Джон Скальци - В клетке. Вирус. Напролом [сборник litres]

– Если мы пойдем в суд с тем, чем сейчас располагаем, юристы Хаббарда, начиная с того же Шварца, размажут нас по стенке, – сказала она. – Я знаю, Шейн, вам эта работа не так уж и нужна, а мне нужна. Поэтому – да, это Хаббард. Так давайте сделаем абсолютно все, что в наших силах, чтобы прижать его. – Она повернулась к Тони. – Что у вас еще?

– Есть парочка моментов. Первый касается кода Риз.

– Что с ним? – спросила Ванн.

– Он не обходит ее долговременную память. Либо Хаббард не смог найти способ, как это осуществить, что вполне возможно, так как расположение нейронной сети принципиально другое, либо он решил не тратить на это время, потому что…

– Потому что не собирался оставлять ее в живых, после того как он или Шварц ее используют, – договорил за него я.

– Ну да. Теперь вы знаете, почему она таскала с собой гранату.

– Значит, она была в курсе все это время, – сказала Ванн. – Все осознавала в полной мере, просто не могла остановить свое тело.

– Да, и у нее не было никакой возможности выгнать клиента из своей головы, – добавил Тони.

– Твою ж мать, – прошептала Ванн и на секунду отвернулась.

Тони озадаченно посмотрел на меня. «Позже», – проговорил я одними губами, потом спросил у Ванн:

– С вами все в порядке?

– Если мы все-таки выкатим тело Хаббарда, после того как все это закончится, следите за мной очень внимательно, – сказала она. – Иначе я не удержусь и пну этого мудака по яйцам.

– Обещаю, – ухмыльнувшись во весь рот, ответил я.

Она повернулась к Тони:

– Вы говорили о двух моментах.

– Когда я выяснил, как именно Хаббард проник в мозг Риз, я решил еще раз посмотреть на мозг Сани, чтобы понять, что я пропустил вначале, когда не знал всего. И обнаружил вот это. – Он очень быстро прокрутил код на экране, пока не остановился на каком-то довольно большом блоке.

– Что это? – спросил я.

– Я сам сначала не въехал. Подумал, бессмыслица какая-то. А потом понял: этот блок программы преобразует часть нейронной сети в антенну.

– Во что? – удивленно спросила Ванн.

– Ладно, пусть в передатчик. Он передает сигнал данных интегратора, но не в сеть. Он сам прикидывается сетью.

– А это обязательно должен быть сигнал данных интегратора? – спросила Ванн.

– Что вы хотите этим… – Тони вдруг запнулся, а когда до него дошло, не смог сдержать стон.

– Да в чем дело-то? – Похоже, я был единственным в своем же собственном лиминальном пространстве, кто совершенно ничего не понимал.

– Вот же долбаный Хаббард, – не выдержала Ванн. – Мы все никак не могли понять, почему Джонни Сани пытался интегрироваться с Николасом Беллом. А он вовсе не пытался. Он служил чертовым ретранслятором для Хаббарда.

Я с минуту поразмышлял об этом.

– Значит, получается, когда вы допрашивали Белла…

– Это был никакой не Белл, – перебила она меня, – а Хаббард. Всегда чертов Хаббард. Эта сволочь водила нас за нос с самого начала.

– Чтобы подобраться к Кассандре Белл, – продолжил я.

– Да, – согласилась Ванн.

– С какой целью? – спросил я.

– Вы что, за новостями не следите? – рявкнула Ванн. – До вас не доходили слухи о марше протеста в воскресенье? Только представьте, что случится, если Кассандру Белл убьет ее собственный брат, а потом еще начнет нести какую-нибудь антихаденскую чушь. Да после этого весь Вашингтон спалят.

– Да, но зачем? – снова спросил я. – С какой стати затевать бунт?

– Чтобы обрушить рынок, – подсказал Тони.

Мы с Ванн удивленно посмотрели на него.

– Я же вам говорил, что стараюсь быть в курсе, – сказал он. – Так я нахожу работу. После утверждения Абрамса—Кеттеринг связанные с хаденами компании или занимаются слиянием, или вообще уходят с рынка. Инвесторы уже выводят капиталы. Крупный мятеж в Вашингтоне до смерти напугает эти компании и всех их инвесторов. Все они свалят со сцены. И тогда «Акселерант» спокойно подберет остатки и сам решит, какую компанию проглотить, а какой дать умереть. Да еще прославится тем, что стабилизировал сектор, хотя на самом деле просто устранил конкурентов. На одном слиянии с «Зебринг-Уорнер» он сэкономит миллиарды.

– Но какой во всем этом смысл? – усомнился я. – Абрамс—Кеттеринг вот-вот отберет у этих компаний всю прибыль. Кормушку прикрыли. Ты же сам говорил.

– Вы же знаете, что такое AOL, верно? – спросил Тони.

– Что-что? – не поняла Ванн.

– AOL, – повторил он. – Когда-то очень популярная компания по предоставлению информационных услуг. Сделала миллиарды, обеспечивая людям доступ в интернет через их телефоны. Коммутируемый доступ, помните? Была одним из крупнейших интернет-провайдеров в мире. Потом люди перестали использовать телефонные линии для выхода в сеть, и компания сильно подсократилась. Но еще долгие годы продолжала получать миллиардные прибыли, ведь даже несмотря на то что модемы свое отжили, миллионы пользователей по-прежнему сохранили их. Старые люди просто не хотели ничего менять; одни сохранили их как запасной вариант, а другие вообще забыли, что подписались, а когда вспомнили, компания сделала процедуру отписки слишком утомительной, чтобы ею заниматься.

– Милая история, – сказала Ванн. – И в чем соль?

– А в том, что в конечном итоге хаденов в Штатах все равно остается больше, чем народу в штате Кентукки. Каждый год в среднем заболевает еще тридцать тысяч, и их никуда не денешь. Так что даже значительно сокращенный рынок может приносить большие деньги, если его подоить. А уж Хаббард постарается выжать из него все.

– Потому что он сам хаден, – сказал я. – Он один из нас.

– Правильно, – подтвердил Тони. – Отсюда и покупка «Агоры». Он добивается расположения хаденов.

– После этого он без труда подомнет любую другую компанию, имея на своей стороне большинство клиентов-хаденов. «Агора» – мощный фактор, – подумал я вслух.

– И опять в точку, – сказал Тони. – А потом «Акселерант» сделает две вещи. С выуженными у хаденов деньгами вложится в какой-нибудь другой сегмент рынка, ведь даже сейчас компаний, связанных с хаденами, у него меньшинство, и будет готовиться к тому дню, когда министерство здравоохранения признает трилы и нейронные сети не просто медицинским оборудованием и разрешит их использовать всем поголовно. Это и есть его конечная цель. Хаббард грезит о том дне, когда все получат трилы, все пойдут на «Агору» и больше никто не почувствует себя старым.

– Поэтому он и мог позволить себе потратить миллиард на то, что никогда не выйдет на рынок, – заметил я.

– А еще потратил кучу бабла на очевидно чмошные компании, – добавил Тони. – Хаббард метит не в падающий хаденский рынок, а в тот, что придет на его место. Именно этот новый рынок он хочет создать и стать там полноправным хозяином.