Анастасия Сычёва - Воспоминания о будущем [publisher: ИДДК]

– Стой спокойно! – прикрикнула она, когда я протестующе замычала и попыталась вырваться. – А то криво получится…

Я невольно отступила назад, когда она наконец-то отпустила меня, и с трудом подавила в себе желание немедленно стереть помаду.

– Из чего она хоть? – неприязненно поинтересовалась я. Опасения за собственное здоровье никуда не делись.

– Олений жир. От него не умирают, – она критически рассматривала результат своих действий, а потом развернула меня лицом к зеркалу. – Посмотри. Так лучше. Только помаду пускай тебе Хогарт покупает.

Изучая собственное отражение в зеркале, я была вынуждена с неохотой согласиться, что Анабелл права. Вуаль не скрывала черт лица, но слегка искажала их. Посторонний взгляд невольно должен был задерживаться именно на ярко-алых губах или рыжем парике, которые мешали мысленному воссозданию моего портрета. Пожалуй, это действительно было то, что нужно. Затем я повернулась и с удивлением увидела, как на лице Анабелл впервые за весь день появляется одобрительная улыбка.

Вернувшимся вскоре Хогарту и миссис Браун мы объявили, что одолжим у театра на неопределённый срок часть реквизита. Директор, которому мы продемонстрировали мой новый сценический образ, пришёл в восторг и распорядился, чтобы миссис Браун подобрала мне одежду в тон к шляпе и парику. Следующие полчаса помощница костюмерши – молодая невзрачная серая девушка в таком же невзрачном сером платье – снимала с меня мерки, пока сама миссис Браун работала над ярко-красным платьем Маргарет, попутно руководя действиями помощницы. К концу этой процедуры я уже чувствовала себя порядком уставшей, на что Анабелл только фыркнула – мол, ты сама на всё это подписалась, так что теперь не жалуйся. Она была права, и я прикусила язык.

Когда костюмерша наконец-то позволила мне уйти, на лестнице меня снова подхватил мистер Хогарт и повёл в зрительный зал – знакомиться с труппой. Анабелл именно в этот момент вспомнила, что оставила дома невыключенный утюг (на самом деле она упомянула встречу с портнихой, о которой совсем забыла, но смысл был примерно тот же), и поспешно распрощалась, напоследок шепнув мне, что будет ждать в карете. Её явное нежелание встречаться с актёрами было совершенно открытым, но я решила добиться от неё правды позднее. Директор театра учтиво проводил её до дверей, и, едва Путешественница скрылась из поля зрения, я почувствовала неуверенность, впервые оставшись наедине с совершенно незнакомым мне миром. Всё-таки присутствие чопорной и хладнокровной Анабелл, пусть и безгранично преданной Путешественникам, неплохо меня успокаивало.

Ну, ладно. Разберусь сама.

На сцене полным ходом шла репетиция. Маргарет, одетая на этот раз в платье винного цвета, нервно вышагивала из угла в угол, всем лицом выражая сильнейшие душевные терзания. Наконец, не выдержав напряжения, она бросилась на кушетку, и к ней немедленно подбежала седая кормилица (если я помню правильно, в пьесе её звали Энона) и принялась причитать над убивающейся царицей, параллельно пытаясь выяснить причину её мучений. В отличие от ведущих актёров, одетых современно, на остальных действующих лицах были тоги. Я так и не поняла причин этого различия – то ли сценические костюмы главных героев находились в стирке, то ли это была такая смелая режиссёрская находка.

Зато именно сейчас я наконец-то сообразила, почему Хогарт назвал постановку скандальной – во-первых, у всех актрис были слишком открыты плечи, спины и грудь, и было очевидно, что под сценическими костюмами нет тонн нижних рубашек, сорочек и так далее. А во-вторых, скандальной была сама пьеса. Действительно, ставить в викторианской Англии с её моральными устоями действо про то, как царица влюбляется в собственного пасынка, позабыв о муже, долге, ребёнке, и не может совладать с этой страстью – это очень смело.

– Господа! – торжественно провозгласил Хогарт, когда сцена подошла к концу, и Федра с кормилицей спустились со сцены вниз. Возглас Хогарта привлёк внимание всех остальных, и теперь на нас смотрели все присутствующие в зале. – Господа! Для меня огромное удовольствие представить вам сегодня нового члена нашей труппы!

Эти слова произвели магическое воздействие. Все разговоры немедленно стихли, и теперь на меня смотрели уже пристально, изучая со всех сторон. Самым пронзительным оказался взгляд ведущей актрисы – Маргарет оценивающе изучала меня с ног до головы, что-то прикидывая в уме. Пожалуй, этот интерес был мне понятен – чисто коммерческий, ведь появление новой фигуры в устоявшемся коллективе актёров должно было так или иначе нарушить уже сложившийся порядок, хоть в финансовом плане, хоть в том, как теперь будут распределяться роли. Я была уверена, что эту мысль Маргарет сейчас и выскажет вслух, но первым об этом заговорил совсем другой персонаж:

– Не могу не спросить, Хогарт – и на какую же роль вы берёте новую актрису? В нашем спектакле все роли уже разобраны. Конечно, если мне не изменяет память…

Издевательские слова принадлежали ведущему актёру, которого директор назвал Гровером. В отличие от прочих актёров, подтянувшихся поближе, чтобы получше меня рассмотреть, он продолжал сидеть в первом ряду партера, лениво развалившись в кресле. О скандале с Маргарет уже ничто не напоминало, и он как ни в чём не бывало рассматривал меня, особое внимание уделив груди и бёдрам, хотя я с трудом могла представить, как он мог разглядеть хоть что-то под моим наглухо закрытым платьем.

На колкость Гровера директор не обратил никакого внимания.

– Мисс Бетси будет петь в антракте, – радостно сообщил он, словно делился какой-то невероятно приятной новостью. Я даже покосилась на него с удивлением – не думала, что моё присутствие может кого-то привести в такой неописуемый восторг.

– Но мы никогда не ставили музыкальные номера, – удивлённо заметила Маргарет. Теперь она стояла близко ко мне, и я, пользуясь случаем, изучила её внешность. Это оказалась жгучая брюнетка, которую я в жизни бы не приняла за англичанку, несмотря на вполне английское имя. Больше всего она была похожа на испанку или итальянку – высокая, смуглая, черноволосая, с живыми тёмными глазами. Очень красивая женщина, и в Лондоне она со своей экзотической внешностью точно должна была иметь толпу поклонников. После увиденного утром я была готова к тому, что сейчас она закатит ещё один скандал – на этот раз из-за появления совершенно новой фигуры. Но актриса выглядела вполне спокойной.

Мистер Хогарт, как мне показалось, с трудом сдержал вздох облегчения и немедленно обмахнулся платком.

– У мисс Бетси прекрасные вокальные данные, – заверил он Маргарет. – Полагаю, что в этом случае музыкальный номер себя оправдает. Она не будет участвовать в основном действии вместе с вами, и вам не придётся узнавать манеру игры друг друга и подстраиваться. Полагаю, что трудностей быть не должно.