Лариса Петровичева - Ведьма Западных пустошей [СИ]

Бастиан усмехнулся и хотел было ответить, но в это время в палату вошел тот самый врач, который вчера примчался на вызов в дом убийцы девушек, и сказал:

— Доброе утро, миледи! Готовы к осмотру?

Аделин послушно встала с кровати, и врач со знанием дела принялся крутить ее голову и разминать шею, постоянно спрашивая, не больно ли ей. Аделин раз за разом отвечала, что не больно, и в конце концов врач уважительно произнес:

— Благодарите за это вашего супруга, миледи. Если бы не он, вас бы не спасли.

Аделин прекрасно это понимала.

Господин Арно с офицерами отправился в Инеген еще вчера. Город нельзя было оставлять без полиции, и артефакторы открыли для них проход в пространстве. Аделин представила, с каким лицом полез в этот проход офицер Шанти, который чуть ли не до дрожи боялся любого волшебства, хотя и старательно скрывал свой страх, и не сдержала улыбки. Когда врач сообщил, что с Аделин все в порядке, и она может возвращаться домой, Бастиан предложил:

— Давай сходим к морю. Ты была на море когда-нибудь?

Аделин отрицательно качнула головой.

— Нет. Даже не думала, что однажды поеду.

Они покинули больницу и пошли по улице — налегке, свободные и умиротворенные, держащие друг друга за руки, и Аделин казалось, что она видит сон. Все здесь было совсем другим, не таким, как в Западных пустошах: и маленькие белостенные дома с рыжими черепичными крышами, и деревья, что свесили цветущие сиреневые ветви прямо над дорогой, и запахи, ленивые и теплые, и звуки.

— Я сплю, — сказала Аделин, когда они свернули с дороги и пошли по тропе туда, где шумело что-то большое и доброе. — Сплю и вижу сон…

Она не договорила: море вдруг заняло собой весь ее мир. Аделин замерла, с детской восторженностью сжав руку Бастиана: море смотрело на нее, как на любимого друга, море шумело и пело, в нем были все тайны мира, все созвездия и краски.

Аделин выпустила руку Бастиана и подошла к воде. Волна набежала, накрыла туфли, и Аделин отстраненно подумала, что запах соли и песок останутся в них, когда они вернутся в Инеген. Сейчас вся ее жизнь казалась такой маленькой и далекой, что Аделин забыла о ней — просто стояла и смотрела на бескрайнюю громаду воды всех оттенков синего, и взгляд летел далеко-далеко, и она летела с ним туда, к горизонту, где морская синь сливалась с небесной…

Аделин опомнилась только тогда, когда рука Бастиана сжала ее руку слишком сильно. На нее снова нахлынули запахи и звуки, мир обрел устойчивость и утратил волшебство, и Аделин увидела, что поднялась в воздух — Бастиан держал ее за руку, не давая улететь, и его лицо было растерянным и каким-то детским.

Это было как тогда, в парке, но сейчас Аделин взлетела намного выше без всяких артефактов.

— Боже мой… — выдохнула Аделин. Ноги снова уткнулись в мокрый песок, она упала бы, если бы Бастиан не поддержал. Она испуганно посмотрела на Бастиана и прошептала: — Я взлетела, да? Ты тоже это видел?

— Видел, — откликнулся Бастиан тоже шепотом. — Такое бывает у ведьм… очень-очень редко. Я читал.

Море шумело — Аделин почти разбирала тихие слова, которые были о ней. О том, что быть ведьмой — не так уж плохо. О том, что пора перестать бояться. О том, что когда ты любишь, то можно и взлететь. Море говорило с ней так, как могла бы говорить мать, которой Аделин не знала — с любовью и полным принятием.

— Это опасно? — спросила Аделин и тотчас же добавила: — Это наказуемо?

Бастиан рассмеялся и обнял ее — Аделин слышала, как его сердце бьется гулко и ровно, и на миг ей показалось, что оно стучит в ее груди, словно они стали одним человеком.

— Нет, — ответил Бастиан, поцеловав ее в висок. — Не наказуемо, и переставай уже бояться меня. Я понимаю, что это трудно. Но ты хотя бы попробуй.

Несколько минут они стояли в обнимку, не говоря ни слова, и Аделин чувствовала, как в ней пульсирует та сила, которую заблокировал удар Курта Гейнсбро. Море спасло ее и исцелило — теперь она снова стала собой. Она наконец-то ожила.

— Можно мы побудем здесь еще немного? — спросила Аделин, и Бастиан кивнул.

— Хоть весь день, если хочешь, — ответил он и добавил: — Что-то мне подсказывает, что наш знакомый еще вернется сюда. И мы его встретим.

— Похоже на свадебное путешествие, правда?

Они сидели в маленьком ресторанчике возле моря. Рис с креветками и мидиями источал просто непередаваемые ароматы, вино в бокалах было с легкой кислинкой под сладостью, что мягко окутывала рот, и Аделин казалось, что она снова готова взлететь.

Ей хотелось петь и смеяться. Она давно не была так счастлива — настолько давно, что успела забыть о самой возможности такого светлого счастья. Может быть, так хорошо ей было в детстве, когда она собирала в полях цветы с мачехой, и госпожа Флер объясняла: это василек от слепоты, а это пчелиный хлеб от жара и опухолей…

— Почему бы и нет? — улыбнулся Бастиан и мягко сжал руку Аделин. — Я давно хотел поехать на море, но все никак не собирался.

— Он и подумать не мог, что устроит нам свадебное путешествие, — Аделин сделала глоток из бокала и с запоздалым сожалением подумала, что Уве сейчас места себе не находит. Конечно, господин Арно сообщил ему, где Аделин, и что с ней все в порядке, но брат, конечно, переживает. И Кусь наверняка волнуется.

Она вздохнула и добавила:

— Жаль, что придется возвращаться.

Бастиан усмехнулся и сказал, глядя одновременно на Аделин и куда-то далеко, в свои воспоминания:

— Мой отец хотел переехать к морю. На Фалернские острова. И жить рядом с путями дельфинов и дорогами китов. Он так и говорил: хочу слушать тишину, которая наступает после шторма. Но так и не собрался…

Несколько минут они молчали, а потом Аделин призналась:

— Я никогда не видела кита.

Бастиан рассмеялся.

— Я тоже. Знаешь, когда мы поженились, я подумал, что останусь в Западных пустошах, когда все это закончится.

Аделин удивленно посмотрела на него. А ведь она и не думала о том, что с ними будет после того, как убийцу девушек поймают. Бастиан, конечно, вернется в столицу, это естественно. Он привык к столичной жизни, что ему делать в Западных пустошах? И Аделин придется либо поехать с ним, оставив Уве в Итмане, потому что вряд ли Бастиан захочет тащить с собой ее родню — либо они разведутся.

Легкость, которая наполняла ее, растаяла. Ей стало не по себе.

— А теперь? — спросила Аделин. Бастиан снова улыбнулся и сжал ее руку.

— А теперь я в этом уверен. Знаешь, — он усмехнулся с тем видом, с каким говорят о тех мечтах, которые больше не нужны. Жизнь изменилась, и мечты и надежды стали новыми, — когда-то я хотел стать таким, как мой отец. Расследовать сложные дела, выходить живым из опасных приключений, охотиться на чудовищ.