Александр Уайт - Дом разнообразия

Мужчины медленно пробирались к выходу, навстречу усиливающемуся ветру. Неожиданно напротив них в стене образовалось небольшое окно, такое что можно было разглядеть что там происходит. Свет оттуда слегка осветил коридор, и Гиб понял почему все время было так темно. Сами стены были чёрные словно уголь.

За окошком находилась больничная палата. Врачи сновали туда–сюда, проводя какую-то кровавую операцию. Один принёс ремни затянуть жертву, другой пилу. Что-то на кушетке извивалось и корчилось в судорогах, одного врача хлестнуло хвостом и он отлетел в стену.

Гибсон подскочил к окну и принялся колотить его, но тщетно. Они не слышали и не видели его. Он не слышал их. Он даже не слышал собственных ударов по стеклу.

«Звуконепроницаемое», – подумал мужчина. Мэл подталкивал его в плечо, что бы он двигался дальше. Через несколько метров они наткнулись в стене на ещё одно. Окно было такого же размера как предыдущее.

– Мужик, да это же ты! Воскликнул Гиб.

На детской площадке мужчина в сером пальто катал милую маленькую девочку на качелях. Красные щёчки, яркие голубые глаза, янтарные волосы, короткое синее платьице и чёрные дубовые колготки. Лето медленно перетекало в осень, но погода ещё позволяла одеваться легко.

– Это же Лора! Гибсон не понимал что происходит.

С лицом не выражающим никаких эмоций Мэл смотрел на происходящее.

Подошла Ванда и что-то начала объяснять. Как всегда спокойно, лишний раз не прибегая к жестикуляциям, в отличии от Мэла который любил поговорить размахивая руками.

– Она спрашивает, почему я забыл забрать ее машину из сервиса, – сказал Мэл. – И ей пришлось добираться домой в душном набитом людьми автобусе.

Память, как и тест на беременность, порой, преподносит неожиданные сюрпризы. Мэлу почему-то отчётливо вспомнился весь тот разговор, будто все это произошло только вчера. Но в то же время и десятки лет назад. Как иногда играет с людьми подсознание.

Да, – тихо проговорил мужчина, приближаясь к другому окну, – она терпеть не могла столпотворения.

Дальше было ещё одно. Гибсону пятнадцать, он избивал продавца в магазине.

– Этой мой отец, – проговорил спортсмен. Он избил тогда мать, а затем как ни в чем небывало ушёл на работу. Поддонок. – В голосе мужчины слышались не оправдания, а скорее злость. – Он всегда ее бил, когда напивался. Трезвым он с нами даже не разговаривал. Я не мог этого больше выдерживать, и задал ему по первое число. Мне казалось, что он сильный, всегда рассказывал мне, как он занимался карате или чём–то подобным, но я только потом понял, что он напросто запугивал меня. Оказалось он ещё тот слабак, – прыснул Гиб. – Но тогда я действительно боялся до усрачки и думал, что когда он вечером вернется, убьёт меня. Но он не вернулся. Ни этим вечером, ни на следующий день.

Мать искала его. На работе он больше не появлялся, этот хрыч просто исчез.

Мама тогда плакала даже больше, чем когда он бил ее, и винила меня во всем, – Гиб не весело усмехнулся. – Я сбежал из дома, а дальше ты знаешь. Мы с тобой встретились в том клубе, и затеяли отменную драку с местными. Помню, как ты заехал тому парню стулом по спине. Вот мы и напились тогда.

Гиб хлопнул Мэла по плечу и рассмеялся смакуя приятные воспоминания прошлого. Мэл этого не помнил. Они двинулись дальше.

Все больше освещая путь вспыхивали окошки. В них отражались не только вырезки из жизней мужчин, но и жуткие, странные вещи.

На кресле сидел пожилой мужчина одетый в домашнее и смотрел в одну точку. Рядом с ним стояла переносная капельница, с чем-то зелёным внутри. Жидкость стекала по трубке в вену и прямо на глазах лицо мужчины менялось. Через несколько секунд перед ними уже сидел молодой парень лет двадцати.

– Ты это видел? – прошептал поражённый Гибсон.

– Да, – сухо ответил Мэл. Двигай дальше. Это всего лишь телевизор.

В следующем окне на мужчин пялились животные. В одной клетке находились тигры, обезьяны, змеи. Все они смотрели в окно прямо на мужчин и это не могло не захватывать дух. Одна обезьяна встал и направилась прямиком к ним. В дюйме от окна она остановилась. Их разделяло лишь толстое стекло. Она смотрела на них глазами, в которых читались боль и невыносимый голод. Белая слюна стекала с ее пасти. Она стукнула по стеклу и комната с животными погасла.

Ветер задувал в помещение все больше, и мужчины уже слышали крики чаек. – Пойдём, – сказал Гиб. Нам нужно выбираться. – Мы должны позвонить в полицию, – продолжал он. Не думаю что Лора здесь. Мэл тоже так не думал, вернее, он вообще ни о чем не думал. Его веки тяжелели, ему хотелось уснуть и больше никогда не просыпаться. Неожиданно он во что то врезался. Это оказалась спина друга.

Мэл перевёл взгляд куда смотрел Гибсон.

В новоявившемся окне, детектив, который так неожиданно исчез, подошёл к его заплаканной дочери и улыбаясь принялся что-то ей объяснять. Она уткнулась в углу комнаты, с опухшими и красными от слез глазами, и по ее движением было видно, что она всхлипывала. Грэй сидел на корточках и что-то говорил ей. Кажется, он пытался ее утешить. Затем она кивнула ему, взяла его за руку и свет в комнате погас.

Впереди уже было различимы звуки волн ударяющихся о здание. После шторма всегда так свежо, пахло как от травы после дождя.

– Ладно, мы все равно должны проверить здесь все, – озвучил Гибсон. – Ванда должна была заявить в полицию, и Лору уже ищут. Я уверен. Осталось понять, как найти их.

Гибсон ощупывал стены. Мэл стоял, опустив голову.

Оба не испытывали радости от того, что раньше приносило наслаждение. Приключения с переизбытком адреналина, а возможно и в принципе все приключения подходи к концу и Гиб понимал это. Что происходило в голове друга оставалось лишь догадываться, но в одном Гибсон был уверен точно, надо было покончить со всем, когда у Мэла только родилась дочь.

«Самый крепкий поводок – длинный»

Вспомнились ему свои же слова, когда Ванда не отпускала Мэла на всю ночь, и он по дурости сказанул ей это прямо в лицо.

– Если ты животное, тебе не поможет никакой поводок, – был ответ.

– Ты не веришь своему мужу? – запротестовал Гибсон.

– А разве мухи перестают садиться на людей? Сказав это она пошла на кухню и Гиб понял, что эта женщина ему не по зубам.

Это была не та девушка с первичными признаками интеллекта, которых Гиб привык трахать. Она была умной, начитанной, образованной своевольной леди. И более того, женой лучшего друга.

Но как-то они умудрились уйти на всю ночь, катаясь за городом и обирая дома богатеньких толстосумов, они подняли неплохо денег.

В качестве извинений они заехали в магазин «Мэгги’Ко» и Мэл купил Ванде вечернее платье.

«Я даже не знаю, как мне теперь наслаждаться закатом, после того как я увидел тебя в нем». Мэл знал эрогенные зоны мозга своей жены, и эти слова, растопили, как-никак, женское сердце.