Гапарон Гарсаров - Ламбрант и Зодиак сатаны

– Ляуф нихт вег ! – воскликнул Зибуэль, перелетев за автомобиль.

– Немецкий козёл! – пробурчала Пелевец, попытавшись подняться.

Однако машина со скрежетом наклонилась к ней и мгновенно опрокинулась под натиском противника. Он засмеялся, вскарабкавшись на перевёрнутую «Шестёрку», и принялся стучать по ней копытами. Патологоанатом приглушённо закричала, шебурша под автомобилем. Радующийся люциферит при очередном прыжке споткнулся и рухнул на асфальт. Герда уже раздирала золотыми руками корпус «Жигулей», прорезая себе путь на волю. Отбросить тяжёлую машину она не сумела, но довольно бодро проделывала в ней отверстие наружу.

Не дожидаясь, пока дуэлянтка справится со своей задачей, беглец из Харнаурды-Кей схватил горящий обломок от здания и запустил его в перевёрнутый автомобиль. Правда, взрыва не последовало. Загорелись лишь колёса и передняя ось. А Пелевец между тем выползла через разбитое заднее окошко.

От этого люциферит пришёл в ещё большую ярость. Он подбежал к пыхтящей противнице и принялся стучать по ней копытом, оставляя вмятины на её золотистом теле. После дюжины ударов, пока женщина пыталась освободить ноги из металлолома «Шестёрки», на асфальте вокруг засверкала золотистая пыль.

– В полночь волшебство закончится! – вскричал Зибуэль, сокрушая ослабевшую Герду. – И Золушка превратится в кёобес !..

Из-за собственного голоса он не заметил, как с дымящейся площади прибежал бовемцис. Без лишнего рычания тот разогнался между машинами и пошире раскрыл свою пасть. Когда люциферит повернул к нему довольное лицо, перед ним промелькнули зубы и длинный слюнявый язык. Чуть не затоптав патологоанатома, бык схватил Зибуэля широким ртом и принялся заглатывать. Голова полностью оказалась внутри горячей глотки, а вот руки и копыта принялись сопротивляться натиску гигантского животного. В попытке полностью сожрать беглеца из Харнаурды-Кей бовемцис пронёсся дальше и прижал брыкающегося люциферита к очередному автомобилю.

Герда слышала отрыжку и скрежет, продолжив своё освобождение из-под машины. В конце концов, она и сама могла угодить в пасть быка. Кое-как поднявшись на копыта, женщина обнаружила, что позолота на них изрядно потускнела. По телу расползлись трещины, сквозь которые просачивались капли гематита. Значит, сплав, в который угодила Пелевец, был не долговечен и разрушался от наиболее сильных ударов.

Сдвинув несколько автомобилей, бовемцис полностью запихнул в себя стонущего Зибуэля и принялся громко причмокивать. Отрыжка и чавканье наполнили эту часть улицы, пока женщина с омерзением наблюдала за поеданием люциферита. Она могла бы убежать в сторону охваченной огнём площади, но не хотела бросать Охтина. Инспектор по-прежнему валялся за машиной, не подавая признаков жизни. В нерешительности Герда обошла жующего быка и склонилась к пострадавшему товарищу.

Лужа из гематита сразу дала понять, что Валентин не выжил. Рядом валялась разбитая чугунная утятница. Видимо, именно она ударила ангрилота прямо по голове, из которой вытекала вязкая тёмная жидкость. Чуть в стороне на жёлтом газоне торчал рог. Сомнений не было, он принадлежал Охтину. Вновь с опаской обернувшись на чавкающего бовемциса, Пелевец подобрала отломанный бесовский атрибут и повнимательнее осмотрела.

Бык на дороге вёл себя как-то болезненно. Он постоял отрыгивал, пошатывался, пытался поднять жующую голову и выпускал много соплей. Те нитями свисали с его морды, постепенно окрашиваясь кровью. Животное пробовало встрепенуться и болезненно мычало. Буквально за минуту у него подкосились задние копыта, а чёрный шар в районе живота стал шевелиться в разные стороны. Послышался треск, словно кто-то порвал ткань, и бовемцис жалобно застонал. Окончательно рухнув на асфальт, он задрожал и задымился.

Из спины сквозь чёрную шерсть пролез когтистый палец, а за ним и вся пятерня. Руки принялись раздирать шкуру, освобождая своему хозяину путь на свободу. В какой-то момент дымящийся бык загорелся. Сквозь рваное отверстие высунулись рога Зибуэля, а затем и сам люциферит сумел вытащить окровавленную голову. Сплюнув что-то, он продолжил вылезать из притихшего животного.

– Идиотен! Стумфис кра-айшен ! – приговаривал пыхтящий демон, протискивая сквозь дыру в бычьем теле свои плечи. – Меня уже не одолеть этим шайзкерл !

– Дерёшься с бабами? – раздался низкий голос со стороны завесы дыма возле упавшего вертолёта. – Это так по-русски…

Зибуэль с Гердой испуганно обернулись, увидев там фигуру в длинном плаще. Ламбрант обошёл горящие обломки и направился прямиком к ним.

– Русиши фраун всегда хотят отщипнуть от меня хотя бы биссьен ! – прогудел бывший пленник из Харнаурды-Кей, торопясь полностью выбраться из мёртвого бовемциса.

Пелевец схватила рюкзак Охтина и попыталась вытащить из него пистолет. В следующую секунду сквозь трещины в асфальте вырвались мохнатые лапы. Они вцепились сначала в сумку с оружием, а затем попробовали схватиться за сверкающие копыта. Однако от соприкосновения с золотистым налётом волосатые руки задымились и быстро оставили эту затею.

Пока бесовка отбивалась от очередного демонического явления, Зибуэль освободился из убитого им быка и стряхнул с себя кровавые ошмётки. Первым делом он налетел на Герду, схватил её за плечи и, размахнувшись, бросил в сторону ближайшего дома. Женщина ударилась об стену, вновь рассыпая вокруг себя блёстки. А после атаки окровавленного копыта она снесла оконную раму на первом этаже.

– Шлямпэ ! – остервенело выкрикнул люциферит и вернулся к своему собрату, который молча пронаблюдал за этой неравной схваткой.

– Где Данталион? – спросил Ламбрант, презрительно посмотрев на убитого Охтина.

– Уверен, этот шюн где-то рядом! – воскликнул Зибуэль, раскинув окровавленные руки. – Значит, ты не меня пришёл спасать?

– Ты будешь моей приманкой, – промолвил Павлов, и лохматые лапы вновь выскочили из асфальта, окружив беглеца из Харнаурды-Кей.

– О, гофёльт миа ! – пришёл окровавленный люциферит в восторг, уставившись на десятки когтистых пальцев, готовых впиться в него в любую секунду. – Да ты малость поднаторел с момента нашего последнего трэфн! Их бифундере !

– Мне нужен кивернит, – заявил Ламбрант, сняв капюшон. – Если он здесь, то я возьму реванш за унижение.

– Вундершюн ! – кивнул бывший пленник из Харнаурды-Кей. – А ты идейный перзонлихкайт ! Мне это нравится! Тебя даже не придётся трогать…

– О чём ты?

– Уберхиблихкайт , – медленно произнёс сородич, перемазанный кровавой слизью. – Твоя самонадеянность – твой главный файнд … враг.