Сергей Алексеев - Молчание пирамид

Разум противился, выставляя некий, запрет — ходить дальше нельзя! Это грань, за которой сознание начнет рассыпаться, приобретая бесформенное состояние.

И тогда можно поверить во все: в хрустальные пирамиды, в россыпи жемчуга, в Тартарары и материализацию сновидений…

Потом можно сидеть и играть в песочнице…

— Тебе светит психушка, — проворчал Самохин. — Если пирамиды снятся…

— У меня такое чувство, что это был не сон, — невозмутимо произнес помощник. — Я только пришел и прилег. Даже ботинки не снимал… Ощущение реальности полное. Во сне такого придумать невозможно, фантазии не хватит. Если бы ты не закричал…

— У меня тоже полное ощущение… Олово в рот льют. — Самохин сел. — Отдай жемчуг.

— Зачем? — Плюхач разжал кулак и покатал жемчуг в ладони. — Ничего не будет!..

— Мне нужен здравомыслящий помощник. Плюхач со вздохом высыпал перлы в коробку и встал у окна, оттянув край занавески.

— Интересно, что бы я увидел, если бы взял пригоршню?

— И одной больше не получишь! Плюхач тихо рассмеялся.

— Нет, я потом еще попробую!.. Это ведь как путешествие в иной мир. Мир грез, что ли…

— Давай спать.

— Погоди! — Плюхач вдруг замер. — Ну, вот и началось!

— Что там?..

— Все точно! Час назад никого не было!

— Да что там?

— Наблюдение за домом. А точнее, за нашими окнами… Совершенно безобидная девица, джинсики, прическа… Торчит на детской площадке в пятом часу утра и таращится на наши окна… Да, точно на наши.

— Не нужно обращать внимания, — отозвался Самохин. — Пусть хоть рота девиц торчит…

— Но это явное наблюдение, Сергей Николаевич! Судя по поведению…

— Нам приказано жить, как будто ничего не происходит. Мы — приманка, наживка на крючке… Ты любишь рыбалку?

— Терпеть не могу, тупое занятие. Могут и заглотить, как червяков… Стоп, у нее и сумка с собой, тяжелая… За скамеечкой стояла.

— Отойди от окна. Наблюдатели с сумками не ходят, насколько я представляю.

— Но она достала бинокль! — помощник отпустил занавеску. — Театральный… Детский сад какой-то… Пойду-ка я вынесу мусор! А заодно познакомлюсь…

Самохин встал с постели, прошел на кухню и осторожно выглянул на улицу…

Боль в желудке мгновенно угасла… или забылась — во дворе стояла Саша!

— Погоди! — сказал он Плюхачу, который уже надевал кроссовки в передней. — Сам выйду…

— Тебе не положено. Охрана и защита объекта — мои обязанности…

— Это Саша приехала…

— Какая… Саша? — помощник ухмыльнулся и вытаращил глаза. — Почему не предупредил?

— Не знал… — Самохин торопливо одевался. — Это какое-то… чудо, как хрустальная пирамида.

— Нет, у нас так не принято! — вдруг воспротивился помощник. — Мы проводим операцию!.. Ты что? Сюда ее приведешь? Это у вас так работают в «Бурводстрое»? Девушек вызывают?..

— Никого я не вызывал… И вообще…

— А кто же ей адрес дал?

— Не знаю, отстань…

Помощник, должно быть, еще и злопамятным оказался, мстил за вчерашнее, загородил дорогу.

— Нельзя! Мы все завалим!.. Ни в коем случае!

— У нее что-то случилось! — Самохин отодвинул Плюхача. — Не волнуйся, я сам доложу Принцессе…

— А моему руководству тоже доложишь?

— Если хочешь…

Из окна Самохин сразу же узнал ее, но когда отворил дверь подъезда и не высовываясь на улицу, поманил девушку рукой — замер с чувством, что обознался…

Изменилось все — выражение лица, взгляд, движения и даже голос.

— Сергей, — проговорила она низким и немного хрипловатым голосом, — Николай Васильевич умер. — И только потом сделала два шага и как-то холодно прислонилась Самохину к груди.

— Здравствуй, — проронил он и обнял Сашу за плечи. — Пойдем в квартиру. Здесь лучше не стоять. Нас могут увидеть…

Поднял ее тяжелую сумку, взял за руку и повел по лестнице.

— Он ведь предупреждал! — полушепотом воскликнула Саша. — Ему нельзя было брать учеников…

— Как ты меня нашла?

— Он знал день и час своей смерти… И хотел оттянуть срок… Естественное желание… Он же при всем при том был земным человеком.

— А как тебе удалось дозвониться туда, где нет связи?

— Знаешь, что он поведал мне?.. Дар врачевания дается избранным людям, независимо, есть к этому талант или нет его. Научить никого невозможно, если только передать по наследству, да и то сохранится лишь форма… Поэтому истинных целителей и предсказателей так мало! Они рождаются раз в сто лет…

— Это ты мне рассказываешь? — засмеялся Самохин.

— А, да… Я вспомнила… Он так не хотел умирать! А я пришла к нему и, получается, принесла смерть. Как будто толкал кто-то!.. И он поверил в меня, научил… — Она вдруг заговорила, будто бабка-знахарка: — Болезни человеку даются Богом. Кому как испытание, кому как указание пути. А слепые люди их лечат и тем самым вступают в спор. И я взяла и избавилась от камня…

Договорить ей не дал Плюхач, внезапно отворивший дверь перед ними.

— Входите скорее!

Сергей Николаевич пропустил Сашу вперед, закрыл дверь и облегченно вздохнул.

— Вот мы и дома… Это мой товарищ.

— Пойду хвосты рубить, — хмуро отозвался помощник, глядя мимо. — Вообще-то мне все это не нравится…

Саша будто не заметила его, но когда Плюхач скрылся, обронила между прочим:

— Надежный у тебя товарищ, глаза добрые…

— Он с утра не в духе… Это тебя научил Николай Васильевич? Спорить с Богом?

— Говорю же, научить невозможно… — она пошла по квартире, как лунатик. — Врачевание — это такой же дар, как живопись или музыка. Паганини не хотел, в чулане запирали… Но стал… Это такая беда, так себя грузить надо!.. Он лишь научил искать метеориты. Дал мне скрипку…

— В сумке метеориты?

— Да, это еще живые… Те, что нельзя хоронить. Остальные умерли вместе с их обладателем, и я положила их в могилу Николая Васильевича. Так он велел. Лежит теперь с частицами звезд…

— И все же, как ты меня отыскала? — Самохин взял ее за руки и усадил на диван.

— Это было несложно. — Ее взгляд словно проявился на бумаге и стал прежним, знакомым. — Ты думал обо мне… Я шла на твои мысли, как на огонек.

— Разве это возможно?

— Для меня теперь кое-что возможно… Но еще очень мало. Я хорошо чувствую близких… — она откинула голову на спинку и закрыла глаза. — А чужих пока нет… Вот когда научусь искать чужих…

— Спать хочешь?

— С ног валюсь… У вас во дворе… на скамеечке поспала часа полтора…

— Странно… Товарищ сказал, еще час назад там никого не было.

— Я тут с половины третьего. Поставила защиту и легла поспать, как бомжиха…

— Какую защиту?

— Чтоб никто не нашел…

— А я не почувствовал, что ты близко. Наверное, у меня чакры закрыты.

— Причем здесь чакры? Все это придумано для обывателей… Погоди, ты стал совсем другой.