Сара Гэйли - Магия лжецов [litres]

– Она не Избранная, – выдавил он. У него было красное, покрытое пятнами лицо; влажные дорожки расчерчивали щеки. Выставив вперед подбородок и борясь с подступающими слезами, он направлялся к нам. – Она не Избранная, а всего-навсего популярная сучка ! – Он стукнул кулаком по столу со всей силой, на какую был способен разгневанный подросток. На его шее вздулись сухожилия, когда он ткнул в Александрию пальцем. – Может, она и держит всех в страхе. Может, она и запугивает Кортни, чтобы та молчала о нас, но это не значит… она недостойна Пророчества!

– В каком смысле молчала о вас? – спросила Александрия. – Постой… так вы…

– Дилан, – Табита протянула к нему руки, – давай успокоимся…

– Я не хочу успокаиваться , – выкрикнул он, измеряя комнату длинными размашистыми шагами. От силы его голоса и ярости задребезжали окна. – Пророчество гласит, что Избранный станет самым могущественным магом всех времен, и это не она ! Избранный не будет растрачивать свою силу на волосы и макияж, мешать влюбленным быть вместе!

Александрия рассмеялась.

– Влюбленные? О чем ты говоришь?

Он резко развернулся, размахивая локтями, похожими на лапки богомола.

– Мы были влюблены , Александрия. Я и Кортни любили друг друга! – Из его рта вырывались капли слюны – он буквально кипел от злости. Взгляд обезумел, глаза побелели. – А ты все разрушила !

– Да что ты несешь? – Голос Александрии чуть не сорвался на визг. Нельзя было понять, напугана она или нет. Я уж точно была. – Когда вы вообще могли встречаться? Постой… не может быть. – Она истерически засмеялась. – Значит, это ты? Ты был отцом ?

– Да, я был отцом, – почти спокойным тоном произнес он. Но стоило Александрии снова зайтись смехом, как его захлестнула ярость. – Я шел к этому всю свою жизнь ! Она не Избранная! Это не она! Это не может быть она !

Он пересек комнату в несколько длинных шагов. Никто из нас не знал, что он собирается сделать с Александрией – никто даже не мог предугадать его намерения, – но его лицо потемнело от злости. Я вскочила, опрокинув стул, и шагнула к нему. Руки стоящей рядом со мной Табиты вспыхнули электричеством, отчего волоски у меня на затылке встали дыбом. Александрия споткнулась о свой стул и упала на пол с поднятыми вверх руками в попытке защититься от обрушившегося на нее гнева и силы.

Но было слишком поздно.

Дилан уже взорвался.

От паники у меня звенело в ушах. Я зажмурилась, приготовившись встретить горячую струю крови, которая вот-вот брызнет мне в лицо, но ничего не произошло. Я открыла глаза, выпрямила сгорбленное тело.

Крик Александрии, словно включенное на полную громкость радио, прорезал мое сознание. Он был долгим и протяжным как в кино. Девушка испуганными глазами смотрела на зависшее перед ней облако плоти.

Состоящее из длинных розовых полос легкой дымки, пены и медузообразных кусков, оно медленно вращалось. Проглотив подступившую к горлу желчь, я встала и обогнула по широкой дуге то, что некогда было Диланом. Попутно заметила несколько узнаваемых черт. Ноготь от пальца ноги плавал в воздухе, словно полупрозрачная раковина, подхваченная морской пеной. Глазное яблоко, целое и невредимое, болталось в центре кровавого тумана. Я приблизилась к Александрии и положила руку ей на плечо.

Крик оборвался. В последовавшей тишине я услышала хлопок дверей в коридоре.

– Александрия? – прошептала я. – Александрия. Эй.

Она повернулась ко мне лицом, не отрывая глаз от парящих рядом с ней завитков Дилана.

– Д-да? – У нее дрожал голос.

– Александрия, ты должна собрать его обратно. Можешь это сделать? Пожалуйста. – Где-то в глубине души я поблагодарила себя за спокойствие в голосе.

Девушка покачала головой, из ее глаз брызнули слезы. Но она, похоже, их не замечала.

– Я не… я не… что?

Я указала рукой на облако из взорвавшегося парня. Оно заняло большую часть центра классной комнаты.

– Все в порядке. Тебе ничто не угрожает. – Возможно, это была не совсем правда, но сейчас неподходящее время для честности. – Просто нужно, чтобы ты собрала его обратно, и все будет хорошо. Ладно?

Александрия яростно замотала головой и трясла ею слишком долго. Начала раскачиваться взад и вперед. Я нежно накрыла ладонью ее затылок, и она успокоилась.

– Я этого не делала, – прошептала она, – я не знаю, как это делается, я не могла… Мисс Гэмбл, она… вы можете это сделать?

Голоса в коридоре. Шаги. Еще вдалеке, но они все ближе.

Вы можете это сделать?

Естественно, нет. И все же на долю секунды я попробовала – как делала это обычно, когда твердила себе обратное – дотянуться до чего-то, что лежало вне моего сознания. К чему, похоже, имели доступ Табита, Александрия, Рахул и все здесь, кроме меня. Я притворялась, что у меня нет этой привычки, но она была. Продолжала тянуться – безрезультатно, как и всегда. Я не могла. И никогда не смогу.

Тогда я пощелкала пальцами перед лицом Александрии.

– Эй, – резко окликнула я. – Это твоя задача. Собери его обратно . Давай уже. У нас не так много времени.

Наконец девушка развернулась ко мне полностью – от увиденного у меня перехватило дыхание. Вся магия слетела с ее лица. Волосы по-прежнему оставались светлыми, но были темно-коричневыми у корней. Глаза сделались меньше, чуть ближе посаженными, а на подбородке выглянул прыщ. Я была готова поклясться: открой она сейчас рот, передо мной предстанут два кривых верхних клыка.

Хотя в целом она не сильно изменилась. За исключением застывшего в глазах ужаса.

– Я не знаю как, – пролепетала она. И я ей поверила.

– Ладно. Давай просто… попробуем, – предложила я. Она схватила меня за руку, уцепившись так крепко, что хрустнули косточки. – Попробуем сделать так. Представь… – Я порылась в памяти в поисках того, что читала в дневнике, но ничего не нашла. Все было каким-то абстрактным, повторяющимся и направленным на себя. И тут всплыло одно воспоминание: девять лет назад Табита пыталась мне объяснить, каким образом она заставила маргаритку вырасти так быстро. – Представь, что твоя магия – это плавательный бассейн. После этого задержи дыхание. – Глядя на меня, Александрия кивнула и сделала глубокий вдох. Выдоха не последовало. – Хорошо. Теперь… теперь заморозь воду, а потом нырни в нее.

В тот день на заднем дворе наших родителей это объяснение показалось мне совершенно бессмысленным. После слов Табиты я почувствовала такое разочарование и злость, что растоптала маргаритку и убежала в дом. Заперлась в ванной, наполнила раковину водой и целый час смотрела на нее, пытаясь силой воли ее заморозить.