Фаниль Галеев - О чем молчали звезды [litres]

Но, как и в первый раз, оба промолчали, мулла лишь кивнул жене, и та, удалившись, появилась через некоторое время, держа в руке поднос с маленькими чашечками и блюдцами с водой и кормом.

Взяв клетку и отойдя в сторонку, молодая женщина стала с детской радостью и увлечённостью обхаживать маленькую певунью.

Старик же с муллой, немного понаблюдав за ней, переключили внимание друг на друга.

– Я понимаю, почтенный хазрат, – заговорил старик, по-прежнему тяжело дыша и то и дело касаясь рукой груди, – многое в моём поведении и в моих словах вам, возможно, кажется странным, но, уверяю, я в своём уме, и, как и во время нашей первой встречи, могу поклясться, что не переступал законов и не причинял никому зла. В тот день после нашей встречи, когда вы ушли с кладбища, на нас напали два очень нехороших… Нет, у меня язык не поворачивается назвать их людьми, скорее это были два одержимых злобой и ненавистью человекоподобных существа. Одолеть моего товарища им не составило ни малейшего труда, да и я не смог оказать им особого сопротивления. Нас посадили в разные машины и куда-то повезли. По дороге товарища моего вместе с машиной сбросили с моста в реку – он погиб…

– Да, я знаю, – грустно кивнул головой мулла.

– Откуда? – посмотрел на него, морщась от непонятной внутренней боли, старик.

– Приезжали следователи, ходили по посёлку, узнавали обо всём, меня допрашивали в качестве свидетеля…

– И что же вы?

– Я никогда в жизни не лгал и рассказал всё, как было.

– А что их интересовало?

– Спрашивали о вас, кто вы такие, зачем приезжали, с кем и куда уехали…

Старик замолчал, о чём-то задумавшись.

– А не знаете ли вы, почтенный хазрат, где похоронили моего товарища?

– Тут, в одной деревушке, километрах в десяти от нас. Сначала наводили справки, искали его родственников. Но он, как оказалось, был сиротой, воспитывался в детдоме. Вот и решили не везти его в Казань, а похоронить недалеко от того места, где он погиб.

– Ну, слава Аллаху! – Старик в первый раз выразил на своём лице откровенную радость. – Я боялся, что услуга, о которой собираюсь вас просить, причинит вам беспокойство…

– Говорите, уважаемый, о чём вы хотели просить меня?

– Сейчас, сейчас…

Нагнувшись и придвинув к себе стоявшую на земле пустую деревянную плошку, старик, ничего не объясняя, стал из карманов выкладывать в неё различные денежные купюры: крупные, мелкие, новые, хрустящие и уже изрядно помятые, а напоследок ссыпал из карманов всю находившуюся там мелочь.

В плошке образовалась солидная куча денег.

– Что вы делаете, уважаемый? Кому и для чего предназначены эти деньги? – спросил не в меру растерянный Фидаил-мулла, с каким-то немым укором посмотрев на странного гостя.

– Простите, простите, хазрат, если я чем-то прогневал вас, – сказал, вздыхая, старик. – Но, поверьте, я не помышлял ни о чём дурном. Мой погибший товарищ был очень добрым и благородным человеком, и прежде чем отправиться в дальний путь, я хотел выразить ему свою последнюю благодарность. Но у меня остаётся слишком мало времени, и я смогу сделать это лишь при вашей благосклонной помощи.

– Говорите, уважаемый, я сделаю всё, что в моих силах, – переменившись в настроении, заверил Фидаил-мулла.

– Я не видел могилы своего товарища, – сказал старик, – но сердце подсказывает мне, что похоронили его, как чужака, в спешке, особо не заботясь о внешнем виде могилы. Тем более вы говорите, что близких у него нет. И если, почтенный хазрат, у вас здесь есть верные друзья и помощники, то я хотел бы попросить вас позаботиться о его могиле, сделать приличную ограду, поставить красивую стелу, словом, придать ей вид, достойный памяти погибшего.

– Я и мои помощники охотно сделаем это, – без малейшего колебания ответил хазрат. – Но зачем столько денег? Вы ведь и так пожертвовали очень большую сумму на ремонт нашей мечети. Могила вашего товарища в любом случае будет приведена в надлежащее состояние, и для этого достаточно лишь одной вашей просьбы.

– Извините, хазрат, но мечеть – приют для живых, могила же – последний приют для усопших, и я не хотел бы подводить под ними одну черту, – улыбнулся старик. Он указал взглядом на наполненную деньгами плошку. – А эти деньги… Они, надеюсь, уже никогда мне не понадобятся, ни здесь, ни там тем более… Так что возьмите их, для вас они лишними не будут. Ну а мне… мне, я чувствую, пора. Полночь уже близка, да и дорогу осилит лишь идущий…

Старик резко встал, но тут же пошатнулся и упал, ударившись перевязанной рукой о землю. Из его груди вырвался тяжёлый стон.

Мулла и подбежавшая к нему жена осторожно подняли старика и усадили на место, придерживая его с двух сторон.

– Нет, нет, уважаемый, вам нельзя никуда идти! – требовательно и решительно сказал мулла. – Вы больны, вам следует хорошенько отдохнуть и подлечиться. Переночуете сегодня у нас, а утром видно будет.

– Не уходите, абзый, пожалуйста, не уходите! – заплакала жена хазрата. – Вон и птичка ваша тревожно заметалась в клетке, будто беду близкую чует!

– Я уйду, даже если меня прикуют цепями, – угрюмо промолвил старик, поднимаясь на этот раз медленно и осторожно. – Скажите только, есть здесь короткий путь к лугу за старым кладбищем, где раньше был родник?

– Родник и сейчас там, – со вздохом сказал мулла, поняв, что удерживать больного старика бесполезно. – А дорога… Она будет значительно короче, если пройти через наше картофельное поле. Идёмте, я провожу вас, иначе вы заблудитесь в темноте…

Хозяйка, взяв клетку с канарейкой, подошла к мужчинам и, с жалостью посмотрев на старика, передала ему задремавшую в своём маленьком жилище певунью. Старик тихо и учтиво поблагодарил её, после чего Фидаил-мулла повёл гостя к сараям, где находился выход к картофельному полю.

Когда они, держась друг за друга, вышли за сараи, мулле Фидаилу показалось, что они на какое-то мгновение окунулись в чернильницу, и лишь спустя некоторое время глаза его привыкли к темноте и стали различать слева дощатый забор и протоптанную между ним и огородом тропинку.

Мулла, взяв у старика клетку с птицей, двинулся вперёд, не отпуская от себя и придерживая на всякий случай своего немощного спутника.

Так они добрались до калитки в самом углу огорода, за которым начинался пустырь.

Здесь старик, взяв у хазрата свою ношу, прошёл вперёд и, открыв калитку, произнёс слабым голосом:

– Спасибо, хазрат. Дальше я пойду один. Никто не должен присутствовать при встрече…

– Как знаете, уважаемый, – смиренно сказал мулла. – Только учтите, дорога дальше раздваивается: одна идёт прямо, через заросли, другая сворачивает влево, огибая их. Вам лучше пойти влево, иначе можете заблудиться.