Гапарон Гарсаров - Ламбрант и Зодиак сатаны

– Зря мы это сделали, – прошептал в голове голос Плетнёва. – Ты был прав, лучше бы лежали там…

– Больше никаких люциферитов, – принялся отвечать Борисов новыми аргументами. – Вся эта вылазка в горы была одной большой ошибкой…

– А теперь они забьют нас насмерть, – продолжал возражать Вадим, который буквально несколько минут назад требовал каких-то действий от своего соседа по телу. – Их вон много, а мы одни.

– Они нас не отыщут, – уверенно заявил Аделард, морщась от тухлой воды под собой. – Походят чуть-чуть и отправятся дальше.

– Да? Откуда ты вот знаешь?

– Я же не адвентист.

– При чём здесь моя вера?!

– При том, что был бы я адвентистом, меня бы сразу распяли!

– Ну ты и свинья же!..

Их мысленную перепалку прервал скрежет со стороны вагона, который преграждал путь локомотиву. Зибуэль пытался сдвинуть его, но даже демонических сил на это не хватало.

– Герршер, этот изумрудный мальчик исчез, – пожаловалась Ксения, вернувшись к железной дороге.

– Или капитально спрятался куда-то, – добавил Дорфман, выпрыгнув из соседнего погнутого вагона.

– Хёлле даммит , – отмахнулся люциферит. – Сколько осталось до штадт ?

– Думаю, немного, – пожал плечами Лев, который не столь усердно участвовал в поисках беглеца. Всё-таки тот помог ему выбраться из плена чуди, хоть и по причине железнодорожных навыков парня. – Я здесь никогда раньше не был. Но столько хлама говорит о том, что где-то рядом станция.

– Это Юнь-Ярчаг, – сообщил Юрий Наумович, по-прежнему разгуливая перед всеми без штанов. – Километров в пяти отсюда заброшенная шахта, а рядом с нею посёлок.

– Там есть либен ? – уточнил Зибуэль, потеряв всякий интерес к железной дороге.

– Там начинается кольцевая автодорога, по которой ездят автобусы, – обрадовал его Дорфман, почёсывая пах.

– Я бы искупался в блютбад лишние полчасика. – Люциферит жадно потёр ладони и обменялся с инкубом похотливым взглядом.

– Блютбад? – не поняла Сапуренко. – А чё это даст?

– А-а-а, тебе магэс , – пообещал бывший пленник из Харнаурды-Кей. – Думаю, ты потом часто начнёшь практицирен такую процедуру, майн Ксюша-Скорпиюша…

– Нам точно никто не помешает? – поинтересовался Лев, поправляя на своей талии кожаное платье.

– Когда кто-то захочет сделать даз , у меня уже будет армия ной тойфель ! – воскликнул Зибуэль, торжественно воздев руки. – А вы все поможете мне это махэн .

– Но как? – недоумевала Ксения.

– Заг ес по пути, – кивнул тот и не удержался от зловещего хохота.

Подобие хохота раздавалось сейчас и в подземных цехах чуди. Правда, в отличие от железнодорожной свалки, здесь никто не смеялся. Этот звук исходил от огромных чанов с красно-жёлтой жижей. Точнее – от одного из них, в который попали посторонние вещи. Трое одноногих попрыгунчиков недовольно обменивались мнениями, как теперь быть. Один утверждал, что туда свалились лишь мелкие камешки с железнодорожной насыпи, располагавшейся под потолком. Второй убеждал их, что в чан угодил объект покрупнее. Это нельзя было оставлять просто так, ведь испортилось всё его содержимое. Третий же попрыгунчик вообще предлагал оставить цех и заняться более значимыми делами. В конце концов, напавший на их укрытие люциферит устроил массовое побоище на протяжении всей железной дороги, проходящей под горами.

Двое покинули площадку перед чаном, согласившись, что производство красно-жёлтой субстанции теперь не представляет приоритет. Один попрыгунчик всё же остался. Он извлёк из-под ниши в стене лопату и принялся прочищать ею канавку, которая тянулась под всеми ёмкостями в цехе. Убрав камни и пыль, одноглазый вернулся к проблемному чану и принялся колотить по нему молотком. Звон густым эхо разлетелся по всему пространству, а со дна резервуара закапала дымящаяся красно-жёлтая жидкость.

С опаской отойдя на пару метров назад, одноногий рабочий принялся любоваться разрастающимся ручейком. Тот стремительно тёк по желобу в полу под всеми остальными чанами и выливался в отверстие у крайней стены. Зрелище это было красивое, будто лава необычного оттенка струится по каменной канавке.

Однако спустя несколько минут из ёмкости рухнуло что-то крупное. Одноногий рабочий с удивлением уставился на сгусток мусора. Неужели придётся убирать его вручную? Он подскакал поближе уже с лопатой и пару раз ударил красно-жёлтый комок. С него тут же осыпалась мелкая золотистая пыль, которая разлетелась по воздуху и чуть не попала в единственный глаз попрыгунчика. Каков же был его испуг, когда этот сгусток зашевелился.

Бросив лопату, одноногий карлик умчался с хихикающим криком подальше от проблемного чана. Под ним как раз ползала женщина, сплошь покрытая золотистым раствором. Она дрожала, точно от холода. И в этом не было ничего странного. Вопреки представлениям бесов в резервуарах булькала вовсе не раскалённая масса, а ледяная вязкая жидкость. И Герда на личной шкуре оценила эту температуру. Она еле передвигалась, оставляя за собой сверкающий золотой блеск, словно кровь из открытых ран. Отползая подальше от чана, Пелевец перевернулась, потёрла слипшиеся глаза и разразилась болезненным криком.

День Максима опять начался в обед. Всю ночь он мучился кошмарами, в которых его преследовал рогатый мужик с обожжённым лицом. Поэтому в торговый центр на набережной парень пришёл бледным и с мешками под глазами. Такой болезненный вид заметил даже бариста в кофейне.

Придерживая горячий бумажный стаканчик, Максим направился на второй этаж. Людей в торговом центре было мало. В середине дня здесь всегда царило запустение. А уж после недавней стрельбы горожане предпочитали сюда не заходить. Вдруг опять из реки вылезет очередной рогатый монстр и начнёт палить в каждого, кого увидит на своём пути! Такие же мысли посещали голову молодого гитариста. Он постоянно оглядывался и нервно реагировал на каждый шорох. Однозначно надо заняться собственными нервами. Из-за происшествия на набережной Максим даже забросил своё музыкальное хобби.

– О, хай! – обрадовался его приходу Коля, подрабатывающий в местном магазине для неформалов.

– Пи-Двайс, я больше так не могу, – принялся жаловаться с порога Максим, назвав приятеля его прозвищем по гитарной группе. Своё настоящее имя тот не любил использовать даже в быту.

В магазине больше никого не было, поэтому из колонок, развешанных по стенам, лился громкий хард-рок. Пришлось убавить звук, чтобы выслушать депрессивного друга.

– Стремноватый у тебя прикид, – подметил Пи-Двайс, на ходу поправляя сверкающие бас-гитары, которые висели прямо позади кассы.