Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

– Вы слышали что-нибудь новое о Роге Луны?

Вопрос заставил Джезибу задуматься. Потом она спросила:

– Это как-то связано с твоим расследованием?

– Возможно.

Низкий холодный голос был как воплощение Дома, которому она служила.

– Я ничего не слышала, – ответила колдунья и повесила трубку.

Скрипя зубами от досады, Брайс вернулась на прежнее место.

– А можно мне сегодня увидеть Ати? – послышался из-за двери шепот Лехабы.

– Нет, Леле.

Он и сам сегодня держался на расстоянии. Брайс это устраивало.

«Ищи там, где всего больнее».

У Брайс был список перемещений Даники. К сожалению, Брайс знала, что́ ей надо сделать. Еще рано утром, как только проснулась. Телефон, остававшийся в руке Брайс, снова зазвонил. Должно быть, Джезиба обнаружила, что ей прислали не тот файл, и сейчас начнет чихвостить. Но ей звонил Хант.

– Да, – коротко ответила она.

– Произошло новое убийство, – напряженным, холодным голосом сообщил ангел.

– Кто? – спросила Брайс, едва не выронив телефон.

– Я выясняю подробности. Недалеко от твоей галереи – возле ворот Старой Площади.

Сердце Брайс заколотилось с такой скоростью, что ей едва хватило воздуха спросить:

– Свидетели есть?

– Нет. Собирайся. Отправимся туда.

Рука с телефоном задрожала.

– Я занята, – соврала Брайс.

– Куинлан, я тебя не на прогулку зову.

Нет, она не пойдет. Ей больше не выдержать такого зрелища.

Брайс заставила себя дышать, приникнув к распылителю и глотая влажный воздух, пахнущий мятой.

– Я жду клиента.

Ангел ударил по входной двери. От судьбы не уйдешь.

– Отправляемся без разговоров.

Брайс трясло от напряжения. Они с Хантом достигли переулка в нескольких кварталах от ворот Старой Площади. Место убийства было огорожено магическим экраном.

Брайс пыталась правильно дышать, вспоминая все способы, позволяющие обуздать страх. Но ни один способ не действовал. Страх вгрызался ей в живот.

Аллея была полна фэйцев, ангелов и оборотней. Кто-то негромко переговаривался по телефонам и рациям. Увидев Ханта, собравшиеся расступились, пропуская его и Брайс.

– Останки обнаружил бегун, рано утром, – пояснил ангел. – Полагают, что убийство произошло ночью. – Он понизил голос. – Тридцать третий все еще устанавливает личность, но, судя по одежде, это послушница из Храма Луны. Исайя уже опросил жриц, не пропал ли у них кто.

Все звуки слились в один: громкий и монотонный. Брайс не помнила, как подходила к магическому экрану.

Хант подошел первым. Магический экран скрывал место преступления от глаз любопытных. Посмотрев сквозь экран, ангел поморщился и выругался. Затем метнулся к Брайс, словно вдруг сообразил, куда ее тащит, но было поздно.

Кирпичи стены дома были забрызганы кровью. Кровь заливала все ямки и щербины. Часть ее попала на стенки мусорного бака. А рядом с баком застыло кровавое месиво. Казалось, его выплеснули из ведра. Рядом валялась порванная туника.

Звук в ушах Брайс превратился в грохочущий гул. Невольно она попятилась. Замелькали картины двухлетней давности… Даника, взвизгивающая от смеха. Коннор, подмигивающий Брайс. Бронсон, Зак, Зельда, Натали и Торн, буквально катающиеся от смеха…

А через считаные часы… только кровавое месиво. И не стало ни волков, ни счастливых событий, которые делила с ними Брайс. Только груды окровавленных кусков.

Ушли, исчезли, перестали существовать.

На плечо Брайс легла рука. Нет, не Аталара. Хант не сдвинулся с места, стоя с окаменевшим лицом.

Брайс вздрогнула, услышав голос Рунна:

– Тебе незачем это видеть.

Очередное убийство. Очередное тело. Двухлетняя пауза окончилась.

Возле тела склонилась медведьма с волшебной палочкой в руке. Палочка жужжала от концентрированного первосвета. Ведьма пыталась собрать части трупа девчонки-подростка.

Рунн потащил Брайс прочь, к экрану и воздуху за его пределами. Это движение встряхнуло ее. Шум в ушах стих. Брайс вырвалась из хватки брата. Ее не волновало, смотрят на нее или нет. «А его зачем сюда принесло?» – вдруг подумала она. Потом удивилась нелепости вопроса: он же командир фэйского сегмента Вспомогательных сил. Рунн просто обязан быть здесь.

Рунн скривил губы. Взглянув через плечо Брайс, он бросил Ханту:

– Ну и придурок же ты!

Глаза ангела сердито вспыхнули.

– Я предупреждал ее по дороге, какое зрелище ее ожидает… Я сам не думал, что увижу такое, – с оттенком печали прибавил он.

«Он меня предупреждал?» Пока шли сюда, Брайс мыслями находилась так далеко, что едва слышала Ханта. Знакомое «уплывание», словно она нанюхалась «искателя света».

– Брайс – взрослая женщина, – своим привычным тоном продолжал Хант. – Не надо за нее решать, что́ она может и чего не может выдержать. По-моему, ты занимался поисками сведений. Тогда почему ты здесь? Если понадобишься, мы тебе позвоним… маленький принц.

– А иди ты! – огрызнулся Рунн. Вокруг его волос заклубились тени. Это становилось заметным. – Тебе не кажется, что совпадение слишком уж подозрительное? Послушницу убили вскоре после нашего посещения храма?

Брайс не слышала их перепалки. Она вообще ничего не слышала. Потом она повернулась и пошла к концу переулка, не обращая внимания на скопление дознавателей.

– Брайс! – окликнул ее Рунн.

– Оставь меня в покое, – на ходу ответила она.

Зря она позволила Аталару повести ее сюда. Зря полезла за экран. Зря позволила себе воспоминания.

В прошлом она бы отправилась прямиком в танцевальный класс и танцевала бы до тех пор, пока мир вновь не обрел бы прежний смысл. Танцы всегда были ее спасительной гаванью, ее способом выбираться из неразрешимых загадок жизни. Всякий раз, когда у нее был тяжелый день, она шла танцевать.

Вот уже два года, как она не танцует. Она повыбрасывала все свои танцевальные костюмы и пачки. Сумки тоже. Первая была густо покрыта кровью Даники, Коннора и Торна (как и одежда в ее прежней комнате). Вторая, брошенная у двери, приняла на себя кровь Зельды и Бронсона. Кровавые узоры, похожие на…

В нос ударил запах дождя. Хант пошел рядом. И он тоже был воспоминанием из той жуткой ночи.

– Привет, – сказал Хант.

И тогда он тоже сказал ей: «Привет». Тогда она была в совершенно разобранном состоянии. Сущий призрак. А он склонился над нею, посмотрел своими непроницаемыми темными глазами и сказал: «Привет».

Брайс не рассказывала ему, что хорошо помнила ту ночь в их подземелье. Ей и сейчас не хотелось признаваться в этом.

Если с нею заговорят, она взорвется. А если ее вынудят к действиям, она вцепится в кого-то из этих самодовольных фэйцев и…

Перед глазами Брайс появилась дымка. Мышцы свело болезненной судорогой. Пальцы согнулись, словно готовясь вцепиться в чью-то глотку.