Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

Хант сдерживал эмоции, сохраняя внешнее бесстрастие.

– Даника тебя… увещевала? – спросила побледневшая Брайс.

Хант едва удержался, чтобы не взять ее за руку.

– Пыталась, – ответил Бриггс, водя скрюченными пальцами по белоснежному костюму. – Все бы ваниры были такими честными, как она. Вряд ли она так уж расходилась во взглядах с нами. С моими методами – да. Но постепенно она могла бы превратиться в нашу сторонницу.

Узник посмотрел на Брайс с такой откровенностью, что у Ханта зашевелились волосы на затылке.

Услышав слово «сторонница», Хант едва не зарычал:

– Твои последователи это знали?

– Да. Думаю, в тот вечер она даже позволила кое-кому благополучно унести ноги.

– А ты понимаешь, что это звучит как обвинение против командира Вспомогательных сил? – спросил Хант.

– Она мертва. Кого теперь это волнует?

Брайс передернуло, отчего Хант не выдержал и зарычал.

– Даника не была сторонницей мятежников, – зло произнесла Брайс.

– Не была. – Бриггс усмехнулся. – Просто не успела. Но она уже вставала на этот путь. Быть может, видела, как ваниры относятся к ее красивой подружке-полукровке, и ей это не нравилось.

Брайс заморгала. Бриггс понимающе улыбнулся, довольный, что его догадка подтвердилась. Догадаться было несложно: все эмоции он прочитал на лице Брайс.

– Мои последователи знали: Даника – потенциальная наша сторонница. Мы это обсуждали вплоть до налета на лабораторию. В тот вечер Даника и ее стая вели себя честно. Мы сражались и даже сумели накостылять ее заместителю. Коннором его звали, верно? Коннор Холстром.

Брайс замерла.

– Попортили мы тогда ему физиономию.

Судя по изгибу рта, Бриггс заметил, как изменилась поза Брайс при упоминании о Конноре.

– Холстром был твоим дружком? Жаль.

– Тебя это не касается.

В голосе Брайс была та же опустошенность, что и в глазах Бриггса. Ханту сдавило грудь. Таким ее голос он слышал впервые.

– Почему ты не рассказал об этом при первом аресте?

– Зачем мне выдавать потенциальную сторонницу, такую могущественную ванирку, как Даника Фендир? Я понимал, что меня могут арестовать и впаять срок. Но дело будет продолжаться. Оно должно было продолжаться, и в один прекрасный день Даника могла оказаться в числе наших союзников.

– Почему ты молчал на процессе, когда тебя судили за убийство? – не выдержал Хант.

– На процессе? Ты о двухдневном балагане, который показывали по телевидению? С клоуном-адвокатом, назначенным мне самим губернатором?

Бриггса разобрал неудержимый смех. Хант напомнил себе: это узник, подвергаемый ужасным пыткам. И он не вправе ударить Бриггса по лицу, даже если Куинлан от этого смеха ерзает на стуле.

– Я знал, что кончится тюрьмой. Я мог говорить чистую правду, а меня все равно упекли бы в Адрестию или еще куда-нибудь. Но у Даники могли остаться друзья, разделяющие ее воззрения, и ради них я решил не раскрывать ее секретов.

– Зато ты предаешь ее сейчас, – сказала Брайс.

Бриггс словно не слышал ее слов. Его взгляд скользил по вмятинам на поверхности металлического стола.

– Я говорил два года назад и повторяю сейчас: повстанцы Кереса не убивали Данику и Стаю Дьяволов. Что до взрыва в «Белом вороне»… допускаю такую возможность. Хорошо, если у них сохраняются силы и возможности.

Хант заскрипел зубами. Неужели и он когда-то утратил чувство реальности, примкнув к Шахаре? Неужели и его тогдашними действиями руководил фанатизм, заставляя вести ангелов 18-го легиона на гору Хермон? Если бы в последние дни перед трагедией кто-то посоветовал ему остановиться и оценить возможные последствия, стал бы он слушать чужие советы?

В памяти всплыл полузабытый эпизод: его штабная палатка. Исайя, напрасно пытающийся докричаться до его разума. Вероятно, были и другие.

– И много ваниров погибло при взрыве? – спросил Бриггс.

Лицо Брайс презрительно сморщилось.

– Нет, – ответила она, вставая со стула. – Ни одного.

Она говорила властным тоном королевы. Ханту не оставалось иного, как тоже встать.

– Скверно, – сказал Бриггс и цокнул языком.

Хант сжал кулаки. Он самозабвенно любил Шахару и столь же самозабвенно был верен ее замыслам. Спрашивается, чем он лучше этого человека?

– Спасибо за ответы на наши вопросы, – сухо произнесла Брайс и, не дожидаясь реакции Бриггса, поспешила к двери.

Хант пошел следом. Бриггс остался сидеть прикованным к столу.

Спешное окончание допроса показало Ханту, что Брайс разделяет его мнение. Бриггс не убивал Данику.

Хант уже выходил из камеры, когда Бриггс вдруг спросил:

– Ты же из Падших?

Хант остановился. Бриггс улыбнулся:

– Таких я очень уважаю. – Он оглядел Ханта с ног до головы. – В каком подразделении Восемнадцатого ты служил?

Хант не ответил, но синие глаза Бриггса вспыхнули.

– Ничего, брат. Однажды мы сокрушим всех этих мерзавцев.

Брайс торопливо шла по коридору. Чувствовалось, ей невыносимо дышать одним воздухом с узником, прикованным к столу, и она жаждет поскорее выбраться из подземелья. А Хант бывал здесь часто, допрашивая ваниров и людей. В месяц – по нескольку раз.

И вчерашнее убийство, совершенное по приказу Микая… Гадливое ощущение от содеянного не исчезало. Его долг уменьшился, а ощущение осталось.

Бриггс по-прежнему смотрел на него, ожидая, когда Хант заговорит. Месяц назад он бы знал, что́ ответить мятежнику. Сейчас все слова застряли у ангела в горле.

Нет, он ничуть не лучше этого человека.

Хант не знал, куда такое осознание его заведет.

– Значит, Бриггса и его последователей вычеркиваем из списка подозреваемых, – сказала Брайс.

Она сидела в гостиной, поджав под себя ноги. Рядом посапывал Сиринкс.

– Или ты думаешь, что он нам соврал?

Хант сидел на другом конце дивана, ожидая начала трансляции матча по солнечному мячу.

– Он говорил правду. Я достаточно… наобщался с узниками и всегда чувствую, когда кто-то врет.

Говорил он отрывисто, едва скрывая свое раздражение. В таком состоянии он пребывал с самого момента выхода из Комитиума. Выходили они на боковую неприметную улочку, так что шанс столкнуться с Сандриелой равнялся нулю.

Из галереи Брайс захватила отчет о перемещениях Даники и свой список имен.

– И кто значится следующим подозреваемым в твоем списке? – спросил Хант.

Брайс не ответила. Она разглядывала профиль ангела. Свет телевизионного экрана отражался от его скул, а под сильным подбородком собирались тени.

«А ведь он и в самом деле обаятельный, – подумала Брайс. – Но настроение у него сейчас – хуже некуда».

– Что случилось? – все-таки спросила она.

– Ничего.

– Так я тебе и поверила! Скрипишь зубами на всю гостиную.