы не так велик шанс отравиться. Да и вообще! У него желудок гвозди может перемалывать. Подумаешь, какая-то шаурма. Есть-то хочется.

Якоб радостно кивнул. Араб не менее радостно показал на пальцах два.

– Что ж, Томас [37] Президент Томас Джефферсон изображён на двухдолларовой банкноте. , – сказал Войник, доставая мятую купюру, – надеюсь, я доживу до четвертого июля [38] Четвёртое июля – День независимости США. , съев эту шаурму.

– Вкюсно, вкюсно, – закивал араб, распознав «рашн турист».

Джефферсон перекочевал к торговцу, лепёшка с начинкой – к Войнику. Араб настоятельно рекомендовал взять ещё бутылку колы из холодильника, но Якоб отмахнулся, о чём пожалел уже через несколько метров и пару укусов. Во рту словно дварфы разожгли печь. Слёзы брызнули из глаз, и Войник стал судорожно глотать воздух, чувствуя, как изо рта вот-вот вырвется столб пламени.

Сколько перца они туда насыпали? А ведь намекала кофта продавца: гореть тебе в огне! Прибежав назад, Якоб заплатил за колу, которая резко увеличилась в цене на треть и, залив пламя кулинарной страсти, продолжил путь.

Проснулся он после вчерашних возлияний не рано, и сейчас солнце уже вовсю накаляло воздух. Даже в тени домов становилось всё жарче и жарче, и музейные кондиционеры манили куда сильнее сокровищ фараонов. Следуя указанным маршрутом, Якоб с интересом разглядывал прохожих и здания, чувствуя себя настоящим беззаботным туристом. Он даже достал камеру, чтобы сделать несколько снимков – вид на Нил с мостов открывался прямо-таки божественный. «Нужно будет зайти сюда на закате и вечерком», – подумал Войник, делая селфи у львов.

По пути ему даже попались финиковые пальмы с гроздьями плодов – редкость в этом мегаполисе. А пузатые длинноногие щенки, умилительно спавшие на клумбах, лишь добавили позитива. О кольце Якоб вспомнил, только когда увидел конечную цель пути – огромное здание жизнерадостно-розового цвета.

Войник пересёк площадь Тахрир – ту самую, где в 2011 году началась революция, – и дошёл до первых «кордонов». Туристов было на удивление немного – видимо, сезон ещё толком не начался – и ему радовались как родному. Просветив сумку на ленте, охранник дружелюбно напомнил ему про билет за фотосъёмку и пропустил. Даже на фингал никто не пялился – мало ли, какие там традиции у русских?

В общем, в указанный час Якоб уже стоял у «котика» – а точнее, у сфинкса Тутмоса Третьего [39] Тутмос III – знаменитый фараон Восемнадцатой династии (Новое Царство), великий завоеватель. В его правление египетская империя занимала самую большую территорию за всю эпоху правления фараонов. , древнеегипетского Наполеона. Впереди маячила белая арка входа, над которой посетителям вот уже больше века загадочно улыбалась царица Клеопатра, причём сразу дважды.

Разглядывая вход, Якоб улыбнулся, вспомнив, как в младшей школе он убивался по динозаврам, а Борька уже тогда предпочитал мумии древних царей с берегов Нила. Всё-таки здорово, что голубая мечта друга сбылась – теперь этот музей был местом работы Николая.

Борька чуть-чуть припоздал, что было на него не похоже, да и выглядел каким-то встревоженным, вздёрнутым.

– Что, текила не впрок пошла? – улыбнулся Якоб, когда друг хмуро сунул ему пропуск.

– Да если бы! – Египтолог обиженно засопел, оглянулся на охранников у входа. – Коллеги, блин… чтоб их. Всё люблю в этой стране, кроме – прости Осирис – современников.

– А что случилось-то? – осторожно поинтересовался Якоб, когда они миновали последний «кордон» – без приключений и даже без лишних вопросов про фотоаппарат.

– Нет, ну я понимаю, пятница! Священный день. Но почему в понедельник-то никто работать не хочет?! – вполголоса возмущался Борька, поднимая взгляд на статую Рамсеса Великого в первом зале, и ткнул пальцем в давно почившего Владыку земли египетской. – Вот при нём такого не было!

– А при Хуфу [40] Хуфу – фараон Четвёртой династии (Древнее Царство). Более известен под греческим именем Хеопс. так вообще все трудились на пирамидах без выходных, – подхватил Яша, и друг наконец улыбнулся. – Я так понимаю, с эксклюзивной экскурсией тебя пока лучше не дёргать?

– Прости, – искренне извинился Борька, утягивая его влево – за Джосера [41] Джосер – фараон Третьей династии (Древнее Царство). Ему принадлежит ступенчатая пирамида в Саккаре. , милостиво взиравшего на гостей из-под стекла. – Засы́пали работой – причём больше чужой, – добавил он сквозь зубы. – До ночи разгребаться буду. Но ты тут пока поброди. С пропуском везде можно, кроме запасников. Если охранник на втором будет спрашивать про деньги – не верь, в зал царских мумий тебе тоже бесплатно.

Яша ненавязчиво подтолкнул друга за ближайший саркофаг, уступая дорогу группе вездесущих китайцев. Этим что сезон, что не сезон.

– А кольцо? – прошептал он. – Может, отнесёшь по дороге, а?

Борька с сомнением посмотрел сперва на него, потом на саркофаг.

– Камеры. Если кто засечёт, что мы тут древностями обмениваемся – конец и тебе, и моей карьере, – вздохнул он, качая головой. – Ладно, давай сперва зарулим в кабинет, к Ородруину потом тебя отведу.

– Дневники, – напомнил Якоб.

– Вот это точно потом, – мрачно покачал головой египтолог, поманив его за собой. – Будешь, как герой Хаггарда, ночевать тут со мной.

– Алан Квотермейн в музее не ночевал, – авторитетно возразил Войник.

– «Суд Фараонов» мне всегда был больше по душе, чем «Копи царя Соломона» [42] «Суд Фараонов», «Копи царя Соломона» – произведения Хаггарда. , – отмахнулся Борька. – А там главный герой как раз переночевал в музее – да, в этом самом – и получил откровение. Глядишь, и ты получишь.

Вот в этом Якоб не сомневался. С момента, как он переступил порог музея, перед его взглядом мелькали не только китайские туристы. Каждый предмет как будто намеревался рассказать ему свою историю, от процесса создания до любимого владельца – не знаешь, за что хвататься. «По очереди, миленькие, чтоб мозг не взорвался», – мысленно попросил он, оглядывая каменные стелы и статуи нижних залов.