Елена Свительская - Песня моей души [СИ]

— Говорю же, уходи от меня!

Она грустно спросила:

— Почему ты меня прогоняешь?

Резко бросил:

— Потому, что не хочу, чтобы видела меня таким жалким!

Девушка головой качнула грустно, раз, другой. Ласково сказала:

— Ты не жалкий. Ты сильный, но сейчас что-то тревожит тебя. Что случилось, милый?

Что случилось… Мне почему-то больно было говорить. Да и о Зарёне почему-то промолчать захотелось. Хотя бы не сейчас. Я ведь не любил её?.. Или… всё же… Любил?! Но она не моя… Зарёна никогда не будет со мной! И эта мысль тоже почему-то меня ранит.

А Алина не уходила. Противилась.

Резко спросил:

— Что ты тут делаешь? Ты должна спокойно спать в своей кровати!

Она с места не сдвинулась. Сказала грустно?

— Мне приснился неприятный сон. Сердце испуганно колотилось, когда проснулась.

Проворчал:

— Иди и не обращай на него внимание. Пока есть время, следует выспаться.

А я хочу разобраться в моих чувствах. Переварить то, что брат рассказал. Придумать хоть что-нибудь, что могло бы защитить моих близких от той дури, которую я наделал.

— Не уйду! — заупрямилась моя невеста.

На крик сорвался:

— Я прошу: уходи!

— Нет, не уйду! — девушка головой сердито мотнула, — Тебе плохо, ты звал на помощь. Разве могу я спокойно спать, зная, как тебе плохо?

— Кто звал тебя на помощь? Точно не я.

— Но я чувствую, как тебе плохо! — Алина села на пол рядом со мной.

Ах, да, она же иногда видит меня насквозь со всеми моими правдами и неправдами. Перед кем угодно могу скрыть свои страдания, только не перед ней. Любой попадётся на обман, решит, что всё в порядке, только не эта всёзнающая девица. Я себя чувствую голым перед ней. С обнажённой, открытой душой, которую она читает просто, как книгу.

— Скажи, что случилось, Кан, — умоляюще попросила девушка.

Неохотно стал рассказывать ей. Постепенно разговорился. От её присутствия мне становилось легче.

Только о Зарёне я ей почему-то так и не рассказал. Будто и не было в моё жизни той полуэльфийки. Дочери моего врага. Лучше сделать вид, будто её и правда никогда не было. Да и она… я же бросил её тогда! Я ей честно сказал, что она слишком похожа на дочь моего врага — и я запоздало это понял — и теперь я покидаю её навсегда, потому что не хочу быть с ней. В ту же ночь, что вспомнил из-за кошмара, ушёл. Не хотел ни дня больше оставаться рядом с ней. Наверное, Зарёна меня теперь ненавидит. И к лучшему. Только рядом с нею теперь Нэл. Нет, лучше забыть. Будто она не существует для меня. Будто наши пути с ней никогда не пересекались. Только эта боль… эта глупая боль… А ещё мне совестно, что соврал Алине. Но, может, когда-нибудь потом?.. Может, потом я решусь рассказать своей невесте и о ней? О дочери моего врага?

Хотя… и чего мне так противно? Я ведь даже не спал с Зарёной. Ни разу. Я и не испытывал к нею таких чувств. Меня к ней, как к женщине не тянуло. Но почему-то мысли о ней так взволновали меня. Почему?.. Кем была та молодая женщина для меня?

Вздрогнул.

Или… может дочь моего врага была моим первым другом? Только вряд ли она решится общаться с разрушителем дворца. Но с Нэлом-то она общалась, даже узнав, что он сын мятежников и всего лишь разведчик! Брат… Я тебе, что ли, завидую?.. Что она приняла тебя как друга? А меня теперь наверное только ненавидит. Да пусть ненавидит! Я же не стану соперником моему брату. Не буду отбирать у него хлипкую призрачную надежду на счастье и взаимность. Которой у него, скорее всего, не будет. Тем более, у меня своя невеста уже есть.

— Может, они подождут несколько лет или десятилетий и вновь обраться к тебе с каким-нибудь предложением? — сказала Алина, осторожно сжав моё плечо и отобрав меня из плена страшным мыслей.

— Ты так думаешь?

— Почему-то я уверена в этом, — девушка мило улыбнулась и осторожно похлопала меня по плечу, — А пока они выжидают, чтобы ты смирился, ты докажешь им, какой ты крепкий. Без них справишься с болезнью, от которой страдают народы Враждующих стран. Без них помиришь три страны. Они увидят, чего ты достиг и удивятся. Пока им кажется такое невозможным, но пройдут года — и мы докажем обратное.

Грустно улыбнулся ей.

Если они у нас будут. Эти года.

— К тому же, мы можем слышать Мириону. Мы с ней заодно, — бодро продолжила Алина.

Какая же ты наивная, милая! Зачем миру бороться за нас против эльфов и драконов? У Мирионы другая цель. И своих забот хватает. Хотя… может, она всё-таки заступиться за тебя, если меня не станет? И Нэл обещал тебя защищать. Если мой брат, служащий разведчиком, сам долго проживёт.

Девушка ласково по щеке меня погладила. Странно, но от её нежности я почему-то успокоился.

— Сделаем это вдвоём? — улыбнулась мне синеглазая красавица.

Осторожно заправил выбившуюся прядь русых волос обратно ей за ухо. Осторожно и нежно касаясь. И мне ласкать хотелось её. Именно её.

— Сделаем это вместе, любимая, — улыбнулся ей.

И обнял её крепко, зарываясь лицом в её нежны волосы. Отпускать её не хотелось. Трогать страшно было. Не потому, что боялся гнева Романа. Просто не принято у них так было, слишком нежничать до свадьбы, поднимать до свадьбы подол своей избранницы. Да и было в этих тёплых нежных руках, робко погладивших меня по спине, что-то такое… Что-то было такое в её синих глазах… Свет… свет, который мне не хотелось своею грубостью гасить… Живой родник, в который не хотелось плевать… В её душевной простоте и наивной доверчивости было что-то загадочное… красивое… чистое… что хотелось сохранить.

И сколько времени нам отмеряно, чтобы быть вдвоём? Из-за моей глупой мести… Я теперь понял, что месть жалка и глупа. И жестока. И теперь моя любимая в опасности из-за меня. Но… даже если мы выдержим, выстоим и в этой беде, которую я на нас навлёк… Как нам дальше быть с тобою, милая?.. Срок, отмеренный эльфам, дольше, чем у людей. И люди куда более слабые. И даже если мы выстоим, сколько ещё нам суждено быть вдвоём?.. Кто из нас кого потеряет?.. Когда?..

Алина снова осторожно погладила меня по спине. И, чуть погодя, осмелев, и по голове приласкала, зарываясь пальцами в мои волосы. И я затих, наслаждаясь её нежными прикосновениями. Боль отступала… вместе с ужасными воспоминаниями…

Что бы я делал без неё? Наверное, и не жил бы. Жизнь была бы настолько скучна и неинтересна, что нельзя назвать её жизнью. Одержимость местью постыдна и нелепа по сравнению с тем счастьем, которое у меня сейчас. Пусть на родине для всех я всего лишь преступник, страшный преступник, сейчас я чувствую себя способным победить коварную болезнь и затянувшуюся вражду. Значит, у меня появились силы, чтобы со всем справиться.

А, впрочем, у меня есть родина: эти земли стали для меня родиной. Вообще не важно, в каком уголке Мирионы я нахожусь. Каждый кусочек земли необыкновенен по-своему. Каждый может стать для меня родным, если почувствует, как он мне дорог. Почувствует? Какая странная мысль! Нет, она вполне разумная. Как мы относимся к миру, так и мир относится к нам. Кто-то придёт чужаком — и мир отнесётся к нему как к чужаку. Кто-то придёт другом — как Алина — и мир распахнёт ему дружеские объятия.