Джанет Эдвардс - Защитник

Я все еще пыталась контролировать свою телепатию с несколькими особо важными людьми: моими родителями, братом, а теперь и с Базз. Это означало, что рядом с ними мне приходилось постоянно держаться начеку. Я не должна была даже на секунду входить в их мысли, поскольку каждый контакт с разумом усиливал знакомство с ним, и удержаться от чтения оказывалось все сложнее.

Я просто не могла так же закрываться от всех остальных. И поскольку оказалась неспособна удерживаться от чтения мыслей, то выдумала для себя новые моральные ограничения: хранить секреты и использовать свои знания только для помощи другим. Сейчас я ничем не могла помочь семье Рофэна. И никто не мог, пока не прибудет лекарство.

Я повернулась к Лукасу.

— Мы можем увидеть Рофэна?

— Меган сказала, нам дозволено заглянуть через окно в его палату. Правда, разглядеть Рофэна не удастся, лишь кокон, сохраняющий ему жизнь.

— Я отведу тебя, Эмбер, — предложил Адика. — Лукас, Форж, Кейден и Илай могут пойти с нами.

Остальные члены ударной группы посторонились, выпуская нас за дверь. Едва оказавшись в коридоре, Адика остановился.

— Форж впереди со мной, Эмбер и Лукас следом, Кейден и Илай — замыкающие.

С покорным вздохом я заняла свое место в строю. Ожоговый центр плотно охранялся группами безопасников. Но Адике этого не хватало, чтобы поверить в мою безопасность. Единственным местом, где он позволял мне разгуливать в одиночестве, оставался мой собственный отдел. Я даже родителей не могла навестить без Адики и пары телохранителей.

Лидер ударников повернул налево в другой коридор и остановился перед дверью с двумя безопасниками в форме. Адика представил нас, и охранники, бросив на меня испуганный взгляд, открыли дверь. Я вошла в комнату, разделенную надвое стеклянной перегородкой. По другую сторону стекла находился белый медицинский кокон, окружавший Рофэна.

Я закрыла глаза и перешла на телепатическое зрение. Стеклянная перегородка, стены комнаты, кокон — все пропало. Остались лишь умы Лукаса, Адики, Форжа и Илая, стоявших рядом со мной, и слабый отблеск разума Рофэна впереди. Он был заперт на глубочайшем уровне бессознательного, без слов или образов, лишь что-то спокойное, похожее на плеск воды в нашем парковом ручье.

Остальные четыре телепата в улье вовсе не могли достичь подсознательных уровней мозга. Я задумалась, а есть ли другие ступени, недостижимые и для меня. Я постояла так несколько минут и вновь открыла глаза. Я мало задумывалась о религии или молитвах, но добрые пожелания не принесли бы вреда Рофэну, а мне помогли почувствовать себя чуть лучше.

Наконец я отвернулась от стеклянной стенки, и мы вернулись в комнату ожидания. Стульев для всех ударников не хватало, но это не имело значения, поскольку они все время входили и выходили, по очереди отправляясь взглянуть на кокон Рофэна.

Я просидела там минут пять, когда Эмили неожиданно вздохнула, выпрямилась и в замешательстве оглядела множество людей в комнате.

— Мы хотели навестить Рофэна, — сказала я.

Эмили кивнула и протерла глаза. Ее волосы спутались, а лицо покрылось пятнами, как после плача. Эмили это явно не волновало. Я проверила ее мысли и обнаружила, что она бесконечно пила — брат Рофэна отчаянно желал сделать что-то полезное и все время приносил питье, — но весь день отказывалась от еды.

— Эмили, ты не можешь морить себя голодом, — сказала я и поняла, что по идее не должна знать, ела ли Эмили. Мысленно я дала себе пощечину за такую элементарную ошибку, но к счастью, семья Рофэна как будто ее не заметила.

Эмили покачала головой.

— Сейчас я не могу есть. Скоро должно прибыть лекарство Рофэна.

Эмили не спала всю ночь, мечтая, чтобы Рофэн дожил до появления лекарства, не осмеливаясь думать дальше этого момента и мучаясь от неизвестности, улучшится ли состояние любимого. Со временем, усталость взяла верх, и Эмили ненадолго заснула.

Я закрыла глаза и потянулась мыслями вперед, пытаясь узнать, когда привезут лекарство. Быстро перепрыгнула через сознательные, бессознательные и сонные умы и нахмурилась, заметив один из них. Остановилась, чтобы изучить его подробнее, и двинулась дальше к человеку, барабанившему пальцами по столу.

«…почти час до приземления самолета, а затем медицинский курьер должен…»

Значит, нам еще долго ждать. Я похлопала Лукаса по плечу и кивнула на дверь. Он поднял брови, но без слов вышел за мной из комнаты.

Как только мы оказались в коридоре, я повернулась к нему.

— Лукас, я только что нащупала разум человека из службы безопасности. Того, кто дружил с Фран.

Лукас пораженно взглянул на меня.

— Моя тактическая группа опросила всех выживших, пребывавших в сознании, и ни один не признался, что разделял с Фран любовь к музыке. Мы решили, это означает, что тот человек или умер, или лежит без сознания среди пациентов в критическом состоянии.

— Правильно. Этот человек без сознания.

— Он без сознания, но думает о Фран?

— Нет, он слишком глубоко в отключке, чтобы о чем-то думать.

Лукас, похоже, запутался.

— Если он не думает о Фран, как ты можешь сказать, что он тот, кто нам нужен?

Я беспомощно всплеснула руками.

— Не знаю. Умы немного похожи на лица. Если ты познакомился с ними, то можешь потом опознать, о чем бы человек ни думал.

— Но ты незнакома с этим умом. Ты лишь раз его прочитала.

— Да, но он явно выделяется. В нем есть что-то необыкновенно методичное. В любом случае, этот человек вон там.

Я показала направление вдоль коридора. Лукас оглянулся, увидел, что вслед за нами из комнаты ожидания вышли Адика, Форж, Кейден и Илай, и кивнул.

— Тогда нам лучше пойти и найти его.

Я провела их через обширный ожоговый центр в комнату, идентичную палате Рофэна. Та же стеклянная перегородка, тот же медицинский кокон, те же мерцающие лампы на стене. Единственное отличие составляла женщина в официальном костюме, которая стояла и смотрела сквозь стеклянную стену. Она обернулась, удивившись при виде такого количества людей, потом улыбнулась.

— Вы друзья Ричара?

— Нет, — ответил Лукас. — Мы из телепатического подразделения, расследующего пожар.

Меня шокировало лицо женщины, исказившееся от разочарования. Я быстро просмотрела верхние уровни ее разума. Ее звали Мика, и она работала координатором происшествия в службе законопорядка. Мика пообщалась с родными и друзьями всех выживших, находящихся в критическом состоянии, кроме Ричара. Похоже, в данном случае общаться было не с кем, и ей было очень важно найти того, кому небезразлично, жив этот человек или умер.

«…так похож на меня. Тот же возраст. Та же история разрыва общения с родными после лотереи. Те же трудности в создании длительных дружеских связей. Тот же…»