Ася Михеева - Восьмой ангел

— Где архив? — спросили от двери. Голос был женский, но низкий и хрипловатый.

— Здесь, — Цо качнула головой в сторону лежащего на полу планшета.

— Забери, — кто-то прошел от двери к Цо и поднял планшет, повернулся к Михаилу лицом вполоборота. Через лицо шли несколько полос эластичного бинта, но скулы, разрез глаз, цвет и форма бровей, а главное — кончик гладко выбритого подбородка — выступающий, с ямочкой посередине — они что, думают, он не опознает?

Михаил повернулся к двери, увидел там неопределенную фигуру, точно так же замотанную в бинты по самые яростные глаза, а прямо под глазом на щеке шрамик. Глаза его и человека у двери встретились.

— Он узнал меня, — хрипло сказала женщина. За спиной Михаила кто-то задвигался. Михаил попытался развернуться назад, но со стороны Цо и бритого раздался невозможный грохот, кто-то громко и резко сказал: «Ы!» — прямо через Михаила кто-то перескочил, за спиной шумно упали, из коридора недовольно крикнула сударыня Стуц:

— Что там у вас происходит?

— Ничего-ничего, — крикнула Цо из-за спины у Михаила. — Извините, пожалуйста, я уронила кресло, сейчас все поправлю!

— Стоять, — сказала женщина.

— Стою-стою, — миролюбиво сказала Цо из-за Михаила. — Если вам со мной проще разговаривать с этой штукой в руках, я согласна, главное — поговорите, пожалуйста!

— Ы-ы-ы, — продолжительно сказали от того места, где Цо читала две минуты назад.

— Извините, мне показалось, что моему подчиненному угрожает опасность, — очень вежливо сказала Цо. — Я надеюсь, что не нанесла существенных повреждений, и готова полностью компенсировать затраты на лечение.

— Дитмар? — спросила женщина.

— Ы-ы, — сказали от кресла снова, и кого-то начало шумно рвать.

— Что у вас происходит? — снова крикнула сударыня Стуц, уже совсем рядом с дверью.

— Я же предупреждала, что ко мне будут приходить люди! — рявкнула Цо. — Уверяю вас, мебель цела и все живы!

— Каких людей вы ждете? — быстро спросила женщина у двери.

— Вас, черт возьми! Я которые сутки торчу на станции, и ни одна зараза из коренного населения не подходит ко мне на расстояние выстрела! Я что, зачумленная? Или вам не на что жаловаться?

— Я не буду обсуждать это здесь, — сказала женщина.

— Тогда мы придем через два часа туда, где Михаил вас видел, а вы устроите так, что за нами не будет хвоста. Забирайте своих бойцов.

— Какой Михаил?

— Михаил — это я, — мрачно сказал Михаил и для надежности ткнул себя рукой в грудь.

Женщина посмотрела на него, спрятала под одежду то, что держала в руке, подошла к упавшему креслу Цо и легко подняла за плечо парня, которого рвало. Повязка с лица у него сползла (что неудивительно) и неопрятным шарфом болталась на шее. За спиной Михаила раздалось шуршание — Цо подняла второго. Звякнуло.

— Угроза была реальной, — холодно сказала Цо. — Мои действия не были превышением самообороны.

Мужчина, которого Цо вытащила из-за кресла за воротник, с трудом встал на ноги.

— У нас нет такого опыта, как у вас, — злобно сказала женщина, подошла вместе с еле перебирающим ногами парнем поближе к креслу Михаила, протянула свободную руку, перехватила у Цо мужчину, прислонила к себе и так и вышла — по наклюкавшемуся кавалеру с каждой стороны. Михаил судорожно сжал челюсти, чтобы не хихикнуть.

— Надо бы тут прибраться, — сказала Цо, озирая опустевшее поле боя.

Михаил встал, все-таки захихикал и пошел в ванную — там, под раковиной, он точно помнил, был рулон одноразовых полотенец. Пока он наводил порядок, Цо сидела в его кресле и лихорадочно копалась в его планшете.

— Чего они так испугались? Почему они решили, что это нужно забрать? Что за детский сад — пытаться отобрать планшет?.. Конюшня сгорела, лошади разбежались, архив давно лежит в лепестке, уж я про твой планшет не говорю, всякую документацию я из их базы просто скачаю снова — что вообще за ерунда?

— А у них вообще есть лепестки? — спросил Михаил, вставая на ноги.

— Ну не настолько ж все плохо-то… — жалобно сказала Цо.

— Лепесток и для Китежа вещь ценная. Не то чтобы экзотически дорогая, но ценная. А Китеж — первый сектор.

— Ну да. В четвертом секторе примерно так же, — чуть потише хмыкнула Цо.

— Плюс эта хтонь, что у них тут с образованием.

— Не думаю, что с образованием так уж плохо, как кажется, — сказала Цо. — А-а, вот они за чем пришли.

— Дедушка-физик, — сказал Михаил и оторвал еще кусок впитывающего пластика. Парень с замотанным лицом, судя по всему, был не дурак пожрать.

— Частные уроки. Ну правильно, с тем, что у них тут официально величается учебниками, я диву давалась, как они с орбиты еще не рухнули. А у этих, понимаешь, мальчик в университет поступил по централизованным баллам, ага.

Михаил поразмыслил.

— Если бы право моих детей на образование было под угрозой, я бы тоже пошел тыкать ножиком.

— С правом их детей на образование творится черт-те что уже какое поколение, а мы с тобой вдруг оказались самые страшные!

— Наверное, наоборот. С нами они надеялись что-то сделать.

В дверь без стука вошли трое бородатых мордоворотов.

— Что тут у вас происходит? — спросил один из них.

— Это что тут у вас происходит?! — неожиданно визгливо заорала Цо. — Меня пытаются ограбить какие-то вооруженные ребята, вот нож лежит, немедленно заберите на экспертизу! Мы были готовы отдать все, что у нас было, — надеюсь, вы понимаете, что статус федерального агента в принципе не допускает ношения оружия?! Мы оскорблены до глубины души — почему руководство станции не может обеспечить элементарную безопасность приглашенных вами же экспертов?

Мордовороты переглянулись и начали не слишком членораздельно извиняться.

— Мы готовы установить у вас пункт постоянной охраны, — наконец сообразил один из них.

— Теперь-то зачем? — фыркнула Цо. — Они осмотрели наши вещи и ушли. Думаю, весь преступный мир вашей зоны уже знает, что у меня лежит и в каком кармане.

— Они ничего не забрали?

— Извините, но я должен, э-э-э, убрать, — величественно сказал Михаил из-под кресла, взмахнув для пояснения одноразовым полотенцем.

— Кого-то вырвало? — пошевелив носом, спросил правый мордоворот.

— Если вас очень сильно ударить в живот, — скорбно сказала Цо и громко сглотнула, — вас тоже вырвет.

— Приносим извинения, — заволновались мордовороты.

— Простите, но я должна принять душ, — чуть менее сварливо заявила Цо. — Если вам нечем заняться, можете посторожить мою дверь снаружи.

Она с угрожающим видом двинулась вперед, бородачи вышли, Цо захлопнула дверь.

— Насчет душа я не шутила. У нас остались последние полчаса спокойной жизни, если я хоть что-то понимаю в этих делах. Кстати, хватит уже выкать. На людях меня продолжай на «вы» называть, а так незачем.