Джули МакЭлвен - Убийство во времени [litres]

Ее взгляд упал на портрет женщины и ребенка над камином. В голову пришла мысль.

– А можем ли мы попросить кого-то сделать портрет жертвы? – спросила она. – Если бы мы это сделали, то, может, могли бы напечатать его в местной газете. Кто-нибудь узнал бы ее, откликнулся бы.

– Леди Ребекка… – начал Дэлтон.

– Невозможно. – Алек посмотрел на него уничтожающе. – Ей пришлось бы увидеть тело, чтобы его нарисовать.

– Кто такая леди Ребекка? – спросила Кендра.

Алек посмотрел на нее сердито и ответил:

– Леди.

Кендра нахмурилась, хоть и знала, что его отношение было нормой в этом мире. К женщинам благородного происхождения относились немногим лучше, чем к фарфоровым куклам. Она вспомнила, что однажды читала о том, что женщинам частенько запрещали посещать похороны, так как боялись, что их нежная натура может быть травмирована.

– Из этого в любом случае ничего не выйдет, – сказал Элдридж. – Ни одна уважаемая газета не напечатает рисунок с изображением блудницы. Нужно попросить сыщика взять с собой описание девушки и навести справки в Лондоне.

– Это если она была из Лондона, – подчеркнул Морланд. – Лондон вряд ли единственный город, в котором есть бордели. Она могла быть из академии Бата, Манчестера или Глазго.

– Лондон – ближайший город, – подчеркнула Кендра. – Зачем ему искать свою жертву в другом месте?

Морланд уставился на нее поверх своего стакана с бренди.

– Если мы установим личность малютки, как это поможет нам обнаружить убийцу, мисс Донован?

Кендра едва заметно пожала плечами.

– Это зацепка. Если она приведет нас в… академию, он может быть их клиентом. Кто-то еще в борделе может знать, кто он.

Взгляд герцога был взволнованным, когда он посмотрел на нее.

– И вы правда полагаете, что он снова совершит убийство?

– Я знаю, что он убивал раньше. Знаю, что он убьет снова. И… – она задумалась и вдруг облизала свои сухие губы. Она не знала, сможет ли он или кто-то из присутствующих мужчин принять то, что она собиралась сказать. Она понимала, что это будет самое сложное. – И, – сказала она уверенно, – вы, скорее всего, с ним знакомы.

Ей не пришлось долго ждать реакции. Морланд посмотрел на нее возмущенно:

– Это абсурд!

Хиллиард, вытаращившись на нее, проговорил:

– Однако!

Даже Дэлтон покачал головой:

– Нет… Кто бы это ни совершил… это…

– Сумасшедший. Монстр. Да, мы уже об этом говорили, – сказала она нетерпеливо. – Я говорила вам, он будет казаться вполне нормальным. Вы можете говорить с ним и никогда по-настоящему не знать, кто он . Его природу. Что он совершал. Скорее всего, он живет где-то поблизости, или по крайней мере он знаком с этой местностью. – Она видела их недоверие и не могла их винить. Черт, мысль о том, что где-то поблизости живет серийный убийца, было сложно принять даже в двадцать первом веке.

Все молча смотрели на нее и друг на друга.

Герцог вздохнул, затем встал.

– Что ж, вы, без сомнения, дали нам пищу для размышлений, мисс Донован. Сыщик из Лондона будет здесь завтра.

Понимая, что на этом собрание окончено, все встали. Элдридж вышел из-за стола и положил руку на предплечье Кендры, когда все мужчины, за исключением Алека, покинули комнату.

Когда дверь за ними закрылась, Алек поднял свой стакан, обращаясь к Кендре с явной издевкой:

– Что ж, мисс Донован, вы оживили то, что должно было быть очередным скучным приемом.

Она послала ему раздраженный взгляд и затем повернулась к герцогу:

– Вы мне верите? – прямо спросила она.

– Мне бы не хотелось, – признался он. – Но я видел, что совершили с этой девочкой. Я не могу не принимать во внимание то, что вы нам сообщили. Посмотрим, что нам скажет на этот счет сыщик.

Кендра нахмурилась и подумала: «Что бы это значило? Передаст ли герцог расследование этому сыщику? Пусть он и был детективом, но детективом из девятнадцатого века» .

У нее внутри все сжалось. Была еще одна вещь, которую ей следовало предпринять.

– У вас случайно нет меловой доски? – спросила она.

Герцог, казалось, был заинтригован ее вопросом.

– Меловая… доска?

– Да. – О, черт, когда была изобретена меловая доска? Она не знала. Но по реакции герцога она поняла, что, скорее всего, она еще не изобретена. – Что-то, на чем можно было бы писать. – Она показала жестами. – Знаете, дети в школе их используют.

– Думаю, она имеет в виду грифельную доску, – предположил Алек. Кажется, его это забавляло.

– А. Да, у нас есть грифельная доска в классной комнате. А зачем она вам?

Кендра раздумывала над вопросом.

– В вашей лаборатории вы делаете записи касательно ваших наблюдений ночного неба. Вам это помогает, опираясь на уже известные факты, предугадывать какие-то события и выдвигать теории. Эдмунд Галлей использовал гравитационный закон Ньютона, чтобы найти комету и предположить ее орбитальный маршрут. Мне нужно организовать наблюдения по такому же принципу.

Элдридж уставился на нее с интересом.

– Вы хотите предугадать маршрут нашего убийцы?

– Да. И, если нам повезет, мы сможем воспользоваться им и поймать его до того, как он совершит очередное убийство.

В этом не было сомнений: Кендра Донован была заносчивой беспардонной особой. Вот о чем думал Алек, опираясь на одну из колонн каррарского мрамора у входа в бальный зал, где его тетя организовала вечерние танцы для развлечения гостей. Могли ли подсчеты Кендры помочь предугадать действия этого сумасшедшего? Он в этом очень сомневался. Где такое видано?

– Это правда?

Выпрямившись, он взглянул в умные васильковые глаза леди Ребекки Блэкберн, которая подошла к нему сзади. Он знал ее с рождения. Будучи крестницей герцога и единственным ребенком графа Кендалла, она часто посещала замок, и ее каникулы совпадали с его пребыванием в замке. Он был так же, как и герцог, опустошен, когда в возрасте семи лет ее поразила оспа. Никто не ожидал, что она выживет. Она их всех удивила, пережила болезнь, пусть и не без последствий.

Ее лицо было ужасно обезображено оспинами. Из-за этого ее долгое время дразнили и сторонились. Неудивительно, что она предпочла отказаться от своего лондонского сезона в пользу занятий искусством и деревенской жизни, и в свои двадцать три ее уже списали со счетов. У нее не было никаких перспектив замужества: разве что ее внушительное состояние, а совсем не личные качества могло привлечь каких-то проходимцев. Озорной и ласковый ребенок, каким он ее знал, мог легко озлобиться на фоне этих печальных обстоятельств. Вместо этого она, казалось, была в ладу сама с собой. Чем, подумал с сожалением Алек, он сам не мог похвастаться.

– Что же? – настаивала она.

– Что правда?