Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

– Если честно, я очень сомневаюсь насчет своих способностей, – признался Рунн. – Принц Пелиас обладал океаном звездного света. А я… – Он напрягся, сдвинул брови, и на кончике пальца появился крохотный огонек. – Это все, на что я способен.

– Даже если мы и найдем Рог, ты же не собираешься пускать его в дело. Так что можешь не волноваться, – усмехнулась Брайс.

– Если кто-то способен возродить Рог… Даже не знаю, как такое возможно, – сказал Рунн. – Мне встречались упоминания, что Рог обладает чувствительностью. Почти как живое существо. Так, может, какая-нибудь продвинутся медведьма способна восстановить его цельность.

– Они исцеляют людей, а не предметы, – возразила Брайс. – А в книге, найденной тобой у нас в библиотеке, сказано, что Рог можно восстановить только светом, который не есть свет, и магией, которая не есть магия.

– Легенды, – сказал Хант. – А нам нужна правда.

– Стоит проверить и легенды…

Рунн увидел, что Хант как-то настороженно поглядывает на Брайс. «Пусть сами разбираются», – подумал он и сказал:

– Я поищу способных медведьм и тайком побываю у них.

– Прекрасно, – ответила Брайс, потом поспешила добавить: – И вполне здраво.

Даже если это не имело никакого отношения к расследуемому делу.

Брайс пыталась сосредоточиться на карте перемещений Даники, но ей мешал звук планшета Лехабы. Та смотрела очередную серию мелодрамы. Брайс потребовала убавить звук, но и относительная тишина не принесла успеха. Хант, сидящий по другую сторону стола, постоянно следил за нею. И что он вперился? Не выдержав, Брайс посмотрела ему в глаза, но он быстро отвел взгляд.

– Что? – спросила она.

Хант покачал головой и продолжил листать старинные книги.

– Ты весь день смотришь на меня, а выражение – не приведи Хел.

Ангел забарабанил пальцами по столу и выпалил:

– Может, расскажешь, почему Оракул настоятельно посоветовала мне держаться от тебя как можно дальше?

Брайс рассмеялась:

– Так ты поэтому был как в воду опущенный, когда вышел из храма?

– Она была готова рассказать мне о том, что видела, когда ты к ней приходила. Похоже, чем-то ты ее достала.

Брайс передернуло.

– Если она до сих пор злится, я могу ее понять.

Хант побледнел.

– В фэйской культуре существует традиция: когда у девчонок впервые начинаются месячные или когда им исполняется тринадцать, они посещают Оракула. После визита становится ясно, какой силой они будут обладать в зрелом возрасте. Родители могут заранее, еще до Нырка, подыскивать дочерям подходящую брачную партию. В прошлом именно так и создавались династические союзы. Кстати, мальчишки тоже ходят к Оракулу, когда им исполняется тринадцать. Сейчас отношение к предсказаниям изменилось, особенно если родители имеют прогрессивные взгляды. Они просто отдают дань традиции и на основе предсказаний пытаются увидеть будущую карьеру своих детей. Допустим, станут ли дети воинами или целителями. Отпрысков из знатных семей это не слишком касается. Те могут хоть до пятидесяти лет валяться на диванах, лопая виноград, или тусоваться.

– Хотя фэйцы и малакимы ненавидят друг друга, у них очень много общего.

Брайс согласно закивала:

– Мои месячные пришли за несколько недель до тринадцатилетия. А у мамы в тот момент был… Не знаю, как назвать. Кризис, что ли. Она вдруг испугалась, что лишает меня части моего наследия. Тогда она связалась с моим биологическим отцом. Через пару недель появился документ, удостоверяющий мое полноправное гражданство. Но в нем таилась ловушка: я должна была официально признать своим Домом Дом Неба и Дыхания. Я отказывалась, но мать настояла. Она видела в этом… что-то вроде защиты. Словом, она настолько поверила в искренность желания отца защитить меня, что спросила, не желает ли он встретиться со мной. После всего этого балагана с принесением клятвы на верность Дому я тоже несколько поостыла. Мне и самой вдруг захотелось посмотреть на родного папочку.

– И встреча с ним тебя разочаровала.

– Нет. Кстати, тогда же я впервые встретилась с Рунном. Я приехала в город на все лето. Жила на вилле в Пяти Розах. Нанесла визит Королю Осени, – вдохновенно врала Брайс. – И конечно же, встретилась с отцом, – добавила она. – В первые дни все было отлично. Я думала: напрасно моя мать опасалась. Конечно, фэйцы-ровесники обзывали меня полукровкой. Так я это и сама знала. Я никогда не гордилась своим человеческим наследием. Представь себе. Но если отец пригласил меня, думала я, значит я ему небезразлична. Значит, он не стыдится меня. А мнения других меня не волновали. Все шло замечательно, пока я не побывала у Оракула.

– Я так и думал, – поморщился Хант.

– Это была настоящая катастрофа. – Брайс сглотнула. Видимо, ей и сейчас не хотелось вспоминать о том визите. – Когда Оракул заглянула в дымы, она закричала. Я думала, она сейчас себе глаза выцарапает.

Брайс не считала нужным скрывать это от Ханта. Событие было достаточно известным.

– Потом я узнала, что Оракул на целую неделю ослепла.

Хант выругался.

– Видно, мое будущее и впрямь никудышное, – засмеялась Брайс.

Хант не улыбнулся:

– Что было потом?

– Я вернулась в зал ожидания. Даже туда долетали пронзительные крики Оракула. Она проклинала меня последними словами. Послушницы бросились на ее крики.

– Я спросил про твоего отца.

– Он назвал меня никчемностью, позорищем и вышел через дверь для важных персон, чтобы никто не видел, кто он мне. Я поспешила следом, но его уже не было. Он уехал, не став меня дожидаться. Я пешком добралась до его дома и увидела свои вещи, вынесенные на тротуар.

– Придурок! Неужели Данаан не вмешался и позволил, чтобы его родственницу вышвырнули из дома, как нашкодившего котенка?

– Король запретил Рунну вмешиваться, – сказала Брайс, сосредоточенно разглядывая свои ногти. – Рунн хотел вступиться за меня. Но король пригрозил ему… уж не знаю чем. Я взяла такси и поехала на вокзал. У меня даже денег на поезд не было. Спасибо, Рунн выбежал и сунул их мне в руку.

– Представляю, как разозлилась твоя мать!

– Не то слово… А Оракул, оказывается, злится до сих пор.

– Я бы считал это своеобразным знаком отличия, – сказал он, улыбнувшись одними губами.

Брайс тоже улыбнулась, хотя ее и не тянуло на веселье.

– Ты, пожалуй, единственный, кто так думает.

Глаза Ханта вновь задержались на ее лице, и это не имело никакого отношения к словам Оракула.

– Нашел что-нибудь? – спросила Брайс.

Откликнувшись на ее молчаливую просьбу сменить тему, Хант повернул к ней ноутбук:

– Который день просматриваю это сборище древностей, и всего одна находка.

Он указал на изображение терракотовой вазы, возраст которой оценивался почти в пятнадцать тысяч лет. Судя по датировке, ваза появилась лет через сто после гибели принца Пелиаса, но тогдашнее население Мидгарда еще помнило кристаллоса. Быстро взглянув на каталожную справку, Брайс сказала: