Василий Ершов - Ищейки [litres]

– Вы здорово смахиваете на бывшего вояку, Ли, – заметил Кристоф, когда они вечером патрулировали окрестности. – Отставной рейнджер, я угадал?

Ли захохотал, натянул поводья. Вороной конь взвился на дыбы, несколько секунд возвышался над волшебником, демонстрируя собственную выучку и ловкость наездника.

– Я командовал эскадроном рейнджеров ещё тогда, когда ты пешком под стол ходил, мальчик! – старый кавалерист одним стремительным движением вытащил из ножен саблю. Воронёная сталь сверкнула на солнце. – Видишь этот клинок? На нём выгравирован девиз корпуса рейнджеров: «Честь и отвага». Я получил этот подарок из рук самого генерала Янга. Хо-хо! Славные были деньки! Мы разнесли в пух и прах последнюю вольную ганзу на Западе. Бутч Питерсон, взятый живым, болтался потом в петле на главной площади столицы. Ублюдок дрыгал ножками перед зданием Конгресса, пока не испустил дух. За то благое деяние был награждён весь эскадрон поголовно. Да, были времена весёлые…

Позже Мартин рассказал, как рейнджер присоединился к компании. В городке, где Крейтон был обречён доживать свои дни на положенную ветеранам скромную пенсию, произошёл вопиющий случай. Некий богатый плантатор домогался тринадцатилетней девочки, подрабатывавшей у него прислугой. Когда напуганная девочка дала отпор, плантатор попросту надругался над ней, после чего выставил на улицу. Родители бедняжки, явившиеся ко двору гнусного извращенца требовать ответа за содеянное, не прошли дальше запертых ворот. Через несколько часов у тех же ворот собралась разгневанная толпа, вооружённая факелами, вилами и намерением линчевать преступника. Кто-то из горожан велел слугам, охранявшим ворота, привести хозяина, дабы тот посмотрел в глаза правосудию. Слуги в итоге передали требование плантатору, который высмеял линчевателей. Сказал: «Пусть те из вас, у кого не овечьи кишки, не стесняются и заходят в гости». А кто пройдёт сквозь строй угрюмых дуболомов с колотушками – его телохранителей, – того он лично поприветствует зарядом дроби из двустволки. Дуболомов было много, выглядели они жутко. Толпа заколебалась. Ещё больше её уверенность поколебал предупредительный выстрел, едва не нашпиговавший свинцом стоявшего в первых рядах кузнеца. Всем известно, что запала у народных мстителей хватает ненадолго. Ещё бы чуть-чуть, и злодейство осталось бы безнаказанным. Но тут у ворот имения появился Ли-Энфилд. Старик давно помирал от скуки, и любопытство побудило его покинуть маленькую пустую квартирку. Разузнав, в чём дело, ветеран, не говоря ни слова, ушёл и вскоре вернулся на коне с карабином наперевес. Перво-наперво были выдраны с корнем злосчастные ворота: крепкий рейнджерский конь, привязанный к створкам верёвкой, справился с задачей играючи. Ли шагнул в открывшийся проход, навстречу громилам с колотушками. Нескольких перебил, остальные позорно бежали. Ветеран, сопровождаемый десятками взглядов, вошёл в большой плантаторский дом и через некоторое время (и парочку выстрелов) вышел оттуда, таща за подол халата визжавшего педофила. Притащив к людям добычу и повелев её стеречь, Крейтон отвязал от останков ворот верёвку и сделал на одном её конце петлю. Минутой позже преступник был вздёрнут на ближайшем дереве. Народ возликовал, в сторону повешенного полетели проклятия, вершитель правосудия, как ни в чём не бывало, раскурил свою трубочку. Так получилось, что в толпе зевак оказался Мартин Линц. Он был в городе проездом и у поместья, заинтригованный шумом, оказался как раз тогда, когда Ли в это поместье вошёл. Дальше всё просто: стрелок предложил герою бросить постылый быт пенсионера и присоединиться к нему, Мартину. Путешествовать, надирать негодяям задницы и получать за это барыши – почему бы и нет? Так начала складываться команда.

– Были ли другие? – переспросил ещё Мартин. – Были. Надолго не задерживались, в основном я работал один. Но вот уже несколько лет мы с Ли, Джоном и Буллом работаем вместе. И пока что нам везёт. Надеюсь, будет везти и дальше. Я прикипел к своим ребятам, это надёжные и верные товарищи. И провалиться мне на этом месте, если так не считает любой из нас!

Защитники прилагали максимум усилий, чтобы повысить обороноспособность Арройо Секо. Бандитов ждал горячий приём.

На закате третьего дня истёк срок, обозначенный грабителями. Деревня тревожно замерла. Все, кто не мог или не хотел сражаться, спрятались в маленькой часовне и хижинах вокруг неё. Ополченцы, лучшие из учеников Линца и Гора, застыли на заранее подготовленных позициях и напряжённо вглядывались во тьму. Запас патронов, и без того подточенный учебными стрельбами, был совсем мал, поэтому стрелять следовало наверняка. Только вот ночь делала эту задачу нетривиальной, вконец исхудавший месяц был уже не в силах рассеять мрак.

Энвер сидела, привалившись к стене сарая, на западной окраине Арройо Секо. Нужный эликсир и толика магии подарили чародейке способность видеть в темноте. Правда, от этого белки её глаз слегка флюоресцировали жутковатым жёлтым светом, а зрачки заполнили всю радужку. Кроме того, пустыня, река, небо и постройки в деревне окрасились оттенками синего. Но зато благодаря этим чарам речная долина до самых скал на северо-западе вполне сносно просматривалась.

Приближался звук чьих-то быстрых осторожных шагов. Девушка насторожилась, но тут же расслабилась, распознав походку предводителя стрелков. И верно: через секунду рядом, шурша мелкими камешками, опустился Мартин.

– Энвер, не спишь? – негромко спросил охотник за головами. Конечно, она не спала, но Линц на всякий случай заглянул ей в лицо. Заглянул и присвистнул. – Ничего себе! Вот это глазища, точно у упыря!

Ведьма довольно усмехнулась.

– Не боишься, что с такими сигнальными огнями тебя заметят издали?

– Я в любом случае замечу их раньше.

– Видишь в темноте?

– Как сова.

Стрелок пожал плечами, прислонился спиной к той же стене, что и чародейка. Энвер с лёгким любопытством стала наблюдать, как Мартин от нечего делать проверяет своё оружие. Движения охотника за наградами были чёткими, лаконичными, точными даже в темноте. Опустошив, заново зарядив и крутанув барабан, Мартин положил револьвер подле себя и занялся ещё одной игрушкой – обрезом двуствольного охотничьего ружья. Стрелок с тихим щелчком сломал его пополам, и на ладонь ему вывалились два картонных цилиндра.

– А это что? – спросила Энвер. – Какая-то эксклюзивная вещь?

– Нет, это самоделка. Называется лупарой.

– Странное название. А для чего она?

– Для того чтобы побеждать наверняка, – Мартин чуть повернул голову к ищейке. – Ты можешь выстрелить из револьвера раньше врага. Можешь попасть, можешь даже серьёзно ранить. А враг устоит на ногах и через миг наградит тебя ответной пулей. Или ты можешь дать в него дуплетом из лупары. Вот тогда он наверняка свалится на землю и вряд ли сможет произвести выстрел, даже если выживет. Для такого эффекта я набиваю гильзы – вот эти картонные трубочки – всяким железным мусором: шляпками от гвоздей, дробинами, кусками проволоки. Летит это всё на пятнадцать-двадцать шагов, прицельно не постреляешь. Но для средних дистанций есть вот он – «Пискипер», – стрелок погладил пальцами свой револьвер.