Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

За самоубийства заключенных охрану не наказывали. С одной стороны, это лишало строптивцев проверенного способа шантажа: мол, вены порежем, в знак протеста. Режьтесь, на здоровье. С другой стороны, оставляло лазейку для произвола охраны. Много выступаешь – скоро наложишь на себя руки. Пусть кто угодно, с пеной у рта доказывает, что ты не сам, что тебе «помогли». Никому докопаться до правды ни разу не удалось. Тщетность правдоискательских усилий способствовала покорности и дисциплине. Отличная система.

А вдруг кто убьет не себя, а товарища по несчастью? Случаются разборки, разве нет? Тогда вас расстреляют. Или, если в лагере сложилась система взаимопомощи и «разруливания» конфликтов – вашу судьбу отдадут в руки ваших же товарищей. Объясняйтесь, доказывайте, будьте готовы умереть. Полезная штука – самоорганизация малых изолированных коллективов. На эту тему Ее высочество составила подробную методичку. Творца уж нет, труды остались.

Анекдот про Хозяйку. Однажды Хозяйка Острова побывала на выставке гадюк. Вернулась с медалью и грамотой.

Нойс доела всё до кусочка и принялась мыть посуду. После трудов праведных и сытного позднего завтрака делать ничего не хотелось. Вот вздремнуть – в самый раз. Прошла в спальню, показала фак портрету Седы и, не снимая унт, улеглась на постель.

Сон, однако, не шел. Нойс лежала навзничь, заложив руки за голову, и считала сучки в потолочных досках. Надо бы на чердак слазить, глянуть, что там. Не сейчас. Лень. Расслабленность. В теле. Мыслях. Чувствах. Она чувствовала дом. Как будто прожила в нем не один год. И не одна.

О том досадном происшествии Седа вспоминать не любила. Всего-то: выйти с утра пораньше, когда придет машина, занять очередь. Глядишь, первой окажешься. Получить пластиковый контейнер с молоком, вчерашний порожний – вернуть. И, домой. Муж как раз умывается, трехлетний Язон с важным видом встречает маму, провожает на кухню. Охраняет, то есть. Маленький рыцарь. Малыши-двойняшки Тур и Кун либо еще спят, либо ревут в унисон. Промежуточных состояний у них не бывает.

Контейнер поставить на стол, подождать, пока в тепле молочный куб подтает. Открыть крышку и выпрастать его в большую кастрюлю. Пусть потихоньку тает-растекается.

В этот раз молочный монолит выскользнул неожиданно легко. Закувыркался в воздухе. На вскрик Седы прибежал муж. Она сидела на полу, обхватив ушибленную ногу. Закусила губу, на глазах выступили слезы. Язон тянулся к ней, обнимая маленькими ручонками.

– Мама?! Тебе больно?

– Какая я неловкая… – только и могла вымолвить Седа.

Ланс поднял ее на руки и отнес на постель.

Доктор, из местных, такой же зек, как они, сказал, что придется с недельку поскакать на одной ножке, а лучше полежать в постели. Сильный ушиб, кость не повреждена. Угораздило вас споткнуться. Ничего, пройдет. Будьте здоровы.

Когда он ушел, Седа простонала:

– Я – феноменальная дура. Рассказать – засмеют. Это ж надо – пришиблена молоком!

Ланселот хмыкнул.

– Никто не узнает. Мы с Язоном сохраним тайну: что молочком, оказывается, убить можно. Правда?

Язон, сидя на коленях у отца, важно кивнул. Он стал в итоге героем дня. Пока папа бегал за доктором для мамы, он водрузил тяжеленную (для него!) льдисто-холодную, ускользающую молочную глыбу на положенное место – в кастрюлю. Что и требовалось от настоящего мужчины, хозяина дома. Молодец, парень. Самостоятельный. И соображает быстро.

Всю последующую неделю готовка, уборка, стирка были на Лансе. Он не жаловался, лишь весело скалился, в ответ на покаянные взгляды Седы. Говорил:

– У тебя появилось время. Пиши.

Так случайно, или по неизбежности судьбы – родилась «Северная поэма».

Три года Седа трепетно хранила блокнот со стенографической записью. Знаете, как это трудно? В доме, нашпигованном видеокамерами? Знаете, что вообще владеть письменными принадлежностями, без особого на то дозволения, запрещено?

Из любых тяжелых ситуаций найдется выход. А однажды тебе улыбнется судьба. Она постучалась в дом поздним вечером, в конце седьмого года заключения. И имела вид коренастого мужчины, в военной форме под расстегнутым малахаем. На сером мундире без знаков различия блестела металлическая бляха с изображением сжатого кулака и буквами: «R.E.G.»

– Я – Торван Иомен. Вашему семейству на сборы – десять минут. Видеонаблюдение восстановят через двадцать, но лучше не рисковать.

Из лагеря в Арктиде бежать невозможно, если тебе не помогут. Глава «Службы безопасности Ее высочества» вывез опальное семейство на том же тюремном поезде, который доставил новую партию заключенных. Вам многое доступно, если вы занимаете столь высокую должность, как майор Иомен. Так Хозяйка Острова ему и сказала.

– Долго же я грела змею на своей груди. Да, Иомен?

– Я не предавал вас, Ваше высочество.

– Знаю. Вы жалили врагов моих. Честно исполняли службу. У вас не осталось сил – нести этот крест?

– Да.

– Ваша отставка принята, Иомен. Прощайте, не поминайте лихом.

Он четко повернулся и вышел, тихо затворив за собой дверь. Чтобы никогда не вернуться вновь. Оставшись одна в тиши кабинета, куда никто не войдет без зова, Хозяйка встала, прошлась, заложив руки за спину, по ковровой дорожке, гасящей звук шагов. Развернулась, подошла к окну. Вид на бухту Вагнока успокаивал, вселял умиротворение. Прошептала:

– Я не ошиблась в нем. Нет, не ошиблась!

«Внимание, штормовое предупреждение…»

Уныло бубнящий голос вырвал Нойс из забытья. Ах, боже ты мой, радио ожило! О чем разгавкалось лагерное начальство? Назавтра ввечеру ожидается хуевая похода. Учтем-с. Завтра ночью гулять не выйдем, ха-ха. Нойс встала, с сожалением сняла с постели измятое покрывало. Толстая, прочная, дешевая ткань. Стирать надо. Нехер было в обувке на него лезть. Попервоначалу не мешает и самой помыться.

Туалетная комната не поражала ни размерами, ни интерьером. Душ и сральное место. Совмещение ради экономии. И не надо предъявлять претензии Ее высочеству! Многие города извечного врага Острова – Эгваль, застроены типовыми шестиэтажками. С удобствами а-ля эти.

К радости Нойс, вновь дали электричество. Насвистывая случайно припомнившуюся мелодию, откуда она, черт возьми? врубила нагреватель и начала раздеваться. Походила голая по комнатам, ожидая, пока водичка согреется. В санузле видеокамер нет. По крайней мере, Ее чокнутое высочество там их не планировали. Что же до талантливых учеников из охранки Магистрата… кто знает? Но, в хате наблюдение везде. Пальцем показывать не будем, а то обидятся. Маскировали, да бестолку. Заезжая шлюха мигом углядела. Кстати, заметим, что когда свет вырубают, видеокамеры работают. Запитаны от другой сети.