Илона Эндрюс - Магия побеждает [litres]

– Вот ты – определенно попалась. Но все остаются. И я тоже буду драться.

Я посмотрела на него:

– С нами? В «Яме»?

– Да. Недостаточно хорош для тебя? Ты бы предпочла Саймана?

Дай-ка подумать. Царь Зверей против истеричного Ледяного Великана.

Тут вообще есть выбор?

– А что насчет Андорфа и твоего первого закона?

– А что? – спросил он.

– Неужели ты убил его – в пятнадцать-то лет? – вырвалось у меня.

– Убил.

Никакого умного продолжения не приходило в голову.

Мы свернули за угол, и в конце коридора я увидела Цезаря.

Я стиснула зубы. Мне так сильно хотелось добраться до него, что я буквально чувствовала на губах вкус его крови.

Кэрран посмотрел на меня.

– Он контролировал избиение Дерека, – прошептала я.

Глаза оборотня вспыхнули золотом.

Если мы сейчас бросимся на «Жнеца», нас дисквалифицируют. Но мы оба решили уничтожить его. Мы об этом мечтали.

Цезарь обернулся, заметил нас и споткнулся. На мгновение замер, как олень в свете фар, а затем нырнул в помещение для «Жнецов».

Я повернулась и пошла в наши «апартаменты». Кэрран не последовал за мной.

Андреа поприветствовала меня, помахав рукой. Она сидела на скамье, перед ней на белом полотенце было разложено множество самых разнообразных деталей, которые, без сомнения, собирались в очередной смертоносный огнестрел.

Я села рядом с подругой.

– А где остальные?

– Прячутся, – ответила она. – За исключением Дулитла. Его Кэрран простил, потому что дока похитили. Но я услышала еще много чего интересного через дверь.

– Давай.

Она лукаво улыбнулась мне.

– Сначала оправдывался Джим. Он толкнул речь в стиле «это целиком и полностью моя вина» и так далее. Потом пришла очередь Дерека – и он твердил то же самое. Тогда Кэрран пообещал, что следующий желающий стать мучеником им станет. Затем Рафаэль начал говорить, точнее, рычать о том, что он здесь – только из-за долга крови. Дескать, он имеет право на возмещение ущерба, нанесенного другу буды, и это записано в проклятом Кодексе на такой-то странице. А если Царь Зверей не согласен, то можно продолжить обсуждение на улице в более агрессивной форме. Как драматично и нелепо! Но мне понравилось.

Я могла представить, как Кэрран сидит, положив руку себе на лоб, закрыв глаза и оскалившись.

– Ну а Дали заявила, что ей надоело, когда с ней обращаются, будто она сделана из стекла, и она тоже хочет драться.

Это его добило.

– А Кэрран?

– С минуту он молчал, после чего устроил им разнос. Он сказал Дереку, что тот вел себя безответственно по отношению к Ливи. А если он собирается кого-то реально спасти, то он должен заранее придумать хороший план, а не устраивать жуткий беспредел, который имеет неприятные последствия. Кроме того, Дерек нарушил практически все законы Стаи и сам напоролся на неприятности. Потом он перешел к Дали. Если она хочет, чтобы ее воспринимали всерьез, пусть научится брать на себя ответственность и перестанет притворяться слабой и беспомощной каждый раз, когда попадает в беду. А «Яма» определенно не то место, где стоит доказывать свою твердость духа. По-моему, он не считал ее поведение милым, когда ей стукнуло пятнадцать, и не склонен считать его таковым и теперь, когда ей уже исполнилось двадцать восемь.

Я была в шоке.

– Он сказал Рафаэлю, что долг крови превосходит законы Стаи только в случае убийства или опасного для жизни ранения. Он даже процитировал страницу Кодекса и номер раздела! И добавил, что легкомысленные оборотни, в том числе и альфы, также нарушают закон Стаи и караются изоляцией. В общем, Кэрран задал им потрясающую взбучку. Когда он закончил, они все хвосты поджали.

Андреа принялась полировать какую-то деталь пока еще не собранного пистолета.

– В итоге он приговорил всех троих – и себя – к восьми неделям исправительных работ на постройке северного крыла крепости и отпустил их. Они выскочили вон. Бежали с такой скоростью, словно там начался пожар.

– Он осудил и себя?

– Он нарушил закон Стаи, приняв участие в нашей глупой затее.

Царь Зверей во всей красе.

– А Джим?

– Он получил отдельный нагоняй. У него с Кэрраном состоялся тихий и сердитый разговор, я почти ничего не расслышала. Но я кое-что уловила – ягуар должен будет вкалывать три месяца, достраивая крыло крепости. Напоследок Царь очень небрежно сказал, что если Джим захочет затеять драку – мало ли что? – с его, Кэррана, будущей подругой, он может это сделать. Однако он должен иметь в виду, что вожак Стаи не придет спасать его пеструю шкуру. Видела бы ты физиономию Джима!

– Его – кто?

– Его подруга. ПО-ДРУ-ГА.

Я выругалась.

Андреа усмехнулась:

– Я думала, что сделаю твой день лучше. А теперь ты застряла с ним здесь на три дня, и вы будете вместе сражаться. Романтично. Прямо как медовый месяц.

И снова мне пригодилась моя психологическая подготовка. Я не задушила Андреа на месте.

Именно в этот момент в комнату вошел Рафаэль:

– Поединок «Жнецов» вот-вот начнется. Кэрран велел передать, что твой мерзавец будет сражаться.

Зал, пустующий еще час назад, был заполнен до отказа.

В жизни – отдельные личности – здесь зрители смешались в единое целое, в шумного, яростного, азартного зверя с тысячью глоток. Ночь только началась, а он уже ревел и жаждал крови.

Кто-то (вероятно, Джим или Дерек) обнаружил узкую лестницу, соединяющую этажи. Утопленная в стене слева от «Золотых ворот», она находилась в тени и была практически невидима для толпы, сосредоточенной на ярко освещенной «Яме». С нее открывался отличный обзор.

Я протиснулась через Рафаэля и Андреа, которые сидели рядышком, и посмотрела на наше сборище.

Тут были все, кроме дока. Вскарабкавшись на лестницу, я уселась на верхнюю ступеньку. Бетон холодил мою спину.

«Жнецы» выставили двух бойцов против четырех из команды соперника. Первым оказался Март. Второй – женщина: маленькая, соблазнительная, чувственная, с водопадом темных волос, ниспадающих на спину. Она смахивала на Оливию и могла бы сойти за ее сестру.

Дерек увидел ее и напрягся.

Я принялась изучать четверку из другой команды. Первым был огромный азиат, крепкий и толстый, как кирпич. Наверное, Скала. Позади него маячил боец Стрела, худощавый темнокожий мужчина, вооруженный луком и поясом, набитым ножами и дротиками. По меньшей мере тридцать стрел торчали из песка, «готовые» к тому, чтобы их схватили и использовали.

Слева находился Секира, юноша со светлыми волосами, который, наверное, думал, что он – японец: на нем было традиционное темно-синее кимоно и штаны хакама голубого цвета – плиссированные и широкие, словно юбка. Он вооружился мечом катана. Ничего удивительного.