Карина Демина - Юся и эльф [СИ]

Сомневаюсь.

У крысиной стаи может быть лишь один вожак. И люди в этом плане не лучше. И судя по тому, как поморщился мой собеседник, он прекрасно понимал, что королем он является здесь и сейчас, а где-то там он будет опасным чужаком, от которого следует избавиться и поскорее.

— Конечно, подозреваю, что при желании вы могли бы купить себе имя и новую жизнь, какого-нибудь почтенного купца… или даже аристократа…

Он хмыкнул.

— Поселиться где-нибудь в столице и остаток жизни провести в праздности, но… это ведь не для вас, верно?

Крыса закружилась, пытаясь зубами вцепиться в собственный хвост. Пожалуй, именно это меня и смущала во всех перерожденных созданиях: с мозгами у них было сложно.

К счастью.

Демон обиделся. Он ведь юный, он только пробует силы и вообще… если бы у него вышло сохранить целостность, он бы и с силой своей управлялся куда ловчее.

Да.

— И последнее. Он не любит соперников. И союзников тоже. От последних и вовсе предпочитает избавляться… как можно скорее… и вы об этом знаете.

Знает, подтвердил демон.

Он приглядывался к человеку, который чувствовал этакий интерес, и ежился, и озирался, пытаясь понять, что же происходит, но при том не потерять лицо. А ведь ему неуютно здесь, пусть место встречи Чумра сам назначил. Но вот… знаю, как оно бывает.

Стали вдруг раздражать скрипы. А тени в углах показались слишком темными, живыми. И чудится, будто прячется в них нечто недоброе.

Вот руки стиснули навершие трости.

Чумра обернулся и пробормотал:

— Не шали, деточка.

— Это не я, — с чистой совестью сказала я. — Я тут вообще… случайно.

— Ага.

— Нет, в самом деле случайно. И уехала бы, если бы…

…не Эль, у которого избыток благородства на мозг давит, подталкивая к подвигу. И призрак героической смерти становится не таким уж призраком.

…не Юся, что беспокойно бродит по новым владениям, пытаясь совладать с силой, которая способна просто стереть саму суть хранительницы.

…не старый мой дом, где малина обнимает серебристый ствол сиротки, и там, в сени, дремлет неживой маншул, то ли меня охраняя, то ли сам по себе. Кто их, кошек, разберет.

Если бы не город, привычный каждой улочкой своей.

Не люди в нем.

И нелюди тоже, потому что эльфы при всей своей самоуверенности не выстоят при прорыве. Волна перерожденной нежити захлестнет всех, и умение составлять совершенные букеты не поможет. И даже не хочется думать, во что превратиться моя свекровь, если дражайший папочка исполнит задуманное.

Она меня и в живом-то состоянии пугает, а уж о перерожденном если…

Демон противненько захихикал.

Смейся, смейся, посмотрим, как ты сам с родственниками жены ладить будешь.

Смех прекратился. Кажется, семейные проблемы и демонам не чужды…

— Что ж, — меж тем Чумра повел плечами. — В том, что ты говоришь, есть доля истины, но… что мне будет помимо твоей глубокой…

…как-то вот пошло он это произнес.

— …благодарности?

Я подняла глаза к потолку, с которого свисала старая веревка этаким намеком на скоротечность бытия, и обреченно поинтересовалась:

— А сам-то ты чего хочешь?

Лич ковылял сзади, опираясь на ноги и левую руку, а правой прижимая ко впалому животу драгоценный ларец. Со стороны он походил на странное существо, одинаково далекое, что от людей, что от животных, и я лишь радовалась, что морок, наложенный Элем, держится.

Не надо было тащить лича с собой.

Вот не надо было.

Эль шагал рядом, всем видом своим выражая несогласие. Правда, то ли с требованиями Чумры, то ли с тем, что принять их придется, ибо без Чумры в папенькин дом соваться — сущее самоубийство. Я же думала, что, если отрешиться от проблем насущных, вечер вполне себе ничего.

Дождь перестал.

И небо ясное. Луна кривовата, уже перевалила через пик своей силы, но все равно красиво. Звезды опять же… такой ночью только под ручку и гулять.

Почему бы и нет, к слову?

И я взяла мужа под руку. Мы, может, завтра вообще помрем, а он тут строит из себя невесть что… как ни странно, Эль улыбнулся. И сказал:

— Это настолько безумно, что может получится.

Ага.

Хотелось бы верить. И в то, что получится, и еще в то, что после всего нас на рудники не отправят. Это ведь надо было додуматься…

Я тряхнула головой.

Не хочу.

Не сегодня. Я буду наслаждаться вечером и даже не услышу, как тягостно печально вздыхает лич. Наверное, тоже красота природы впечатлила.

В дом мы не пошли.

Так и стояли, глядя на прозрачное светлеющее небо, в котором медленно, одна за другой, таяли звезды. И мне было просто хорошо, так хорошо, как никогда в жизни.

— Может, уже поцелуешь? — спросила я, когда у горизонта появилась бледно-розовая полоса. И Эль поцеловал. А потом снова.

И я его тоже.

Мы ведь связаны, так? Высочайшей волей несостоявшегося божества, так чего теперь… тем более я замерзла, как оказалось. И он тоже. И греться лучше вдвоем.

Я знала верный способ.

Эль, к слову, тоже. И не один. Да… наверное, мы оба остро ощущали ненадежность нынешнего мира, а потому спешили урвать момент, чтобы только наш, на двоих, чтобы без крыс и демонов, без лича с его капустой, которую ему повадились таскать послушные крысы, без моего отца, краха мира и прочих мелочей, способных испортить настроение.

Пусть наверху прохладно и кровать предательски скрипит, а одеяло давно уже съехало на пол. Пусть мне немного стыдно, потому что солнце заглядывает в окна, будто именно того и ждало, чтобы пробиться из-за полога туч. Пусть… пусть все идет своим чередом.

Это мое утро.

Наше.

И видят Боги, а они, точно знаю, иногда видят больше, чем хотелось бы, но собственное тело уже не кажется ни некрасивым, ни неловким.

А вот Эль все равно тощий.

Ничего. Откормим. Если выживем, конечно. Кажется, когда мы заснули, солнце уже поднялось довольно-таки высоко. И Эль заслонил меня плечом, а потом, натянув одеяло по самые уши, велел:

— Отдыхай, ночь будет длинной.

А я послушно закрыла глаза. Отдых и вправду не повредит, главное, чтобы этот ушастый не вздумал уйти, решив в одиночку совершить подвиг. И я покрепче вцепилась в его пальцы.

Хорошие пальцы.

Длинные.

Наглые немного и еще весьма чувствительные. И держаться удобно. Эль вздохнул. А я улыбнулась, уже во сне… пусть идет, как оно идет.

Сон, к слову, был хорошим. Не помню, о чем, но проснулась я, во-первых, отдохнувшей, во-вторых, что куда важнее, довольной жизнью.

Эль не ушел.

Сидел, подперев кулаком подбородок, и меня разглядывал.

— Что-то не так? — подумалось, что теперь я еще краше обычного.

— Разделишь со мной жизнь?

— Это как? — я села и подобрала одеяло. И вспомнив, что было утром, покраснела, кажется, до самых пяток.