Галина Гончарова - От стажера до ведьмы [= День и ночь] [litres]

– Как бы сказать… перевертыши… Нас еще называют оборотнями, но перевертышами – точнее. Двуликими, если хочешь. Мы бываем разные. Урожденные, проклятые, покусанные… Первые – самые адекватные. Для нас это просто второй облик, но мы себя полностью в нем контролируем. Я так же разумен во второй ипостаси, как и в первой. Проклятые – это благодаря вам, ведьмам. Колдунам, вампирам… Могут, сволочи, когда захотят. Этим намного сложнее. Зависит от условий проклятия, но, как правило, они себя тоже помнят. Просто мучаются намного больше.

– Из-за проклятия?

– А тебе бы понравилось раз в месяц, на три ночи в обязательном порядке принимать волчий облик?

– Критические дни? – хмыкнула Ирина.

Оборотень тоже хмыкнул.

– Нечто вроде. Я меняю облик по своей воле, проклятые – по приказу. И это не доставляет им удовольствия. Я могу сдержаться даже в полнолуние, они – нет.

– А покусанные?

– Этим хуже всего. Как правило, они быстро сходят с ума. Волчья шкура, она такая, как и волчья жизнь. Затягивает…

Ирина пожала плечами. Она в этом ничего романтического не видела.

Да, с одной стороны, не надо думать, во что одеться, как заплатить за квартиру и дать детям образование. С другой… гринписовцев бы в природные условия. К голоду, холоду, паразитам и охотникам. Чует ее сердце, мигом хвосты прижмут.

Дикая природа только звучит красиво. А выглядит это… своеобразно. Жестокая целесообразность, и никакой привлекательности в ней нет.

К примеру, давайте убивать слабых и больных детей? Чтобы не засоряли генофонд? Набрал ребенок меньше десяти баллов – о стену его башкой, не фиг ресурсы тратить.

Жестокость? А в природе примерно так и обстоит. У диких и свободных животных.

– Кстати, у ведьм естественный иммунитет.

– Меня можно кусать, сколько понравится?

– Все равно не заразишься. Ведьмовство что-то меняет в ваших генах… Точнее сказать не могу, я не ученый.

– А кто?

– Оборотень, тут ты правильно угадала.

– На службе церкви?

– Ты что-то имеешь против церкви?

– Сложно сказать, – протянула Ирина. Не то чтобы она была против, она даже крестик носила, пока не посеяла где-то. Но… – Просто предпочитаю держаться подальше. Если в советские времена, когда за свою веру реально можно было сесть, в церкви встречались верующие попы, то сейчас… Знаешь, когда я смотрю на то, что льется из телевизора, меня оторопь берет. Они сами-то не понимают, как мерзко выглядят? Когда делят сферы влияния и ресурсы у всех на виду?

– У всех свои недостатки.

– Если я вижу на дороге кучу навоза, я не бросаюсь ее просеивать, – жестко ответила Ирина. – Обошла и забыла.

– В церкви много и хорошего.

– Я и это допускаю. Просто не хочу иметь ничего общего с церковниками. Я уважаю твой выбор, изволь уважать мой.

Кирилл пожал плечами.

– Служить или не служить – каждый решает для себя. Не людям, идее. Полицию ведь тоже грязью поливают…

С этим было сложно спорить.

– Мы пользу приносим.

– Я тоже.

Ирина насмешливо хмыкнула. Ага, приносим и раздаем. Уж извините! Вон, на Западе с тем же самым идут к психоаналитику, может, и пользы-то больше. А у нас чуть что – боженьку за ноженьку. Ирина б на месте Бога давно кого молнией шарахнула и предложила зад поднять.

А сколько всяких гадостей… Ладно.

Не будем о грустном, полицию тоже так поливают, что не всякая дождевальная установка догонит.

Оборотень, кажется, понял, что препираться она не настроена, и деловито развернул еще одно мороженое.

– Тебе дальше о нас рассказывать?

– Валяй.

– Есть еще один подвид. Слышала о вурдалаках?

Слышала, а то как же. В школе.

– Стихи учила. Как кто-то шел через кладбище и чуть не описался со страха. Думал, там вурдалак, а там собака кость гложет [7] Пушкин А. С. Вурдалак. Не любовная лирика, но очень душевное стихотворение. .

– А что такое вурдалак?

– Упырь?

– Нет. Вурдалак и упырь суть вещи разные. Упырь – неупокоенный мертвец, вурдалак – оборотень, попробовавший человечину. В нашей терминологии. Не в общепринятой.

– Хм… Если ты меня покусаешь, то станешь красноглазым?

– Нет. Если убью – тоже не стану. Только если сожру. И вообще, пристращусь к человечине.

– Угу. Оборотень-людоед. Замечательно. Ориентировки уже радуют, – кивнула Ирина.

– Я тебе больше скажу. Я подозреваю, что именно этот оборотень причастен к вашим смертям. В том числе к той, на кладбище…

Ирина поняла, о чем речь. И задумалась.

– А руна?

– Ты догадалась, что это Одаль?

– Да. Только вот в чем смысл?

– Я так полагаю, в наследстве ведьмы.

– А если подробнее?

– Не тебе оно должно было достаться. А тому, кто ждал ее кончины.

– Так зачем было полквартала баламутить?

– Да потому, что настоящую ведьму просто не найти. Это ты пока еще молодая, глупая. А настоящие к себе дорогу путают, заговаривают, чтобы находили их только от нужды.

– Но находят же.

– А еще дорогу заговаривают от тех, кто хочет им причинить зло.

Ирина потерла лоб, пытаясь сообразить, в чем смысл. Потом дошло.

– Ага. То есть Прасковья закрыла дорогу данному вурдалаку, и он не мог к ней попасть?

– Потому и рыскал по кварталу. А в ночь ее смерти заклятие рассеялось.

– Ага…

Ирина лихорадочно складывала два и два.

Получалось так. Есть ведьма, которой скоро умирать. Есть сила, которую надо передать. За ней пошел вурдалак…

– А вурдалаку нужна эта сила? Для чего?

– Вурдалаку не нужна. А вот его хозяину или хозяйке…

– У него такие есть?

– Наверняка.

Ладно, допустим.

Действительно, мог бы и притащить безделушку в зубах, чай, не переломится. Не сто кило весом монетка.

– Мотался вурдалак по кварталу, пытался найти ведьму, но просто оповестил ее о своем прибытии? Зачем?

– Зачем пугают? Давят на психику?

– Понятно. Прасковья умерла, вурдалак ее навестил, но остался с носом.

Медальон был в горшке, горшок у соседа, а пил тот… Ирина знала, что собаки алкашей не любят. Мог вурдалак просто не почуять запах Прасковьи через запах самогона? Да запросто… Вот и не учуял он горшок. А на следующий день его там и не было. С алкашом несчастным поквитались, но горшок это не вернуло. А Ирина еще практически сразу надела медальон.

– Ага. А на кладбище…

– Тебя и искали. Надо полагать, тебя. Преемника, пока ты еще слабая и глупая. Пока тебя можно обмануть, запугать, заставить…

Ирина продемонстрировала народный американский жест, для убедительности – чуть не от плеча. Оборотень пожал плечами.

– Думаешь, поможет?

– Попробую. А если пулей в лоб?

– На вурдалака нужны серебряные. На колдуна… тут как повезет. Но лучше или тоже серебро, или… да много вариантов.

– К примеру?

– Отрубить голову. Связать, бросить в торфяное болото, да, и хоронить лицом вниз.