Юлия Корнеева - Велька и Ромка против черных карликов

– А у меня их нет. Вернее были когда-то, но я их не помню, – просто ответила она. – Я еду на каникулы в столицу, к своей тете. А весь год я учусь в интернате для бестолковых детей.

– Для каких детей? – в ужасе переспросил Ромка.

– Для бестолковых, – тихо прошептала девочка и прозрачная слеза, прочертив мокрую дорожку на худой щеке, скатилась на салфетку.

– Ты чего тут застрял? – спросила подходя к столику так и не дождавшаяся брата Велька.

– Да вот…– беспомощно показывая рукой на плачущую девочку, попытался объяснить ситуацию Ромка.

– Коротко, но ясно, – резюмировала сестрица. – Прекращай реветь, – строго обратилась она к девочке, а то твоя метла скоро от воды размокнет.

– Не размокнет, – улыбнулась сквозь слезы малышка. – Она уже столько всего повидала. Мне ее отдал сторож нашего интерната. Это старая метла его внучки, она уже выросла, и ей купили метлу побольше.

– Ну, вот видишь, значит, есть рядом с тобой хорошие люди, – оптимистично заметил Ромка. – Вот сегодня приедешь в столицу, полюбуешься на фестиваль. Правда, здорово?

– Ага, – отирая слезы, мотнула головой утешившаяся малышка, на щеках который появился слабый румянец. – Спасибо, что поговорили со мной. Мне уже легче стало.

– Вот и славно! – бодро воскликнула Велька, подталкивая Ромку в спину. – Ну, мы тогда пойдем. Еще увидимся.

– Ты была не очень-то мила с ней, – укоризненно произнес Ромка, поднимаясь по лестнице. – Она такая маленькая, могла бы быть и поласковей.

– Да? Ты так думаешь? – задумчиво протянула Велька. – Поверь мне, она взрослей, чем кажется.

– С чего ты это взяла? – удивился Ромка.

– Уж что-что, а возраст другой женщины я могу определить с точностью до месяца, – фыркнула Велька, ловко перепрыгивая через две ступеньки.

Открыв ключом дверь своего номера, Ромка сразу заметил, что там побывал кто-то посторонний. Его рюкзак, вместо того, чтобы лежать на стуле валялся на кровати, и молнии на его карманах были расстегнуты.

– Велька, по-моему, тут кто-то был, – обеспокоено кидаясь к рюкзаку, воскликнул Ромка. – Я точно помню, рюкзак лежал вон там.

– А может, это ваш новый знакомец постарался? – предположила Велька.

– Дрёма? Нет, он внизу. До сих пор булочками никак наесться не может, – отмел эту гипотезу Ромка, вытряхивая на кровать содержимое рюкзака.

– И не похоже, чтобы кто-то приходил сюда убирать постель, – заметила Велька, оглядывая смятые одеяла и сбившиеся в ком простыни.

– Кто это у вас так беспокойно спит? – удивилась она.

– Да это Краблик сучит во сне всеми четырьмя лапами, – рассеяно ответил Ромка, продолжая перебирать вещи. – Велька, ты думаешь о какой-то ерунде! – опомнившись, воскликнул он.

– А о чем я должна думать? Деньги у тебя в кармане. А в сумке одна мелочевка. Мало ли кто переложил твой рюкзак. Возможно, это Краблик или Тень бросили его на кровать. Ведь ничего страшного не случилось. А вот когда случится, я и начну переживать, – беззаботно отозвалась Велька.

– Уже можешь начинать, – упавшим голосом посоветовал Ромка. – У нас пропала одна очень важная мелочевка – компас.

– Шутишь? – с надеждой прошептала Велька, кидаясь к рюкзаку и начиная вслед за Ромкой, осматривать каждый его кармашек. – Может, он куда-нибудь завалился или выпал?

– Даже и не надейся, я все пересмотрел. Вот что было в отделении, где он лежал.

И Ромка протянул сестре лежащий у него на руке маленький голубой бантик из шелковой материи.

– Как в случаях со стекляшкой и усачем, – пробормотала Велька, беря в руки лоскут ткани. – Что бы это значило? – рассматривая бантик на свет, задумалась она.

– Ты его еще понюхай, – посоветовал огорченный Ромка, отшвыривая рюкзак в сторону. – Будто это нам чем-то поможет.

– Слушай, перестань вести себя как неврастеник, и давай мыслить логически, – призвала Велька, не обращая внимания на Ромкины подколы. – Компас украли, когда мы завтракали внизу, и это явно сделал кто-то из этих веселых, милых людей, что за утро опустошили недельный запас кофе госпожи Нечюхай. Значит, преступник все еще в гостинице! – триумфально закончила Велька.

– Но почему именно компас? – воскликнул Ромка, ударяя кулаком по ни в чем не повинной подушке. – Он не золотой, не брильянтовый…

– А не надо было кричать вчера на весь этаж, что это самая ценная вещь в твоем рюкзаке, – напомнила ему сестра. – Кто-то из живущих на этом этаже слышал твои слова и сделал из них неверные выводы.

– Тогда это может быть кто угодно: ведьмочки, решившие перед похищением сердец потренироваться на чем-нибудь более простом и менее опасном,или фокусник, у которого ключи вылетают из карманов, как пчелы из улья. И что ты предлагаешь? Провести повальный обыск? А может, пока мы тут с тобой сидим, преступник уже смылся?

– Нет, он чувствует себя в безопасности. Ведь предыдущие ограбления спокойно сошли ему с рук, – убеждала брата Велька. – И нам надо заманить его в ловушку.

– А как? – с сомнением глядя на сестру, поинтересовался Ромка. Он совершенно не представлял, что пришло в голову его авантюрной сестрице, но блеск ее в глазах ясно давал понять, что это нечто грандиозное и неординарное.

– Будем ловить на живца! – выпалила Велька, в голове которой действительно созрел план поимки вора.

– Велька, ты что, с ума сошла? На какого живца? У тебя что, есть с собой драгоценности или золотые монеты? У меня в кошельке осталось всего несколько дариков.

– Времени у нас в обрез – через час прибывает экспресс. Обойдемся без твоих грошей, – заверила Велька брата. – Для моего плана мне понадобится совсем другая вещь.

И она достала из рюкзака баллончик с полномасштабным отражателем, так любезно подаренный ей доктором Густавсом.

– А это тебе зачем? – удивился Ромка.

– Молчи и делай то, что я говорю, – велела Велька, выбегая из номера.

– Напомни-ка мне, что сказал Сашка, когда на День всех влюбленных я подарила ему валентинку? – попросила Велька, внезапно затормозив перед лестницей.

– Он сказал, что ты – последняя девчонка в классе, с которой он согласился бы дружить, – чуть запинаясь, пробормотал Ромка, на всякий случай, отходя на пару шагов в сторону. Он был крайне удивлен тем, что Велька попросила его озвучить это событие, поскольку само воспоминание об этом происшествии приводило ее в дикую ярость.

– Нет, не то, – кисло сморщившись, констатировала она. – Когда я думаю о Сашке, то я начинаю злиться и мне хочется что-нибудь расколотить, а сейчас мне нужно растрогаться и заплакать.

– Заплакать? – изумился Ромка.

– Ну, да, заплакать, – нетерпеливо перебила его Велька. – Давай, напомни мне о чем-нибудь невероятно грустном и печальном. Разжалоби меня.