Лариса Петровичева - Ведьма Западных пустошей [СИ]

— Не знаю, — ответила Аделин. Коробка была завернута в несколько слоев бумаги — разорвав их, она с искренним удивлением увидела пакет из ювелирного магазина.

— Драгоценности? — нахмурился Уве. — Кажется, я знаю, чьи тут уши торчат.

Про уши было сказано так, словно Уве готов был обернуться волком и броситься на их владельца. Из уголка пакета торчала записка на бланке с гербом полиции: Аделин развернула ее и прочла:

«Аделин!

Спасибо вам за все, что сделали для меня сегодня. За такие дела, разумеется, положена премия, но я не ваш начальник, а вы не моя подчиненная. Так что пусть это будет подарок. Завтра, как я слышал, будет бал, так что думаю, он вам пригодится.

Пишу глупости, конечно. Раньше никому не отправлял подарков, если не считать коллег и друзей семьи, но там другое дело. Одним словом, надеюсь, что он вам придется по душе.

С уважением,

К слову: это вас ни к чему не обяжет. Это просто подарок. Увидел их и сразу подумал, что они вам понравятся».

Аделин отложила записку и открыла пакет. На крышке бархатного футляра красовался герб ювелирного магазина, и Аделин почувствовала, как немеют ноги. Это действительно подарок, но как? Почему?

Она щелкнула крышкой и увидела три бриллиантовые звезды в волосы. Камни чистейшей воды поймали свет и рассыпали во все стороны темно-синие холодные брызги — но в самой глубине этого холода было тепло.

Королевский подарок. Просто королевский.

Уве присвистнул, и Аделин недовольно обернулась к нему.

— Что?

— Ничего, — ответил брат, поспешив придать себе самый невозмутимый вид. — Так, хотел узнать, что этот господин попросит взамен. Кто будет дарить такие вещи тем, кого знает без году неделя?

Аделин осторожно вынула одну из звезд. Нет, конечно, она не может принять драгоценности — она, в конце концов, не сделала ничего такого, чтобы ее одаривали бриллиантами. Ладно еще коробка пирожных, но бриллианты? Возможно, инквизитор просто привык так себя вести — после таких подношений любая девушка упадет в его объятия и не заметит никаких шрамов.

Неужели он ждал именно этого? И завтра после праздника предложит Аделин расплатиться? Потому что иначе зачем ему дарить ей эти звезды, которые сейчас согревают пальцы глубоким теплом, которое достигает, кажется, самого дна души.

— Возьмешь их? — поинтересовался Уве. Аделин равнодушно убрала звезду в бархатное гнездышко, и на мгновение ей показалось, будто магический блеск бриллиантов обиженно померк, словно камни ощутили ее чувства.

«Конечно, нет», — сердито подумала она и тотчас же спросила себя: почему, собственно, нет?

Ответа не нашлось. Заколки понравились Аделин, даже очень — она давно не покупала себе украшений. Но взять их от Бастиана?

А как не взять? Она ведьма — а на ведьму и ее сумасшедшего брата можно повесить все шесть убийств одним непринужденным движением руки. Аделин напомнила себе, что она не в том положении, чтобы обольщаться.

Бывают подарки, которые надо брать — потому что злость дарителя может выйти боком.

— Да, — ответила Аделин и быстро добавила: — Не хочу его злить лишний раз. Он кажется хорошим человеком, но… Сам понимаешь, ему еще рано доверять. Я его не знаю и могу обмануться.

Уве понимающе кивнул, но больше ничего не сказал. Он редко спорил с Аделин — особенно если чувствовал ее правоту.

«Что если я просто ему понравилась, этому Бастиану Беренгету? — подумала Аделин с неожиданным ужасом, обнявшим ее ледяными липкими руками. — Что, если он пытается ухаживать за мной? Дарит дорогие подарки, которые я не смогу не принять, потом пригласит куда-нибудь или просто придет в гости…»

На мгновение Аделин показалось, что она никогда больше не сможет сделать вдох. Бриллианты из обжигающих сделались ледяными.

Кусь на подоконнике распушился и заорал.

Бастиан не любил праздники в опасные и трудные времена — хотя бы потому, что на охрану и контроль этих праздников уходило много сил. Однажды его поставили в оцепление во время чумного бунта в столице, и воспоминания об этом остались пренеприятнейшие. Ну вот прикипело нескольким молодым дворянам с помпой отметить день рождения одного из них…

Но дом Герберта Шо, родителя отважной Золли, был украшен так пышно и ярко, оркестр играл так весело, а еда на столах была такой богатой и разнообразной, что Бастиан несколько расслабился и отвлекся. Господин Арно выставил полицейский дозор, щедро вооруженный артефактами, которые окутывали дом защитной магией, так что можно было попытаться отдохнуть. В конце концов, иногда можно позволить себе отдых, постоянное напряжение может выйти боком. Отец всегда так говорил.

За два дня у Бастиана было слишком много приключений. Он прошел по бальному залу, прикидывая план дома, входы и выходы, взял с подноса официанта бокал дорогого шипучего и с удовольствием убедился в том, что гости по-прежнему смотрят на него с удивленным испугом.

Он отпил шипучего и отошел к окну: отсюда были видны офицеры оцепления. Слуги вынесли им бумажные тарелочки с едой, и стражи порядка с удовольствием закусывали бараньими ребрышками. Вместо вина им, разумеется, подали большие кружки с кофе. Бастиану подумалось, что это, должно быть, правильно — взять и устроить веселье. Показать мерзавцу, что его не боятся.

Вот появился Дасти — одетый со столичным блеском, он выглядел чужим. Слишком яркий, слишком нездешний, слишком другой. Его появление вызвало восторг у дам и девиц: Дасти теперь не был помолвлен, так что на него можно было объявлять охоту.

Его невеста трагически погибла совсем недавно? Какие пустяки!

Аделин вошла в зал через несколько минут, и Бастиану вдруг показалось, что воздух прошил солнечный луч, широкий и ясный. В прическе сверкали бриллиантовые звезды, платье цвета темной ванили с красным отблеском падало легкими складками, мягко обрисовывая фигуру, и Бастиан вдруг недовольно подумал, что все смотрят на нее — кому-то она даже нравится.

Вот пусть бы она смотрела только на него. И сияла только для него, а не для кого-то еще. Не для этого долговязого дурачка, например, который даже рот открыл от удивления и восторга.

Бастиану захотелось улыбнуться. Ему казалось, будто в нем натянулась тонкая металлическая нить, и чьи-то пальцы танцуют по ней так, что он слышит музыку.

Аделин проплыла по залу: с кем-то поздоровалась, кому-то ответила легким поклоном, расцеловалась с какими-то девушками. Она держалась не как юная леди, а как дама, хозяйка своего дома. Бастиан с сожалением подумал, что может только смотреть на нее, не больше. Она надела его подарок, но они не стали ближе друг к другу.