Василий Ершов - Ищейки [litres]

– Что?

– Я слышал, как ты назвал Марту «Вальди». Кажется, начинаю понимать почему.

– Так её звали родители, когда ещё были живы. Девчонка в лесу больше времени проводила, чем дома. Оттого, когда бедняга Нойманн и его жена преставились, малютку отдали в обучение старой знахарке. Как видно, не прогадали.

– Да уж. И как она умудряется не запутаться волосами в сучьях?

– Она хорошая девушка. Немного не от мира сего, это да… но ей пришлось трудно в детстве. Теперь она – всеобщая любимица. Ворчат на неё разве что охотники вроде Уишоу – за то, что готова грудью каждого оленёнка защищать. Но, по правде сказать, я её понимаю, – лесничий вздохнул. – Стрелять зверей надо с умом, только когда голоден или в нужде. Либо для защиты. Нужно знать, когда нельзя выходить на промысел, когда у них свадьбы или время вскармливания молодняка. Я стараюсь за этим присматривать. Но время от времени натыкаюсь на покалеченных капканами лисиц или медвежат, погибших без присмотра убитой матери…

Кендрикс умолк, погрузившись в собственные мысли.

«Как ежевика?» – прозвучал в голове голос Энвер.

«А тебе?»

«Кислая. Ничего сверхъестественного ещё не заметил?»

«Не считая смахивающей на дриаду Вальди – нет, не заметил».

«Дриаду… Мне кажется, пока рано на что-то надеяться. Прошли всего ничего».

«Значит, можно насладиться прогулкой. Ты как?»

«Нормально, перешагиваю упавшие деревья».

«Я не об этом».

Энвер молчала некоторое время.

«Некомфортно мне… Смотрю на все эти деревья, думаю: ну отлично, выбралась-таки на свежий воздух! Но что-то сковывает. Не могу расслабиться».

«Это как-то связано с делом? Что-то чувствуешь?»

«Да вроде бы нет. Знаешь, Крис, наверное, я просто давно не была в лесу».

Местность постепенно понижалась, гора смещалась влево. Дубы и платаны уступили место букам и липам. Лес, похоже, привык к чужакам, и тем открывалось всё больше эпизодов идущей здесь своим чередом жизни. Уишоу, смотревший по сторонам внимательнее других, обнаружил следы копыт на раскисшем глинистом берегу маленького ручья, который группа перешагнула, не замочив сапог. По мнению охотника, хорошо отпечатавшиеся следы оставил олень ва-пити – «приличных размеров трёхлетка, не далее как пару часов назад пивший из этого ручья». Сеймур, быстро изучив находку, снял с плеча ружьё и вознамерился двинуться на юго-запад, в погоню за дичью. Белл сухо напомнил горячей голове о цели экспедиции, и старый охотник скрепя сердце был вынужден отложить порыв до более подходящего случая. Энвер, обходя расщеплённую грозой липу, едва не наступила на скунса. К счастью, полосатый зверёк не стал применять своё самое действенное оружие, а только вперевалку убрался с глаз, сердито ворча. Из дупла, зияющего в стволе другой липы, Кендрикс ударами суковатой палки выгнал бурундука. Немного пометавшись в панике от развилки к развилке, грызун опять скрылся в своём убежище. Лесник усмехнулся, выбросил палку и больше не стал тревожить зверька. Марта Нойманн, в который раз выросшая словно из-под земли, тихонько отозвала Кристофа в сторону. Жестами приказывая молчать и двигаться как можно тише, девушка вывела ищейку на маленькую светлую поляну. В ответ на вопросительный взгляд чародея травница указала на буйно разросшиеся по краю поляны кусты гортензии. На одной из веток сидела и чистила пёрышки маленькая, круглая, как мяч, птичка. До кустов было десятка полтора шагов, и Кристоф хорошо разглядел пернатую малышку. У неё была белая пушистая грудь с алыми подпалинами в тех местах, где у людей выступают ключицы. Хвост и спинка были чёрно-белыми, зато на макушке ярким пятном горела оранжевая шапка. Когда парочка вернулась на тропу, Кристоф узнал, что увиденная им птица зовётся каштановой камы́шевкой.

Перевалило за полдень. Подуставшая группа выбралась на прогалину, свободную даже от кустов. Кендрикс наткнулся на неподвижно стоявшую травницу (она шла впереди) и остановился. Его примеру последовали остальные.

– Что там? – вытягивая шею, спросил Белл.

Вместо ответа Марта вскинула руку, призывая к молчанию.

– Тише! – шепнула она. – Слушайте.

Спасатели прислушались. Сначала никто ничего не понял, но потом все явственно различили новый звук: странное пронзительное мяуканье, тем более необычное, что периодически прерывалось трелями, щелчками и чириканьем. Тот, кто издавал эти коленца, прятался где-то рядом и оставался невидимым.

– Что это? – вырвалось у Кристофа. – Кошка?

– Которая чирикает, – саркастически заметила Энвер.

Словно подыграв ей, таинственный певун снова переключился на птичьи витийства.

– Пересмешник, – развеял сомнения лесничий. – Многие путают.

– Удивительная птица, – улыбнулась Марта. – Свой голос под чужие подделывает. Трудно сыскать подражателя искуснее.

– Мы называем его птицей-кошкой, – Кендрикс вытер тыльной стороной ладони испарину со лба. – За то, что мяукает не хуже кошки.

– Кошки здесь рычат, – процедил Уишоу.

– Да ты мастер нагонять мрак, Уишоу, – протянула колдунья насмешливо. – Хвалю. Не думал заделаться провидцем? У них такой навык в почёте.

– Пумы не страшится только глупец! – огрызнулся старый охотник.

– Пумы здесь нет, Сеймур, – вмешался властный голос Белла. – Зато есть отличное место для стоянки. Сейчас время обеда, а мы устали и проголодались. Объявляю привал. Ты собери дров, Джим тебе поможет. Я и Марта приготовим еду.

– А нам что делать? – спросил Кристоф.

– Вы – колдуны. Ваше дело – колдовать. Вот и займитесь этим, отгоняйте духов. СВОЮ работу мы сделаем САМИ, без всякой магии.

Энвер промолчала, храня каменное выражение лица. Уишоу скинул ношу на землю и, достав топор, отправился на поиски сухих стволов. Кендрикс прислонил свой рюкзак к дереву и последовал примеру егеря. Через мгновение бездельничать остались только ищейки.

«Отдохнём?» – спросил Кристоф.

«А что нам остаётся?» – вопросом на вопрос ответила Эн-вер и вздохнула: Белл отплатил ей её же монетой.

Вскоре посреди поляны задорно плясал небольшой костёр. Рассевшись вокруг него, спасатели закусили беконом, галетами, варёными яйцами и луком.

– Набили желудки, – ведьма убрала флягу с водой в рюкзак. – Теперь к делу. Рассказывайте, что происходит. Только без слухов, гипотез и домыслов. Конкретные факты, по существу.

– Можно и по существу, – почесав затылок, ответил лесник. – Только так ведь почти ничего не останется.

– В смысле?

– Мало кто видел что-то конкретное, – пояснил Белл. А лесник сокрушённо добавил:

– Всегда, всегда люди ходили в лес и благополучно возвращались. А вот пару месяцев тому что-то переменилось. Лес перестал пускать нас вглубь.