Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

Она не стала вдаваться в подробности. У большинства книг она не могла прочитать даже названия, поскольку они были написаны на давно исчезнувших языках или особым шифром. Здесь требовались знания хорошо подготовленных историков и лингвистов. Однако в последний год Брайс поняла, какой ценностью обладают эти книги. Недаром астерии и сенат распорядились уничтожить их, и уничтожили почти все экземпляры, кроме здешних. В библиотеке имелись и обычные книги, которые Джезиба приобретала в основном для себя, а может, и для Короля Подземья. Но те, что охраняла Лехаба… за них могли убить не раздумывая. И убивали.

– Я не скажу ни слова, – пообещал Хант.

Брайс смерила его взглядом, затем повернулась к железной двери.

– Считай это подарком на день рождения, Леле, – тихо произнесла она сквозь металл.

Дверь тут же открылась. Вниз вела лестница, устланная ковром цвета хвои. Хант едва не столкнулся с Брайс, когда у них над головой появилась Лехаба.

– Привет, – проворковала она, рдея от радости.

Ангел пригляделся к огненной спрайте. Лехаба находилась в футе от его лица: миниатюрная, не больше ладони Брайс, со всклокоченными пылающими волосами.

– Какая ж ты красавица! – тихим, нежным голосом произнес Хант, отчего вся женская сущность Брайс встала на дыбы.

Лехаба вспыхнула еще ярче, склонила голову, сжав ее своими пухлыми ручками.

– Нечего разыгрывать из себя скромницу, – проворчала Брайс, сбрасывая ощущения, вызванные словами Ханта.

Лехаба с укоризной посмотрела на нее, однако Хант поднял палец, предлагая огненному спрайту насест.

– А кто здесь скромница? – усмехнулся он.

Лехаба сделалась рубинового цвета, повисла над покрытыми шрамами пальцами Ханта, затем уселась и, хлопая ресницами, сказала:

– Биби, он такой милый.

Брайс молча спускалась, не забыв включить солнечную люстру.

– Не понимаю, почему ты так много ворчала по его поводу.

Брайс хмуро оглянулась на нее. Но Лехаба смотрела не на Брайс, глупо-восторженный взор огненной спрайты был направлен на Ханта. Тот смущенно улыбнулся Брайс.

Она быстро отвернулась. Может, Лехаба и права. Аталар действительно умел смотреть.

Брайс ощущала каждый шаг вниз, каждый шелест крыльев Ханта, шедшего сзади, каждую струйку выдыхаемого им воздуха, не говоря уже о его силе и воле.

Помимо Джезибы, Сиринкса, Лехабы и, разумеется, Брайс, прежде в подземной библиотеке бывала только Даника.

Сиринкс, пробудившийся ото сна, увидел, что у них гость, и радостно застучал львиным хвостиком по дивану.

– Сири предлагает тебе почесать ему спину, – сообщила Лехаба.

– Хант занят, – отрезала Брайс, направляясь к столу с оставленными книгами.

– Никак Сири умеет говорить? – удивился Хант.

– Лехаба считает, что умеет, – ответила Брайс, оглядывая стол в поисках списка.

Потом вспомнила: из-за звонка Джезибы она переложила список на столик Лехабы. Брайс потянулась за листком. Каблуки ее туфель чуть ли не до середины утонули в ковре.

– Здесь тысячи книг, – сказал Хант, обводя глазами нескончаемые полки.

– Да, – подтвердила Лехаба. – Правда, половина их – это частная коллеция Джезибы. Некоторые книги дошли до нас от…

Брайс предостерегающе кашлянула.

Лехаба прикусила язычок, но тут же заговорщицки шепнула Ханту:

– Биби дергается, поскольку до сих пор не составила список.

– Я дергаюсь, потому что проголодалась, а тут еще ты достаешь меня все утро.

Лехаба вспорхнула с пальца Ханта, перелетела на свой столик, затем плюхнулась на кукольный диванчик. Хант не знал, хмуриться ему или смеяться.

– Биби только разыгрывает из себя злую. На самом деле она добрая и мягкосердечная. Представляешь, она выкупила Сири. Джезиба собиралась подарить его своему клиенту – какому-то полководцу с Фаркаанских гор.

– Лехаба!

– Я правду говорю.

Хант разглядывал и террариумы, и их обитателей, затем остановился возле массивного пустующего аквариума.

– А я думал, ваша хозяйка дорожила Сири.

– До поры до времени, – с оттенком недовольства сказала Лехаба. – У него вообще печальная история. Его украли от матери и целых десять лет перепродавали. Так он попал к Джезибе, и тоже на правах домашней зверюшки. Зато Брайс купила ему свободу. Я не шучу. У него и этот… сертификат есть. Больше никто не сможет его купить. Сейчас не видно, но у него на правой передней лапе стоит клеймо освобождения. Официальный знак и все такое.

Хант повернулся от аквариума, сверкнув глазами на Брайс.

– Что? Ты уже предположил…

Его глаза снова вспыхнули. Что это означало – сам Хел не разберет.

Брайс старалась не смотреть на его запястье, где тоже стояло клеймо с четырьмя проклятыми буквами. Может, ангела сейчас обуревали мысли о времени, когда и он получит знак освобождения?

– А сколько надо заплатить за тебя, Ати? – вдруг спросила Лехаба.

– Леле, это невежливо! – вмешалась Брайс. – Не смей называть Ханта Ати.

Лехаба выпустила облачко дыма.

– Мы с ним из одного Дома и оба рабы. Во время мятежа моя прабабушка сражалась у него в Восемнадцатом легионе. Я имею право спросить.

При упоминании о мятеже по лицу Ханта пробежала судорога, но он тут же овладел собой. Подойдя к дивану, он позволил Сиринксу обнюхать его пальцы и почесал зверюгу за бархатистыми ушами. Сиринкс урчал от удовольствия, помахивая хвостиком.

Видя это, Брайс попыталась унять давящее чувство в груди.

– Меня продали Микаю за восемьдесят пять миллионов золотых марок, – поведя крыльями, ответил Хант.

Цепляясь каблуками за ковер, Брайс подошла к столику Лехабы и схватила планшет. Лехаба вновь парила над ангелом.

– Я стоила девяносто тысяч золотых марок, – сообщила она. – Сири оказался подороже: двести тридцать три тысячи.

– И ты заплатила такую сумму? – торопливо спросил Хант.

Брайс уселась за письменный стол, указав ангелу на пустой стул рядом. Он без возражений подошел к стулу.

– Как работница галереи, я получила скидку в пятнадцать процентов. И мы с Джезибой заключили соглашение.

Она не собиралась вдаваться в подробности. Это услужливо сделала Лехаба:

– Джезиба делает вычеты из каждой зарплаты.

Брайс зарычала, испытывая сильное желание придушить спрайту подушкой.

– Биби будет выплачивать, пока ей не стукнет триста лет. Конечно, если перед этим она совершит Нырок. Иначе ей не дожить до окончания выплаты.

Хант опустился на стул. Его крыло задело руку Брайс. Ощущение было бархатным, нежным как шелк. Он тут же поджал крылья, будто его ранило это мимолетное соприкосновение.

– Зачем ты это сделала?

– Полководец собирался сделать из Сиринкса боевого химера. Принуждением, побоями, издевательствами. Сиринкс – мой друг. Я устала терять друзей.