Ася Михеева - Восьмой ангел

Порешив на этом, они немедленно двинулись рассматривать антикварный корабль.

Кораблик стоял в теплом воздушном доке. Дверь опять покапризничала, но в этот раз уже не всерьез, попросила Михаила показаться анфас и спокойно разблокировалась. Такие корабли Михаил видел только в исторических фильмах — всевозможные «Первопроходцы», десятки сотен серий «Героев Галактики», да даже в документалках о создании сети первых пяти секторов что-то такое попадалось. Короче, аппарат винтажный настолько, что на Капитолии такие продают как антиквариат, а главное — находятся покупатели. Михаил обошел кораблик вокруг: что-то все-таки отличалось от традиционных обводов.

— Тут должна была быть спасательная шлюпка, нет?

— Должна, должна, — согласилась Цо, — вон, захваты от нее, отстрелена штатно, без повреждений. Я-то сначала надеялась, что на ней мог уйти убийца судьи и пилота, но захваты провели в вакууме точно больше столетия. А вот видишь: следы — это прямо к открытому кессону герметизировался кто-то с несовпадающими размерами люков. Кто-то покрупнее.

— Рикэннон, а вот это что у него?

— Гравитовекторы, — ответила Цо, — защита от метеоритов. А что, они же и должны быть?

— Ну, в традиционном виде именно у такой модели — нет. Только два, вот этот верхний и снизу, под брюхом. Я эту модель, правда, живьем не видел, зато неоднократно в записи и плоское фото — не было вот этого, и во-он того, и того тоже…

— Значит, его планировали использовать, а может, и использовали, в астероидных полях.

— Рудный разведчик, понятное дело.

— Хм, — сказала Цо, — походи вокруг, может, еще что углядишь.

Но что тут можно еще было углядеть без инженерного образования? Михаил с грустью вспомнил двоих коллег, один из которых коллекционировал модели легких космических кораблей и знал бы здесь каждую заклепку, а второй защитил тезисы по капитанским меткам на космических суднах. Ну корабль. Ну на вид целый. Вход открыт, возле двери торчат по бокам четыре погнутые штуки — видимо, результат нештатного старта. Михаил оглянулся на Цо и пошел по ступенькам станционного трапа внутрь.

— Держи перчатки, — она кинула в него плотным свертком пластика. Ну да, нечего пачкать биоматериалом историческую реликвию… на месте преступления. Логично.

…Гладкий коридор старомодного бежевого оттенка, стены и пол слегка шершавые. Все прямо как в старых фильмах.

— Что за теми дверями? — спросил он, безуспешно подергав ручки справа и слева от входа.

— Тут проход к двигателям, тут топливная регуляция. При мне открывали, все стандартно.

— Каюта где?

— Нет никакой каюты, санотсек выведен прямо в рубку.

— А что там, где была каюта?

— Тоже гравитационное оборудование.

— Для воздействия или обследования?

— И то и другое, — сказала Цо и кивнула.

Михаил прошелся по рубке, заглянул под пульт управления, постоял у стены, где висела тканевая койка, заглянул в отсек оборудования для внешней работы.

— На видео вот этого почти не видно.

— Зачем мы и пришли, вообще-то.

— На фотографии Геля, а не просто похожая девочка. Под пультом валяется все тот же шнурок-оберег, что тут полстанции носит… Тебе сказали, чей он?

— Шнурок Милана. Так что и фото, скорее всего, он притащил, родители же говорили, он Гелю последний год дома повесил.

— Скафандры, угу… Погоди, дай маркировку посмотрю внутри… Произведены пятьсот семь лет назад, страшная древность. Маркировка размеров… Разная. Да… Кстати, диванчик у стены, смотри, какой просиженный. Пилотов было именно двое. Вот тут, на встроенной полке, что-то стояло долго, а теперь его нет.

Михаил вытащил из шкафа большую сумку-параллелепипед с… ношеной одеждой. Многоразовое подскафандровое белье. Михаил расстелил всю одежду по полу (Цо уселась на диванчик и внимательно смотрела), обошел несколько раз.

— Я вижу, на генетический анализ пробы брали?

— Ну, конечно. При мне, собственно, и брали.

— А… погоди. Смотри, пробы взяты вот отсюда… отсюда… и все.

Цо подскочила.

— Заразы! Стандартную процедуру — и ту доверить невозможно. Фу, стыд какой, — она достала из одного кармана формы крошечные ножницы, из другого — ворох мелких зиплоков. — Сейчас устроим как надо. Ты пока рассказывай мне про эти шмотки сам, что видишь.

— Ну, в любом случае это все очень старая ткань, производилась около четырехсот-пятисот лет назад в огромных количествах на пяти агломерированных станциях восьмой зоны именно для внешников, под скафандры. Вот, э-э, структура ворсинок, срастающиеся до ровной ткани швы, такие же срастающиеся застежки — тогда заливающего белья еще не было, все делалось не на самом человеке, а на фабрике, и надо было рассчитывать, что фигуры разные даже в пределах размера…

Кроме вороха предназначенной для очистки одежды, в сумке лежала упаковка мужской контрацепции и несколько значков на липучках. Один из значков утверждал, что его владелец принял участие в конкурсе питья хлорелльного пива, второй — что владелец занял призовое место в марафонском беге по периметру (периметру чего?) с ребенком на плечах. На остальных были изображены танцующие зверюшки.

— Обучающий мультфильм, три сотни серий, производство прекращено, мнэ, четыреста тридцать два года назад, — оттарабанил Михаил. — Подожди, — он вытащил маленький пакетик и осторожно его понюхал. — А ведь каннабис. Несерьезный был парень этот ваш пилот, я скажу.

— Где ты его нашел? — подпрыгнула Цо.

— Ну где-где, под уплотнением от лямки распарывается слой вдоль… Это какая-то старая штука, мы изучали в армейских обычаях.

— Отдай-ка мне, — сказала Цо, — я его прогоню на анализаторе, посмотрю, местный или привозной.

Михаил отдал, сложил одежду в сумку, сумку убрал в шкаф, покружил по рубке еще минут десять.

— Больше, пожалуй, ничего не скажу.

— А я-то надеялась, что ты мне личную печать убийцы найдешь, — сурово сказала Цо. Михаил тихо понадеялся, что это была шутка, но на всякий случай ничего не ответил.

Они вернулись в открытую зону, забежали перекусить и оттуда двинулись каждый в свою сторону — Цо допрашивать водителя гондолы, а Михаил — совершать повторный визит к сударыне Бротт.

И что вы думаете? После первого же вопроса про ладошку сударыня Бротт перестала улыбаться и попросила сменить тему. Михаил послушно сменил. Они обсудили, кто такой судья, почему он никого не судит и какие были те судьи, которых помнит сударыня Бротт. Покойный Вачовски, кстати, на общем фоне смотрелся неплохо — ни Эршад, ни предшественник Вачовски, Камус, благотворительностью не увлекались вовсе, а этот и больницу перестроил, и завез какое-то количество хорошей новой растительности для общих зон.