Александр Уайт - Дом разнообразия

– Думаю ты знаешь как работает эта штука, – продолжал незнакомец тыкая в мужчину оружием. – Лучше сиди спокойно, и не дергайся.

– Кт… кто ты? Надломленным голосом, наконец, выдавил из себя Мэл. – Ты ангел? Мужчина медленно крутил головой, всякий раз, обессилено роняя ее на грудь.

«Кажется ему очень паршиво», – подумал Грэй.

Взгляд Мэла упал на окровавленные очки, лежавшие на полу.

– Какой сейчас год? – спросил он еле слышно.

Грэй, скрипя сердцем, но поверил, что это не очередной трюк странного дома, и что этот жалкий человек не представляет абсолютно никакой опасности для него самого. Но вот для общества…

Он подошёл поближе опустил пистолет, но, тем не менее, не спрятал, оставив держать его в руках.

– Две тысячи двадцатый, – сказал сыщик.

Мэл пялился на очки, его губы дрожали. Память бунтовала.

– Значит… – проскрипел он, – это все неправда? Неправда…

Мужчина ещё не до конца осознал, что белоснежная холодная пустыня, в которой он прожил вечность, была лишь плодом его воображения, которое было запечатано в потустороннем мире, созданном руками человека. Которое беспомощно теперь лежало на полу, издавая тихое равномерное жужжание.

Мэл попытался подняться на ноги, но они его не слушались.

– Гиб! Вдруг опомнился он. – Пожалуйста! – обратился он к детективу. – Сними с него эти очки.

Грэй оглядел мужчину источавшего своим телом силу.

– Ты его знаешь?

– Д…да. Это мой друг. Мы попали сюда. Н… нас взяли в плен.

Так много слов за раз дались мужчине с огромным трудом. Голова крутанулась и сознание начало опять проваливаться.

– То есть ты не знаешь где твоя дочь?

Этот вопрос не сразу ошарашил. Частью мозга Мэл до сих пор погибал среди гор, снега и медведей. Он не совсем понимал, что пора бы уже воскреснуть и если не ходить по воде, то хотя бы просто начать ходить. Очертания давно забытой комнаты то вспыхивали, то гасли перед его впавшими красными глазами. Всё казалось сном, который вновь снился после того, как сходишь ночью посать.

– Дочь? – вяло переспросил он. От этого слова Мэл испытал ощущение предшествующее рвоте. Сколько раз с ее именем на устах он бросался в бездну… сколько раз его плоть терзали на куски. И лишь когда высшее, некое, вне этого мира желание, хотело его излечить, он появлялся в отдалении живой и целый, наблюдая, как звери доедают его останки.

– Лора… Но она ведь уже взрослая девушка.

Туман в голове никак не хотел рассеиваться, но оттенки цветов начинали приобретать естественность. Вот красный ковёр на полу, вот то желтоватое бархатное кресло, светящаяся стена…

– Лора…Лора. Что с ней?

– Думал на этот вопрос ты мне ответишь, – холодно ответил детектив, подходя к Гибсону.

– Меня зовут Грэй. Я детектив. Лору похитили и твоя жена наняла меня, что бы я нашёл её.

Грэй смотрел на измученного Мэла. Видок был ещё тот. Бледный, дикий, обеспокоенный. Любой сквозняк, казалось, мог бы вогнать мужчину в могилу.

– Он что, побывал на бойне?

Сбывались самые худшие предположения детектива. Лору похитил не Мэл.

Грэй зря приплыл сюда.

«Но если выбирать, то лучше же спасти мужа? Они ведь ещё наделают детей?», – Подумал бывший полицейский, понимая, что эта мысль всего лишь преткновение мозгу, оправдание на его дикую ошибку. Ведь по Мэлу плачет тюрьма, и Ванда вряд ли его дождётся.

Грэй с раздражением разглядывал мужчину. На вид лет сорок, по сути ещё молод. Засохшая пена у рта Мэла имела свою долю брезгливости, но выражение лица Грэя, ненавидящее, порицающее, говорило другое: ненавижу вас!

Язвительный голосок нашептывал ему, почему такая красотка вышла за жалкого типа, тяготеющего к жизни грабителя. Хотя она лишь на два года старше Грэя, они бы могли…

– Что ты сказал про мою дочь? Некая твердость уже улавливалась в голосе Мэла.

– Только не говори, что ты не знаешь.

Если вся прожитая жизнь была обманом, Мэл должен был СЕГОДНЯ забрать Лору из школы.

– Который сейчас час? – спросил он у детектива.

– Полвторого.

Мужчина подскочил и рванул к двери, нашёл лодку, доплыл до школы, забрал дочь и вместе со всей семьей они сели обедать, позабыв весь этот кошмар. Но до того, Мэл потерял сознание, которое и побежало это исполнять, здесь же на кресле он лишь слабо шевельнул рукой. Слишком долго он был в плену реальных иллюзий.

– Вот даёт, – прыснул Грэй. – Отключился.

Разбужу пока второго. Может от него будет больше толку. Грэй аккуратно снял с мужчины очки. Металлические стержни, с каждой стороны, входившие в уши сантиметра на три гудели, как оголенные провода.

И чего им дома не сиделось? Бесился сыщик.

Разбой, насилие – все это он ненавидел каждым эритроцитом своей крови. Живи Грэй в эпоху пиратства, то с развязанными руками, по воле своей и закона, он пытал, а затем с песнями и танцами вешал бы всех преступников на десятиметровой виселице, которую постоянно носил бы с собой.

Грэй не понимал почему государства воют между собой, когда абсолютно известное зло, не прячась свершается прямо у всех на глазах. Сама суть справедливости призывала, наконец, бросить вражду, и все силы беспощадно обрушить на преступность и беззаконность. Вот против кого нужно воевать! Он ненавидел бездействующую власть, и ненавидел тех, кто путём насилия шёл против неё.

Грабители, похитители детей, слабаки, которым не хватает хребта, что бы зарычать на свою беспомощность и честно заработать на хлеб.

Грэй с отвращением смотрел на Гиба.

– Этот ещё ладно, накаченный, и выглядит как мой ровесник, но ты то папаша. Как ты собираешься выжить в тюрьме?

Он тяжело вздохнул. – Вот и пожинай теперь, плоды своих рук.

Успокоить бурлящую ярость Грэй не смог. Он схватит Гиба за плечи.

– Вставай!

Грэй сильно начал трясти его и через секунду пожалел об этом. Гибсон вскочил, схватил его за шею и упал с ним на пол, делая удушающий.

– Сдохни!

Первым выстрелил Грэй. Пуля отрикошетила от стены и впечаталась в кресло.

– Я те дам падла, – прорычал Гибсон. – Я те трахну шокером тупой ты кусок…

– Гиб!

Гибсон покосился на кресло. Огляделся. Улыбнулся. Перевёл взгляд на синеющее лицо Грэя.

– Это ты, Мэл?

– Послушай, – продолжал очнувшийся. Кажется, он нас спас.

Гибсон нехотя, но отпустил Грэя, предварительно лишив парня оружия.

– Он говорит, что Лору похитили.

– Чувак… хотел возразил Гибсон, но Мэл сделав движение головой дал понять, что нужно остановиться.

– Дружище, – сказал он. Я так рад тебя видеть.

Почему-то Мэл понимал, что нужно так сказать, но совершенно этого не чувствовал. Слишком долго он лелеял надежды увидеть близких, слишком долго он по ним страдал. Слишком чёрной и твёрдой сделалась его душа. Он даже не помнил, зачем он здесь, чего ищет. И если бы не эти двое, то возможно, он нашел бы окно и сбросился в океан. Но внутренний, какой-то теперь незнакомый голос тянул Мэла спасти свою дочь.