Ирина Арбузова - Во власти речных ведьм [litres]

Женщина, это она показывала рукой на своё горло – на бусы из крупного жемчуга.

– Что там, Даш?! – Заинтригованная моим видом, Катя коснулась моего плеча.

Я как могла объяснила увиденное.

– Щас, щас! – заверила призрачное нечто сестренка и осторожно подошла к Олегу. С головы, подальше от стремного объекта.

– Жемчужные бусы, вспомни, на ком они были?

Но Олег только нечленораздельно мычал.

Хорошая пощечина несколько привела его в чувство.

– Жем-чуг? М-м-ожет, у кого из жен… Да-да в-в-роде нет… Мо-мо-жет, из могилы со старого к-к-ладбища… – заикаясь, произнес он. – У Маринки спросите. Если что, я откапывал, а взяла она.

Охранник сбегал, спросили. С надутым видом Маричёртик призналась в увеселительных прогулках по закрытому кладбищу. Пока старый сторож отлучался за пивом, они с Олегом мародерствовали по заинтересовавшим могилам. В одной из них тридцать пять лет назад была похоронена молодая женщина Зоя Выйдулья. Фамилия странная – запомнилась. В гробу оказалась высохшая мумия в подвенечном белом платье, жемчужных бусах и с одной сережкой, другую найти не удалось. Жемчуг речной крупный. Сережка в красивой серебряной оправе. Старинные украшения – взяли, конечно. Дорогие вещицы. Олег их Маринке подарил, а потом перед бегством на хранение забрал. Но она все равно свое богатство стащила и перепрятала в бутике Ланы. Пока послали за ним, дед Матвей рассказал нам «эт-само» про печальную историю. Зоя была очень красивой девушкой. Жених под стать – эффектная пара. Матвей на их свадьбе был. Три дня гуляли. Зажили молодые дружно, очень любили друг друга. Вот только беда задушила их счастье. Через год Геннадий Выйдулья пропал без вести. К тому времени он закончил институт. На завод инженером пошел. Умный, талантливый, несколько патентов уже имел. С первой получки вечером, продавщицы из магазина подтвердили, жене на годовщину свадьбы подарок купил. Вот только дома она его не дождалась. Искала, металась, надеялась. Бедная женщина, беременная, раньше срока с нервов девочку родила. И так от горя и не оправилась. Замкнулась в себе. Частенько по вечерам, когда дочка засыпала, надевала она свое свадебное платье и жемчуг, подаренный мужем. Рассматривала фотографии, где они вместе были, и плакала. Сестра Зоина рассказывала: «Вот в один из таких вечеров опять оделась невестой и вдруг говорит мне:

– Смотри, Геночка пришел. За мной!

А я ей:

– Что ты, что ты, пригрезилось.

А бедняжка мне:

– Да вон же, на стуле сидит и говорит: «Засыпай, солнышко мое, иди ко мне».

Слезы сразу высохли, заснула».

Сестра Светлана, просидев час возле кровати, удостоверилась, что та просто спит. И ушла в свою комнату. А наутро нашла Зою мертвой. Сиротке двухлетней повезло, тетя Светлана к себе ее взяла. У них с мужем, главным инженером кирпичного, на котором и Геннадий начинал работать, свои дети уже были. Наденька ладно в их семью вписалась. А вот с могилой Зои Выйдулья не все хорошо было – Матвею дед Василий передавал байки от кладбищенского сторожа. Каждый год в день, когда Геннадий сгинул, по вечерам сразу после заката, когда солнце почти гасло за горизонтом, по кладбищу женский силуэт разгуливал. Дымка призрачная – платье подвенечное, нет лица, руки, как кисти кружевные. Страшнее не бывает! Раз оно к самому сторожу липнуть пыталось. Тот пьяный, а протрезвел враз и бегом в сторожку, заперся. Иконами и лампадкой зажженной от бестии отгородился. Нашли Олег с Маринкой, чью могилу раскопать да ограбить! Привыкли, что им все с рук сходило! Да только не в этот раз!!

Когда бусы жемчужные в тюремную камеру внесли, призрачное платье затрепетало, как от сильного ветра. И в помещении тоже очень холодно и как-то душно стало.

– Возьми… – с опаской протягивая платью бусы, сказала я. – И сережку возьми, она только одна была. – А оно в воздухе зависло, рукавом зовет за собой. Нервно так, дергано. А как понять, что оно от тебя хочет?!

И тут с дверью в камеру что-то странное происходить начало. Серая стальная дверь темнела на глазах. Поверхность бархатной стала. Из коридора с той стороны через металл, свет начал как через сито просачиваться. Необычный такой, яркий, лучистый. Запах талой воды имел. На противоположной стене свет большой треугольник высветил. Шершавый бетон в нем превратился в прозрачную слюду. За ней смутно виднелись какие-то постройки, деревья и, кажется, дорога… Призрак платья резко подхватил меня рукавами под руки и, пихая сзади, потащил в эту странную реальность. Помешать пытались батюшка, Матвей, Вячеслав – тщетно, куда там! Катя испугалась и мертвой хваткой вцепилась в меня. Борьба. Зловещее шелестение кружева, треск разрываемой сгнившей ткани. Вещевое нечто обрело неимоверную силу! Катя бесстрашно провела захват и бросок, использовала вектор натиска самого платья. Вражин подол зацепился за прутья оконной решетки.

Платье-призрак скисло, обмякло, безвольно повисло, хлопая себя рукавами. В голову пришла шальная мысль, – я поняла, что надо делать. Немедленно! Подбежала к слюдяному треугольнику. А треугольник ли это? Ни мало ни много зияющая пропасть в другой мир. Человек глазами видит лишь его ограниченное изображение, оно задрожало, когда я приблизилась. Протянула руку и почувствовала, что могу открыть мнимый треугольник, как дверь. Возникло ощущение чего-то хрупкого, трепетного – «крыло бабочки», подумала я. Тонкая грань, которую раскачивает невидимый, но сильный ветер. Став непрозрачно-черной от моего прикосновения, она покрылась перламутровой рябью и потянулась за моей рукой. Кожу закололо иголками, и дурманил сильный запах озона. А там, за этой дверью я увидела знакомую дорогу и постройки складов, мимо которых мы проходили в первый день, когда призраком мне удалось выйти из дома. Старые склады купца Воробьева. Белая стена. Только не такая старая, и помещения не заброшены. Там, где я горевала по ромашкам, стояла молодая красивая пара. Женщина махала мне рукой, пытаясь указать на что-то за моей спиной. Вовремя! Злое платье опять набросилось с новой силой. Я кинула в него бусы и сережку. Рукава подхватили их. Сильный порыв вдувом пылесоса засосал подвенечный наряд в тот мир. Удивительно, молодая женщина оказалась одета в это белое кружевное платье. Только новое и белоснежное. Она погладила рукой бусы на шее.

– Эт-само, Зойка и Генка Выйдулья! – крякнул дед Матвей.

Словно услышав его, парень несколько раз показал рукой под стену двухэтажного сарая, самого высокого из всех построек. Уточнить, что он имел в виду, не было никакой возможности. Да и тот призрачный вход испарялся в буквальном смысле на глазах. Свет другого мира тлел и гас. Более материальной вновь становилась бетонная стена. Слюдяной треугольник проходил сквозь неё, инеем, льдинками, задерживаясь на щербатой поверхности. Они быстро таяли. Слезы талой воды кое-где стекали на пол тюремной камеры. Олег затравленно-осторожно озирался по сторонам. Хриплым каркающим голосом он попытался выдавить из себя: