Наталья Солнцева - Ожидай странника в день бури [Золотые нити]

– Наверное, тоже есть. Со мной происходят такие невероятные вещи, что я готов поверить во что угодно!

– Наш ум воздвигает слишком много барьеров. Мы живем за частоколом, а иногда нужно подпрыгивать, чтобы за этой стеной увидеть безбрежный мир. Надо дать своим мыслям уплыть, отпустить их в путешествие...

Влад жевал, смотрел на снующих туда-сюда людей и вдруг явственно понял, что между ним и этими людьми образовался некий разрыв и что этот разрыв постепенно растет. Ему показалось, что он приник к замочной скважине и смотрит на другую реальность: вот едут машины, продается мороженое, молодежь обнимается, служащие спешат по делам... но все это происходит как бы в ином измерении...

...Огромные чернокожие рабы бегом несут роскошные носилки. Плотные шторки закрыты,мягкие подушки внутри располагают к отдыху. Тийна пытается ни о чем не думать, – и не может. Слышно, как шуршит песок под ногами рабов...

Ход носилок замедлился, и вскоре рабы остановились. Высокий человек, с ног до головы укутанный в темное покрывало, протянул ей руку, помог сойти на землю. Через пару шагов она ощутила под ногами ровную гладкую поверхность. Глаза еще не привыкли к темноте. Прохладный ночной воздух сменился сухим, напоенным курениями. Тийна молча шла за своим спутником. Наконец, они очутились в просто обставленной комнате.

В стенной нише – алебастровый светильник. Чуть слышно шипит горящее масло. Вместо кресел – большие подушки, покрытые леопардовыми шкурами, на столиках – драгоценные сосуды, золотые статуэтки и полированные ларчики.

Дверной проем бесшумно закрылся, слившись со стеной, покрытой росписью. Выступающие с царственной важностью быки, стайки гусей, тонконогие цапли, яркие бабочки, грациозная пятнистая кошка... Вереницы живых существ движутся в вечность...

Мужчина сбросил окутывающее его покрывало и показал жестом на стену.

– Как изменчивое и мимолетное сделать отвечающим идее постоянства?

– Прекрасная работа, – Тийна не могла оторвать восхищенного взора от росписи.

Верховный Жрец усмехнулся.

– Тебе нравится?

– Зачем ты звал меня? Ночью опасно выходить из храма. Боги гневаются. Кто-то принес скорпиона в святилище Изиды. Я едва избежала ужасной смерти.

Красивое лицо Сехера исказилось. Его учили обретать Силу, и, став сильным, он испытывает сильные чувства.

– Я думал, что не осталось ничего такого, с чем я не мог бы справиться...

Он медленно приблизился к женщине и остановился рядом, его одежда соприкасалась с ее платьем, и дыхания их тоже соприкасались, смешиваясь с тонким запахом курений...

– Безумством было предполагать, что я смогу справиться с моими чувствами к тебе!

Его близость повергала ее в гипнотическое состояние.

– Иногда в жизни человека наступает момент, когда он просто не может продолжать быть рабом, – Сехер взял ее за плечи и посмотрел в ее лицо. – Рабом чего бы то ни было: чужого мнения, запретов культа или сана, обычаев страны... Чего стоит жизнь, если ты проведешь ее в оковах? Неважно, сама ли ты надела их на себя или это сделали другие!

Она ощущала его жар и сдерживаемую страсть. Его ласки были то неуловимы, то властны, каждое движение рук или губ не похоже на предыдущее. Сехер легко поднял ее, опустил на мягкие, пахнущие благовониями шкуры... Он слишком хорошо знал, как доставить удовольствие женщине...

– Знаешь, иногда ночами мне снится далекая оранжевая звезда... Еще там я любил тебя. Я не боюсь показаться глупым. Сегодня я был близок к панике, – я мог снова потерять тебя. Я всегда слышал твой зов, когда смотрел на звездное небо. Иногда мне казалось, что я схожу с ума – и я прятал любовь к тебе в самой глубине сердца. Но я никогда не хотел избавиться от нее.

Его поцелуи таяли на ее губах...

– Я уже говорил тебе, что ты не женщина, – ты лунный свет... ты аромат лотоса на рассвете...

Она вдруг перестала слышать его слова, ощущая только прикосновения, наполняющие ее блаженством...

– Мне тоже снится оранжевая звезда... – шептала она. – Пирамиды на фоне неба. Красный песок под ногами, длинные лестницы, тонкие деревья... Земля намного красивее! Здесь много прохладной воды и сочной зелени, ярких цветов, звонкоголосых птиц, грациозных зверей с мягкой шерстью...

Сехер протянул руку и достал со столика золотое с лазуритом ожерелье, надел ей на шею.

– И еще здесь искусно делают украшения...

Он целовал ее обнаженную грудь, ощущая губами холодноватый металл, отводя в стороны тончайшие подвески в виде цветов и листьев и чувствуя замирание земного сердца...

– О, Тийна, ты всегда была единственной звездой, которую я искал на небесах!..

Он не замечал признаков увядания на ее лице, – он смотрел на нее глазами любви. Она для него была красива так, как только он мог видеть и понимать Красоту.

...Он продлевал свое и ее ожидание до грани забытья, бесконечно долго удерживая ее на этой грани, превращая ее тело в средоточие нестерпимого наслаждения, не позволяя ему разрешиться, слыша, как затихают ее стоны, и медленно, очень медленно переходя ту черту, за которой уже не существует ничего, что можно описать земным языком...

Их первая ночь была на исходе...

Верховный Жрец предусмотрел все. Он всегда принимал в расчет непредвиденное, чтобы его нельзя было застать врасплох. Теперь он отвечал не только за себя, но и за бесконечно дорогое для него существо.

Он подлил масла в потухающий светильник и присел на край ложа, любуясь утомленным лицом Тийны. Снова возникло мучительное, непреодолимое желание ласкать ее, исторгая стоны из ее уст, доходить до изысканного экстаза, достигать которого Сехер умел в совершенстве. Обучение приемам любви плотской в храме возводилось в культ, который приносил большие доходы. Жрец помогал овладевать этим искусством царственным особам, военачальникам, высокопоставленным вельможам и просто неизвестным, которые готовы были платить, и платить много.

Ни разу до тех пор, пока он не увидел Тийну, Сехер не думал о самом себе в роли любовника, давно поднявшись, как он полагал, выше земных страстей.

У нее были другие мужчины. Он узнал об этом спокойно и принял как должное. Это не имело для него значения. Он готов испить свою чашу до дна ради таких ночей, как та, что уходит...

Сехер осторожно взял руку Тийны, нежно поцеловал ее теплую ладонь. Она приоткрыла глаза и улыбнулась.