Джеймс Роллинс - Последняя одиссея [litres]

Грей догадался, куда ведет монсеньор.

– Священный ларец до сих пор существует.

Ро кивнул.

– Это поистине тайная библиотека нашей церкви.

Бейли подался вперед.

– Монсеньор Ро является префектом Ларца. Его официальным попечителем.

Ро принялся объяснять причину своего выбора:

– Священный ларец содержит сокровища настолько ценные и редкие, что ими невозможно поделиться, и слишком еретические и опасные, чтобы их обнародовать. Вот почему астролябию надлежало доставить сюда.

Грей взглянул на громаду летнего дворца, желтые стены которого в лучах утреннего солнца приобрели оттенок розового золота.

– Так Священный ларец спрятан здесь?

– Нет, – ответил Ро. – Не совсем так.

«Куда мы идем?» – думала Сейхан, следуя за остальными по крыше папского дворца.

С высоты открывался панорамный вид на озеро Альбано и примыкающие к нему лесистые холмы и вулканические склоны. Холодный ветерок с озера доносил ароматы апельсина и лаванды.

Неудивительно, что папы спасаются от удушающей римской жары именно здесь.

Часть панорамы скрывалась за двумя установленными на крыше серебристыми куполами обсерваторий.

Монсеньор Ро объяснил, обращаясь к Грею:

– Сегодня эти обсерватории – по большей части достопримечательности. В миле отсюда обустроили две новые, в бывшем женском монастыре. Мы как раз готовим программу обучения для летней школы по астрономии и астрофизике. В доказательство, что наука и по сей день остается частью нашей религиозной жизни.

Двое мужчин, вместе с Марией, шли впереди, а сзади следовал майор Боссар из Швейцарской гвардии.

«Держит нас на виду, как и предупреждал».

Обогнув каминную трубу, Сейхан ощутила тяжесть в животе, которая постоянно напоминала о Джеке, об оставленных материнских обязанностях. Сейхан уже трижды звонила Кэт – убедиться, что все хорошо, что Джек прекрасно держится без нее.

Монк, заверяла ее Кэт, на седьмом небе от счастья: «Столько лет в окружении женщин, и вот теперь у него мужская компания. Он уже прикупил Джеку маленькую бейсбольную перчатку. Назад вы своего мальчонку не получите».

Однако эти заверения не помогали унять чувство вины, рожденное вовсе не тем, что Сейхан оставила Джека, а тем, какой азарт она испытывала в командировке. Давно она не ощущала такой свободы и легкости. Девять месяцев носила Джека под сердцем, потом, родив, заботилась о нем денно и нощно и все это время не оставалась по-настоящему одна. И вот впервые за время, которое казалось ей годами, Сейхан принадлежала только себе, стала собой.

Пока снова не ощутила, как притекает молоко, напоминая, что скоро надо будет сцеживать. Напоминая, что она по-прежнему связана с другим человечком.

«Это лишь временная передышка».

Не успела она как следует все обдумать, как они дошли до лестницы одной из обсерваторий.

Поднимаясь, Грей оглядел огромную конструкцию.

– Не понимаю, как обсерватория связана с тайной библиотекой?

– Вообще-то сюда в начале двадцатого века папа Пий Десятый перенес из Ватиканской библиотеки сокровища астрономического толка. В том числе оригинальные работы Коперника, Галилео и Ньютона.

Мария, шедшая сразу за монсеньором, поинтересовалась:

– Вы поэтому просили доставить древнюю астролябию сюда, в астрономическую библиотеку?

Остановившись на верхней ступеньке, Ро обернулся.

– К несчастью, нет, это не та библиотека, куда надо бы доставить астролябию.

Монсеньор открыл дверь и провел гостей через небольшую прихожую в просторный сводчатый зал. Здесь пахло маслом и лаком с лимонной отдушкой. В центре, нацеленный в закрытые створки отделанного деревом купола, стоял телескоп.

Проходя мимо него, Ро по-дружески похлопал по его корпусу.

– Этот старый прибор стоит здесь с тысяча девятьсот тридцать пятого года. Его установили за десять лет до того, как родился я, – он указал себе под ноги, – в комнате прямо под нами.

Сейхан вскинулась.

– Так вы здесь родились? В этом дворце?

Ро широко улыбнулся.

– Я один из отпрысков папы.

Грей в недоумении остановил монсеньора.

– О чем это вы?

Улыбка Ро сделалась шире.

– Во время Второй мировой папа открыл летний дворец для беженцев с оккупированных территорий. Как для католиков, так и для евреев. Здесь собралось больше двенадцати тысяч человек. Включая беременных женщин. Так спальня папы стала полевым родильным домом: на этом святом одре родилось около полусотни детей.

– А, теперь ясно, – кивнул Грей, – как они стали детьми папы римского.

Ро пожал плечами и пошел дальше.

– Что удивительного в том, что я до сих считаю это место своим домом?

Дойдя до противоположного конца купола, монсеньор остановился у неприметной панели красного дерева в стене. Достал из кармана глянцевую ключ-карту из вороненого металла. На каждой ее стороне имелось серебряное тиснение в виде короны поверх двух перекрещенных ключей.

Герб папы римского.

На первый взгляд обе стороны были идентичны, однако на одной более темный ключ смотрел влево, на другой – вправо.

Сейхан и Грей переглянулись – оба это заметили, и оба поняли смысл тиснения: оно символизировало тайный круг внутри католической веры, известный как Церковь Фомы. Отец Бейли, как и монсеньор Вигор Верона когда-то, тоже был членом – носителем карты. Эта группа избранных следовала предписаниям гностического евангелия, так и не вошедшего в Библию, евангелия от Фомы, основной принцип которого гласил: «Ищите, и обрящете». Они верили, что ядро христианских учений в том, чтобы не прекращать поисков Бога в мире и в себе.

Сейхан откровению не удивилась. Кто же лучше остальных годится в префекты тайной ватиканской библиотеки, как не член тайной церкви?

Ро вставил карту в скрытый паз, и панель отъехала в сторону, открыв кабину лифта.

– После вас, – сказал монсеньор, жестом приглашая всех внутрь.

Сюда майор Боссар за гостями не последовал.

Видимо, то был мост, переходить который ему было не дозволено.

Внутри монсеньор провел картой над считывающим устройством. Двери закрылись, и лифт стал опускаться.

– Куда мы? – спросил у Ро Грей.

– В древние подземелья. Старейшая часть дворца датируется тринадцатым веком. Впрочем, вы наверняка заметили в окрестном лесу амфитеатр. Он – часть крупного комплекса, виллы императора Домициана. Дворец стоит на ее руинах, и мы сейчас спускаемся к старым резервуарам и колодцам.

– Насколько стары эти руины? – спросила Мария.

– Некоторым частям две тысячи лет.

– Другими словами, это заря христианства, – сказал Грей, припомнив, что ранее Ро говорил о содержимом тайной библиотеки.