Тата Орлова - Путеводная звезда

Приобняв за плечи, приняла тяжесть измученного тела на себя, придержала кружку. Когда уложила обратно на сено, аккуратно промокнула губы….

Нехитрые действия окончательно вернули самообладание. Он был рядом, но….

- Мне показалось, что я брежу, - устало, задыхаясь, произнес он, одной фразой разрушив стену, которую я воздвигла между им и собой. – Эва….

- Тебе не стоит разговаривать, - строго, насколько это было возможно, произнесла я. – Ты должен беречь силы!

- Нет, - улыбнулся он. Вымученно, криво, но….

По сердцу полоснуло, словно ножом.

Андрей! Мой Андрей!

- Отдыхай, - я приложила ладонь к его губам. – Завтра ты будешь в безопасности, - добавила, чтобы звучало весомей.

- Я верил в тебя, - он выпростал руку из-под тулупа, сдвинул мою ладонь. – Молил Заступницу, а видел тебя….

Голос Андрея срывался, дыхание было поверхностным, судорожным, но останавливаться он не собирался. Я видела это в его глазах, в той решимости, с которой из последних сил, но удерживал мою руку.

- Если ты не замолчишь….

Не закончила я сама, заметив, как он скривился от боли. Склонившись ниже, коснулась губами виска, заросшей щетиной щеки.

Сердце разрывалось…. Рассыпалось на осколки, вспыхивало огнем, чтобы тут же замерзнуть, покрывшись корочкой льда.

Андрей. Я. Георгий….

- Ты стала моей путеводной звездой…. Дала мне силы выжить….

- Замолчи! – отстраняясь, закричала я шепотом. – Не говори так! - попросила со стоном. – Тебе нельзя….

Он поднес мою ладонь к губам, но не поцеловал, просто обжигал тяжелым, горячим дыханием.

- Моя звезда….

А в душе неожиданно откликнулось: «Солнышко мое…»

Мама Лиза! Аленка! Георгий!

Все смешалось, спуталось сомнениями. Разум говорил: «Ты – должна! Ты – не имеешь права!» А сердце….

- Прости, - вздохнула я, осторожно вытянув свою ладонь из его руки. Сполоснула тряпицу, вернула ее на место. – Я – мужняя жена. И у меня дочь.

Он услышал, взгляд на миг стал жестче, да и в голосе прибавилось твердости:

- Я вас не оставлю.

О чем хотел, но не сказал, было понятно. О смерти Георгия, о которой ему, похоже, было известно.

Через ткань рубашки сжала рукой перстень мужа, висевший на груди рядом с подаренным Андреем медальоном, горько усмехнулась.

Вот она... жизнь! Где потеряешь?! Где – найдешь….

Я была уверена, что история с князем, закончившись нашей разлукой, уже не получит продолжения, если только в моих мыслях, тоске, да сожалениях, а оказалось….

- Георгия обвинили в предательстве, - глухо произнесла я, избегая взгляда Андрея. – По воле императора я должна отречься от мужа….

- Знаю, - перебил он меня. – Я вас не оставлю. Ты станешь моей….

Как же я хотела услышать эти слова!

И тогда, когда мы с ним прощались. И потом, когда отец вел меня к алтарю Заступницы, отдавая другому. И даже произнося клятву… обещая быть верной, любить, заботиться… я все равно мечтала, что не стоявший рядом со мной мужчина, а именно Эндрю… князь Андрей Изверев, произнесет эти слова.

Ты станешь моей женой….

Как же я хотела их услышать….

… еще недавно!

- Эва… - его рука была слабой, но я знала, что это – ненадолго.

Пройдут дни, недели... и я вновь увижу того Андрея, каким его помнила. Красивым! Сильным! Мужественным!

Глаза стали влажными, слезы застилали взор, мешая в неярком свете лица, путая, утягивая в то, чего никогда не было.

Тот же алтарь, те же слова, но рядом не Георгий – Андрей. И другое кольцо стянуло мой палец, навсегда связывая с любимым мужчиной. И первый крик другого ребенка заставил меня устало, но радостно откинуться на подушки…. И другие глазенки будут любяще смотреть на меня…. Другие губки назовут мамой….

- Прости… - отпустив перстень, решительно сдвинула я его руку.

Сердце больше не стонало, сделав свой выбор. Выбор верности. Новой, но не менее желанной любви. Будущего, которого у меня могло не оказаться, но уже ставшего для меня единственно правильным.

– Георгий – жив! – Я поднялась, встала твердо, как перед Заступницей, перед которой сейчас была нага в той искренности, с которой произносила эти слова. - И пока я сама не увижу его тело, никто и ничто не сможет убедить меня в его смерти.

Развернулась, чтобы налить в кружку бульон и… замерла, наткнувшись на взгляд стоявшей за спиной Амиры.

Не знаю, как много она слышала, как много поняла, но в ее глазах было и участие и… та же вера, которую она готова была разделить со мной.

Утром Андрею стало хуже. Он метался, в бреду повторял слова на незнакомом языке, звал меня, шепча горячечными губами: «Эва…. Эва…. Моя звезда…»

А я…. Все, что я могла – вновь и вновь смачивать тряпицу в прохладной воде, обтирать ею его собранное из острых углов лицо и молить Заступницу, чтобы не дала сгинуть.

И не важно, что свой выбор я уже сделала – жив Георгий или нет, я была и оставалась его женой, главное, что Андрей не заслуживал такой смерти. В бою – да. От старости, окруженный детьми и внукам, но не вот так, в затерявшемся в лесу охотничьем домике, да на охапке сена.

- Давай, я сменю тебя, - в очередной раз подошла ко мне Амира.

Отдыхать она так больше и не легла. Я, кстати, тоже, не в силах смириться с мыслью, что он может умереть, пока я буду спать.

- Я сама, - грустно улыбнулась я ей, меняя тряпицу на его лбу.

Надеялась, что Амира отойдет, но она продолжала стоять рядом, глядя то на меня, то на окно.

Ставни были открыты, солнце пробивалось сквозь еловые лапы.

Буря закончилась на рассвете, но капли шелестели по крыше до сих пор, срываясь с хвои и стремясь к напитанной влаги земле.

- Это все из-за серебра, - неожиданно произнесла она, протянула фляжку. – Дай ему.

Я взболтала содержимое, пытаясь разобрать, как много осталось, усмехнулась… горько, осознавая, что на день не хватит, но все-таки вытащила пробку.

- О каком серебре ты говоришь? – спросила, когда в его приоткрытый рот упало несколько капель.

- О магическом, - забрала она у меня фляжку.

Бросив взгляд на Андрея – питье он сглотнул, но изменений я пока не заметила, вопросительно посмотрела на Амиру.

– Месторождение нашли лет семьдесят тому назад, но тщательно скрывали, - она вздохнула, отошла к окну. – Настой больше не действует. Не жилец он….

Я и сама это понимала – чувствовала, как тоньше становится ниточка его жизни, но все еще верила. В его ли силы?! В благость ли Заступницы….

- Так что там с серебром? – не позволяя себе отчаяться, спросила я. Пока билось его сердце, пока была хоть слабая, но надежда….

Дрожь прошла по его телу, Андрей дернулся, изгибаясь, застонал…. Не думая, что делаю, накрыла его собой, прижала к полу. Амира тоже подбежала, упав на колени, зажала голову.

Не успела я ничего сказать, как она, зубами вытащив из фляжки пробку, вылила ему остатки жидкости в рот.