Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

Лагерь в Арктиде. Нойс, закутавшись в покрывало, как в тогу, прошлась по дому, закрывая ставни. Да, естественно, наружные ставни закрываются изнутри. Ее высочество не зря хлеб ела. Дом правильно сконструирован – для сложного климата. А что за окном всё так противно и тоскливо… – извините. Иное проектом не предусмотрено.

Нойс подняла голову к потолку, устремив немигающий взгляд в объектив потайной видеокамеры. Знаем эти ваши сучковатые доски! Вздохнула и отправилась заниматься стиркой.

За этим нудным занятием гадала: что за печать легла на уста? Нет бы, вякнуть что-то суровое, гордое, героическое. Ты же умеешь. Заявить, что не сдашься – никогда, никогда! И что б вы лопнули от напрасных ожиданий! Плевать, что не увидит и не услышит никто, кроме шестерок Магистра. Услышанное не умирает. Капля точит камень. Нельзя упускать ни единого шанса. Слово – тоже сила, а твое – тем более. Но ты смолчала. Невозможно повторить себя прежнюю. Что вчера отдавалось трепетом в сердцах и поражало души – сегодня смешно и стыдно.

Я все отдам не за ответ:

кто виноват.

Дождя стук дробный на стекле,

и вешний сад.

Косой луч солнца глаз моих,

коснется вдруг.

Яснеет небо, ветер стих…

Вечерний луг.

С крыльца сойти исподтишка,

Войти бы в круг,

Где слышен голос пастушка

и смех подруг…

Как промотавшийся игрок,

о чем молю?

Кому и что отдать в залог?

Лишь жизнь мою.

За одинокой фигурой, бредущей по снежной равнине, оставалась цепочка следов, отмечавшая пройденный путь. Так видела камера наблюдения. Себе же Нойс представлялась первопроходцем, рассчитавшим кратчайший маршрут. Пусть смотрят за ней недружелюбные глаза – да хоть повылазьте. Я погулять вышла.

Издали стена выглядела полупрозрачной полосой с тонкими темными прожилками. Извращенная фантазия Ее высочества. Решетчатое сооружение, высотой с десятиэтажный дом. Толстые, вертикальные несущие колоны. Горизонтальные перекладины. Каждое пустое пространство между ними заполнено точно так же, более мелкими элементами. От долгого разглядывания рябило в глазах.

Громадная экономия материалов, по сравнению со сплошной преградой. И она – такая же неодолимая! Хотя сквозь нее беспрепятственно проникает ветер. Он один здесь свободен и волен.

Допустим, во-первых: часть видеокамер вышла из строя, и образовалась недоступная наблюдателям зона. Ты взбираешься, цепляясь за металлические перекладины, к которым мгновенно и намертво прилипнет голая кожа ладоней. Ты, естественно, в перчатках. Толстых, двойных. Пока они сухие, удар током не страшен.

Допустим, во-вторых: у тебя есть пилка по металлу. Чисто случайно, в лагере для опасных заключенных, в кухонной утвари нашлась. Ха-ха. Ты елозишь ею, перепиливая стальные трубки. Через которые периодически проходит ток высокого напряжения. Когда-то в Олдемине, помнишь?.. хоронили паренька. Монтера. Попал под разряд. Электрическая дуга прожгла резиновые перчатки и убила мальчишку.

Ладно. Пусть, в-третьих: выйдут из строя датчики, управляющие включением тока. Тогда, трудясь половину морозной ночи, ты проделаешь в решетке дыру, достаточную, чтобы проскользнуть. И бодренько… Да? У тебя еще остались силы? Шлендаешь… куда? Вперед!

Через двести метров видишь точно такую же, гордо воздвигшуюся стену! Ограда в лагере – двойная. Тонкая шутка Ее высочества. Все труды напрасны, начинай сначала. Чу! Слышишь? Собачий лай. Сторожевые псы меж двух оград.

И пусть, в-четвертых, пятых и сколько там еще?!.. Ты обманешь, (как же?), вездесущих псов. Преодолеешь наружную изгородь. Свободна! Иди!

Куда?

Север – горы вплоть до полюса. Запад и восток – горы! И – вечная зима.

Единственный путь – топать пешком на юг, вдоль железной дороги. По ней не ходят поезда, кроме одного. Да и тот – не по расписанию. Через каких-нибудь три с лишним тысячи километров ты придешь в Норденк. Заявишься в Университет. Откроешь ногой дверь в кабинет Великого Магистра и плюнешь в его добродушную физиономию. Правда, смешно? До слёз.

Приступ жалости к себе прошел. Нойс сняла перчатку, чтобы высморкаться сквозь пальцы. Фу, как неэлегантно. При дворе Великого Ваги тебя бы обсмеяли. «Не сморкайся в пальцы или в угол скатерти. Для этого есть рукав камзола».

Жили когда-то на свете культурные люди. Рыцари. Богатыри. Даром, что пьяницы и разбойники. Нойс фыркнула. Пора убираться восвояси, пока холод не взял над тобой верх. Нагулялась.

Везде одно и то же. Лагерь в плане – правильный шестиугольник, окруженный двойным колоссальным забором. В промежутке – шесть сторожевых башен, на равном расстоянии друг от друга. Мрачные сооружения из серого бетона. Лагерь поделен на шесть секторов, в них дома с четырехскатными крышами. Типовая одноэтажная архитектура. Вокруг центра расположены хозпостройки, склады для барахла, которое еще сгодится в дело. Например, в печку.

«Ваше высочество! Симметрия – эстетика идиотов! Вы этого не знали?» Разделавшись мысленно с создательницей арктической тюрьмы, Нойс отправилась в обратный путь. Если надолго не останавливаться, то не так уж холодно. Погода удержится до вечера. Это когда нет пурги, не воет ветер и не жалит лицо снежная крупа. В пургу видимость нулевая, заблудиться и замерзнуть насмерть можно в трех шагах от дома. Но, вернуться до ненастья – времени хватит. Сдвинула пониже пластмассовый, со множеством дырочек, козырек, прикрывая глаза. Защита от рассеянного ультрафиолета. От снежной слепоты.

Нога провалилась в снег не так глубоко, как раньше, и Нойс, от неожиданности, споткнулась. Пригорок, занесенный снегом. Выступ скальной породы. Что же еще?

Шагать бы дальше, но что-то ее остановило. Начала разгребать ногой, внизу снег слежался. Вынула из кармана штормовки завернутый в тряпицу кухонный нож. Наклонилась, разрыхлила острием ледяную корку… Господи!

Человек умер давно. Лет двадцать или более тому назад. Когда лагерь действовал. Несчастного не застрелили – верхняя одежда не повреждена. Просто шел себе и шел, лишился сил, упал. Замерз. У Нойс не хватило духу раскапывать дальше. Она страшилась увидеть заледенелое лицо покойника. Не хотела знать: мужчина перед ней или женщина. Кинулась прочь с поспешностью, похожей на бегство.

Как посмели скрыть?! Почему никто не доложил? Кого не досчитались среди живых в один из хмурых лагерных дней? Сколько безвестных жертв таят здешние снега? Как Ее высочество не заметила, что ее окружают ложь и обман? Как вообще смогли обмануть ту, кого обмануть невозможно?

Ответ известен. Наоми Вартан устала смотреть в души людей. Это ей надоело. Душевный покой стал дороже искусства разбираться в чужих грехах. Со временем она всё больше выпускала вожжи из рук. И не надо ее винить! Силы человеческие имеют предел. А заменить Хозяйку некем – так уж было устроено ее государство.