Майкл Салливан - Коронная башня. Роза и шип (сборник)

– Как и мы все, – откликнулся епископ.

– Признаюсь, мне весьма любопытно, что находится в кошельке. Тот человек сказал, чтобы я ни при каких обстоятельствах не заглядывал внутрь, что, само собой, лишь подогрело мое любопытство.

– И вы заглянули?

Аристократ покачал головой.

– В обычных обстоятельствах я бы заглянул, но…

– Но что?

– По правде сказать, ваша милость, я испугался. Тот человек был, скажем так, весьма грозным. У меня определенно сложилось впечатление, что он может за мной наблюдать. – Аристократ огляделся.

– Понятно. Что ж, очевидно, я должен вас поблагодарить.

– Это я вас благодарю, ваша милость.

Светловолосый джентльмен снова улыбнулся и, крутанувшись на каблуках, ушел в ливень. Сальдур всмотрелся в струи дождя, но не заметил никого, кто мог бы следить. Он закрыл дверь.

Подгоняемый неуютной мыслью о том, что в собор может постучаться кто-то еще, епископ зашагал по коридору, игнорируя липкую влажность одежды и скрипя зубами. По пути он раскрыл кошелек и вытряхнул содержимое на ладонь.

И остановился.

В его руке лежал отрезанный палец.

Сальдур вздрогнул и уронил его. Металлический звон, с которым палец ударился о пол, привлек внимание епископа. На пальце было кольцо, безвкусная вещица с огромным рубином, по бокам которого располагались два поменьше. Золото и бордовый цвет символизировали высокий меленгарский пост – это кольцо принадлежало лорду верховному констеблю.

Случившееся с Саймоном Эксетером по-прежнему оставалось загадкой, однако Сальдуру вовсе не хотелось сдирать эту болячку. Без сомнения, Новрон убил Эксетера, чтобы защитить епископа от катастрофы, ведь тот трудился ради его блага. Верховный констебль не успел собрать достаточно улик для обвинения. Но, будучи подозрительным человеком, он складывал кусочки мозаики быстрее, чем ожидал Сальдур. Епископ озадаченно посмотрел на палец с кольцом.

«Зачем кому-то посылать мне отрезанный палец лорда Эксетера?»

Изучив содержимое кошелька более внимательно, он нашел внутри обрывок пергамента. Послание, написанное мелким, убористым почерком, было лаконичным, но предельно четким:

Позаботься о том, чтобы дамы из Медфордского дома были на свободе и под защитой, и я о тебе забуду.

Роза

Сальдур трижды перечитал послание. Под конец его руки тряслись.

«Эта сучка узнала мой голос! И до сих пор жива!»

Епископ развернулся, по собственным следам поспешил назад и снова распахнул дверь на Дворянскую площадь. Светловолосый аристократ исчез, и площадь пустовала. Вдалеке, сквозь завесу дождя, виднелась каменная статуя Толина Эссендона. Тело Эксетера сняли, а кровь смыли, но кусок веревки по-прежнему свисал с шеи короля, словно удавка. Возможно, солдаты не смогли до него дотянуться.

Почему Ричард не убил ее? Быть может, Хилфред оказался умней, чем думал Сальдур. Только дурак поверит человеку, который собирается предать короля. Скорее всего, он сохранил девчонке жизнь, чтобы подстраховаться на случай, если что-то пойдет не так. Может, даже собирался впоследствии шантажировать епископа. Следовало заставить Ричарда перерезать ей глотку прямо в темнице, но Сальдур решил, пусть лучше ее тело обнаружат подальше от замка или вообще не найдут. Если бы она умерла в замке, Эксетер получил бы очередной кусочек своей головоломки, а епископ – новое обвинение, от которого пришлось бы защищаться.

Впервые Сальдур всерьез задумался над тем, кто убил констебля и почему. Вроде бы на нем нашли записку – что-то насчет вреда, который Эксетер причинил каким-то женщинам.

Быть может, все просто? Быть может, девушки наняли головорезов, чтобы защититься? Вроде бы он слышал про другие убийства в городе, похожие на случай Эксетера. И каждая жертва причинила тот или иной вред женщинам из этого Медфордского дома. Какая ирония: ничтожные проблемы проституток из худшего городского квартала приставили кинжал к его горлу. Сальдур всегда удивлялся тому, что лишь немногие люди способны разглядеть все возможности. Эта Роза загнала его в ловушку. Она могла попросить так много вещей – деньги, власть, что угодно. Если свобода и спокойствие горстки шлюх помогут замять дело, Сальдур с радостью подчинится.

Позабыв про камин, ванну и постель, Сальдур вновь зашагал к выжженному замку. Требовалось убедить его величество отпустить девушек, прежде чем Роза начнет показывать пальцем.

Когда Альберт вернулся в «Гадкую голову», Ройс ждал его у приоткрытой двери. Втянув аристократа внутрь, вор быстро захлопнул дверь. Альберт попытался протереть глаза мокрым рукавом.

– Ну? – спросил Ройс.

– Все прошло хорошо, – доложил Альберт. – Я доставил кошелек епископу Сальдуру и видел, как тот направился обратно в замок. Могу я узнать, что было внутри?

– Рычаг, – хмыкнул Ройс.

– Значит, теперь я соучастник… не только убийства, но и шантажа?

– Гвен и девушек арестовали, – объяснил Адриан.

– Мне жаль это слышать, но какое отношение к этому имеет епископ Сальдур?

– Ройс придумал, как их освободить.

Протерев наконец глаза, Альберт разглядел Адриана за одним из столов, на котором лежала опрокинутая кружка. На полу была лужа эля. Огромный меч со свисающей перевязью выполнял функцию моста между столом и стулом. Ройс был на ногах и держался, на вкус Альберта, слишком близко к виконту. И Ройс, и Адриан выглядели так, словно не спали всю ночь.

– Я тут подумал, – начал Альберт. – Я не создан для такой гнусной жизни. И кроме того, меня весьма тревожит тот факт, что королевская стража может искать некоего виконта, который доставил послание лорду Эксетеру незадолго до пожара. Так что, наверное, пришла пора мне покинуть Медфорд.

– Ты никуда не пойдешь, – отрезал Ройс, и Альберт ему поверил. – Ты мне нужен для сбора информации.

– Я ценю твое доверие, но… вот. – Альберт достал кошелек с монетами. – Здесь двадцать золотых тенентов за работу, о которой я договорился на празднике. Можете распоряжаться ими как угодно. Нанявший нас человек ни за что не отыщет меня там, куда я направляюсь. Не думаю, что когда-либо осмелюсь показаться в Меленгаре, а может, и во всем Аврине. Я собираюсь на юг, в Делгос или Калис.

– Ты никуда не пойдешь, – повторил Ройс, не обращая внимания на кошелек.

– А если меня арестуют?

– Альберт, – вздохнул Адриан, – ты преувеличиваешь. Никто тебя не ищет. И кроме того, теперь ты один из нас. Мы не позволим повесить тебя.

«Повесить меня?» При этой мысли Альберт вздрогнул.

– Ты же не думаешь, что они действительно… – Но, разумеется, он думал. Иначе не стал бы говорить. – И как вы этому помешаете? Вы вечно смотрите на все свысока! Не хочу показаться невежливым, но поймите, вас всего двое – а у них армия . Мне жаль, что все это… – Альберт вскинул мокрые руки, разбрызгивая воду из манжет. Он был сбит с толку и не мог найти подходящих слов, чтобы описать абсурдность ситуации. – Я ухожу.