Антонина Крейн - Теневые блики [litres]

Я обогнула круговой шкаф с книгами, помещавшийся в центре «Дома» (и, возможно, играющий роль несущей стены… кто их, фей, знает), по-свойски плюхнулась напротив и, взглянув на Внемлющего, отшатнулась:

– Ого! Это кто тебя так?

Все лицо Полыни было расцарапано, а хламида помята и кое-где порвана. Под глазом налился фингал, по цвету приближавшийся к черной радужной оболочке Ловчего.

– Кто-кто… Каннибал-рабовладелец, – буркнул куратор, недовольно ощупывая веко. – И его свита… Гаденыш был из народа айлов, а им неким «божественным законом» разрешено содержать невольников. Причем последние считают это за великую честь. Он и в Шолохе рабов завел. Они помогали ему выбирать жертв, а потом дружно напали на меня, пока хозяин пытался сбежать через задний двор.

– Ужас какой. Ну ты его поймал?

– Естественно. Сидит в камере предварительного заключения вместе со всеми своими невольниками. Теперь, кажется, они уже не так горячо его любят. Что у тебя?

Я пересказала события дня. Сначала успешно закрытое дело о трясухе (тут у меня снова что-то странно засвербило в мозгу), потом – новости о «Черной серии». Отдала список посетителей Лиссая. А под конец вынула из кармана и вручила куратору «График дежурств».

– Понятия не имею, кем был тот человек, но я решила, что не многие ходят по аркаде. А боятся быть замеченными – тем более. Особенно учитывая тот факт, что озеро с трупами – в паре шагов от этого места.

– Молодец, так и надо. – Полынь кивнул, с любопытством пролистывая страницы «Графика». – А информация о похищенных картинах – вообще прекрасно! Чую, завтра у нас будет первый допрос.

– Кого допрашиваем?

– Пока не знаю, – покачал головой куратор. – Но одного вечера в этом прекрасном кресле мне хватит для того, чтобы найти решение.

Он потянулся, как после долгого сна, и с кошачьей улыбкой поерзал, устраиваясь поудобнее.

Я произнесла с укором:

– А остальные Ловчие сейчас пашут, убираются в своих кабинетах!

– Остальные Ловчие тысячи дел за всю свою жизнь не раскроют, а я за два года сделаю, – самодовольно зевнул Полынь.

«Так-так, так-так!» – подтвердили его чудные нагрудные часы.

– Кстати, ты обещал рассказать, что у вас за проблемы с Селией, – напомнила я.

К нам, с трудом удерживая керамический чайник, подлетели сразу две феи-официантки с моим заказом.

– Еще минчаю? – строго спросили они у Полыни после того, как с третьей попытки припарковали чайник на столе.

– Ага, – зевнул куратор, хрустнул пальцами и закинул руки за голову.

Все его амулеты и бубенчики дружно тренькнули, повергнув официанток в секундный астрал. Точно, феи же фанатеют от всяческого звона! Небось Полынь у них любимый клиент. Приходит, сворачивается насупленным клубком в кресле, пыхтит, позвякивает всеми частями тела, пьет минчай да нахваливает, чаевые оставляет щедрые – за счет ведомства, ну же. Мужчина феиной мечты просто.

– Селия и я… – протянул куратор, рисуя пальцем какие-то закорюки в растекшейся по столе лужице от минчая. – Да. Долгая и бессмысленная история ненависти, построенная на отнюдь не благородном чувстве – на зависти.

Выдержав паузу, Полынь пояснил:

– Когда-то Селия была лучшей Ловчей ведомства. И, конечно, хотела увидеть свой портрет в Галерее Генералов. Все мы рано или поздно этого хотим. Под «все мы» я имею в виду нормальных, честолюбивых людей. – Он приподнял бровь.

Я фыркнула и салфеткой промокнула лужу, служившую ему «холстом». Нечего тут нос задирать.

Полынь принял мой ребяческий «протест» совершенно спокойно. Молча отдернул палец от стола и продолжил:

– Так вот, Селия была близка к победе, но попала в заварушку. Очень неприятную, из которой было мало шансов выйти живой. А все-таки выжила, молодец. Но долго приходила в себя в Лазарете – все сроки игры вышли. К тому же она не смогла до конца оклематься – хромает, ну ты видела, и магия ее почти покинула.

На этих словах я вздрогнула:

– Так что же, мы с Селией сестры по несчастью?

– Получается, что так.

Надо же. А я думала – я такая уникальная.

Этого я, конечно, не стала говорить вслух.

– И все-таки она законно и полноправно работает в ведомстве.

– Да. Но, во‐первых, она хоть немного может колдовать. А во‐вторых, она работает не Ловчей, а администратором. – Полынь посмотрел на меня со значением. – Поэтому я бы на твоем месте все равно не спешил раскрываться. Та же Селия тебя первая и утопит. Чтоб неповадно было.

Я замешкалась:

– Ну, ты ее как-то совсем демонизируешь, господин куратор! То есть, по-твоему, Селия не хочет, чтобы ты стал Генералом, потому что ей это не удалось?

– Да. Ей кажется, что, если она не заслужила этот ранг – никто не заслуживает. Особенно сразу последовавший за ней претендент. Потому что после попытки Селии и Лойда – они еще и друг с другом состязались за звание – никто больше не дерзал.

– Погоди-погоди! Она случайно не во время бунта Ходящих пыталась Генералом стать? И Лойд погиб, а Селия в больницу загремела?

– Именно так. Пятеро Ходящих против двух Ловчих. Заведомо проигрышная ситуация. А ты откуда знаешь? – Глаза у куратора блеснули.

– Осваиваю мастерство. – Я показала язык. – Слушай, Полынь, а ты не мог бы мне помочь, пожалуйста? У меня один друг… Нет, знакомый… Нет. Прах, как объяснить-то. Короче, в Лазарете лежит мальчишка, иноземец, и никто не знает, откуда он взялся. А сам он не помнит. У меня нет допуска к Архиву Личных Данных, а у тебя есть. Ты не мог бы попробовать найти его файл там? А то его завтра в детдом переведут.

Брови у Полыни поползли вверх.

– А почему из Лазарета никто не направил запрос?

– Да кто ж их знает. Вроде как они с Лесным ведомством на эту тему общаются, какие-то внутренние правила.

– Понятно. Я сегодня не смогу. И завтра, боюсь, тоже. В четверг подойдет?

– Но будет уже поздно… – разочарованно протянула я.

Полынь с сомнением посмотрел на меня, потом на высокую стопку документов у себя на столе, потом снова на меня. Развел руками.

– Слушай, Тинави, а попроси об этом… Прах, ты же никого из Ловчих больше не знаешь… А попроси об этом прямо мастера Улиуса.

– Главу департамента, что?!

– Да ладно, он же добрый, как пастушья собака. И дела у него все больше скучные, управленческие. Любая, даже маленькая тайна его порадует, – продолжил уговаривать Полынь.

– И как ты себе это представляешь? Прихожу я, значит, такая в ведомство. Там все в мыльной пене, швабры летают, Ловчие дирижируют метелками, Селия смотрит мрачно, как сказочная злодейка, и Улиус радостно кивает, мол, молодцы, молодцы! А я пробиваюсь к нему сквозь весь этот праздник чистоты и прошу проверить для меня пацаненка в Архиве?

– Да. И тогда Улиус кивает: «Помочь молодежи – порадовать предков! Давай сюда все, что у тебя есть на этого мальчика, пойду разомну старые поисковые инстинкты!» – на свой манер подхватил Полынь. – Короче, я напишу ему, чтобы помог тебе.