Джон Скальци - В клетке. Вирус. Напролом [сборник litres]

– Из чего следует, что вы были в курсе, – добавил я. – Либо вы уже знали о делах Паркер и Кауфмана, потому что помогали им, либо узнали потом.

– В любом случае, – подключилась Ванн, – вы не предприняли ничего, пока умирали люди. В том числе агент ФБР.

– А если вы знали, чем занимаются Паркер и Кауфман, то, вероятно, знали и о том, что Кешия Санборн все это время снабжала Паркер информацией, – продолжил я. – Как и о том, что она подталкивала Альтона Ортица к признанию, чтобы тем самым отвлечь наше внимание от Паркер.

– И от лиги, – добавила Ванн.

Медина выслушал нас и вернул мне листок.

– А почему Фаулер забрала записку из номера? – спросил он.

– Потому что записка была адресована лично ей, – ответил я, – и написана для нее.

Медина едва заметно пожал плечами:

– Если бы Фаулер не взяла записку или вообще не заходила туда, вам бы не пришлось так долго ломать голову над причиной его смерти. Почему, по-вашему, она не осталась в номере, увидев, что произошло? Почему не вызвала полицию?

– Я не знаю, – признался я.

– А теперь мы никогда этого не узнаем, потому что они оба мертвы.

– Вы должны рассказать нам, о чем вы говорили с Кауфманом перед тем, как он повесился, – сказала Ванн.

– Само собой, я не стану этого делать, – ответил Медина. – Один из заместителей комиссара лиги обсуждал с главным юристом лиги некий внутренний вопрос. Причем, спешу заметить, вопрос, не до конца разрешенный. Даже если не брать во внимание очевидную в данном случае привилегию на сохранение адвокатской тайны, я посчитал бы крайне легкомысленным для себя обнародовать предмет нашей постоянной заботы.

– По словам Кауфмана, вы сказали, что все это ляжет на него, – напомнила Ванн.

– «Все это» – понятие весьма туманное, агент Ванн, – заметил Медина.

– Вы можете конкретизировать его для нас.

– Агент Ванн, мне казалось, я уже объяснил, что такое привилегия на сохранение адвокатской тайны, – улыбнулся Медина. – Это может прозвучать странно, но я благодарен вам за вашу враждебность по отношению ко мне. Это значит, вы хотите сделать что-то хорошее для Алекса. Думаю, он бы это оценил. А еще он бы посоветовал вам не тратить свое время и не выдумывать несуществующие теории заговора на ровном месте. Но все равно бы поблагодарил.

– Если мы обнаружим, что вы хоть как-то замешаны в дела Паркер, ваша адвокатская привилегия полетит псу под хвост, – предупредила Ванн.

– Тогда мне лучше надеяться, что вы ничего не обнаружите, – добродушно ответил Медина. – А если вдруг обнаружите, то навесить на меня уж точно не сможете. Мое почтение, агенты, – кивнул он и направился к Крайсбергу.

– Самодовольный мерзавец, – сказала мне Ванн.

– Вы верите ему? – спросил я. – Верите в то, то он не знал?

– Он не сказал, что не знал. Он просто вежливо дал понять, что ничего не расскажет.

– То есть, вы думаете, он знал?

– Если бы не знал, это бы означало, что он не на своем месте. А он очень даже на своем.

Я посмотрел на поле, где уже началась первая половина матча.

– Папа говорит, что лигу очень скоро ждет финансовый крах. Что иностранные команды ей нужны, чтобы продержаться на плаву, пока в хилкету не придут нехадены, тогда ситуация стабилизируется. Лига не могла не знать, что компании, которые «Лабрам» создавал под иностранные команды, были прикрытием для отмывания денег.

– Да, – согласилась Ванн. – Они знали.

– А если знали, то чем они отличаются от Паркер с ее грандиозными планами управлять играми ради наживы? Если они знали, что им все сойдет с рук и никто даже слова не скажет, неужели они бы этого не делали?

На поле игрок «Бостон бэйз» оторвал голову противника.

Толпа заревела.

– Кажется, мне срочно нужно закурить, – сказала Ванн.

Сначала я, как всегда, хочу от всего сердца поблагодарить тех, кто участвовал в создании этой книги. В издательстве «Tor» это прежде всего, конечно, мой редактор Патрик Нильсен Хайден и его помощница Анита Окойе; Ирен Гальо и Питер Лютьен, вновь создавшие просто чудесную обложку; Соня Фогель, которой пришлось охотиться за моими ошибками и несуразностями, коих, увы, оказалось немало; Хезер Сандерс, вдохнувшая в мою книгу жизнь; Алекс Саарела и Пэтти Гарсия, которые сообщили людям о существовании моей книги. И неизменно – Том Доэрти.

Также я благодарю Беллу Пейган и ее коллег из британского отдела «Tor» и Стива Фельдберга со всеми остальными из «Audible».

Моя бесконечная благодарность «Команде Скальци»: Этану Элленбергу, Биби Льюис, Джоэлу Готтлеру и Мэтту Шугармэну. Мои агенты и адвокаты просто чудо.

Написание этого романа заняло больше времени, чем обычно, в силу ряда причин, но главное – это то, что две тысячи семнадцатый год был наполнен отвратительными событиями, когда ужасные люди пытались совершать ужасные поступки и зачастую добивались успеха. Трудно сосредоточиться, когда мир объят пожаром.

«Напролом» важен для меня не только потому, что я люблю мир этой книги и ее персонажей, но также потому, что он просто уже написан. В каждый свой роман я стараюсь внести что-то новое, изменить форму повествования или как-то иначе раздвинуть границы, чтобы вырасти как писатель и творческий человек. На этот раз такой новый опыт тоже был – опыт писать роман в то время, когда вся планета пытается отвлечь внимание на себя. Надеюсь, он мне пригодится, потому что две тысячи восемнадцатый едва ли будет лучше своего предшественника. Я бы очень и очень хотел ошибиться в своих прогнозах! В общем, поживем – увидим.

Друзья и семья помогли мне сохранить здравый рассудок в этот тяжелый год. Если бы я благодарил всех, этот список не поместился бы в книгу, но знайте: если вы считаете себя моим другом, ваша дружба была важна для меня в этот год, как никогда. Но больше всего я благодарен Мэри Робинет Коваль, которая вдохновила меня на эту книгу в самый нужный момент.

В заключение выражаю свою неизменную благодарность моей жене Кристине. Процесс написания книг для большинства людей окутан тайной. Ты никогда не можешь сказать по обложке, сколько времени заняло создание книги – шесть недель, шесть месяцев или шесть лет – или в каком душевном состоянии находился ее автор, пока ее писал. Думаю, этот роман не исключение. Вы узнаете о том, что его написание заняло у меня больше времени, чем обычно, только потому, что я сам говорю вам об этом.

А Крисси знает, чего стоит мне каждый роман, ведь ей приходится жить со мной, пока я пишу, и она наблюдает почти все стадии процесса. С этим романом процесс получился особенно напряженным, если сравнивать с другими. Она прекраснейший человек, и я каждый день напоминаю себе, как мне невообразимо повезло, что мы вместе. Надеюсь, у каждого из вас в жизни есть такая же опора.