Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

– Лет через двадцать научишься острить, герой. Пока – на троечку. Кстати, меня беспокоит уровень развития туземцев. Неужели им хватило краткого контакта с «Ксанаду» чтобы освоить истинную речь? Почему первая попавшаяся особь отдает внятные приказы моим искинам!

– Вы правы, командир. Здесь много необычного. Реактивная авиация. Сотовая связь. Ядерное оружие. Местная цивилизация опережает шкалу Грэма, как минимум на пятьдесят лет.

– Тем быстрее этот свинарник схлопнется, – проворчал Грейсон. И повторил для пущей ясности: – Постарайся привести в чувство нашу… находку. Я хочу ее допросить.

– Tongo: cho kone? (Откуда знаете тонго?)

Усач в полицейской форме неприветлив, но от грубостей воздерживается. Унион-2 вообще-то скверное место. Так рассказывал дядя Маркус когда-то. Ты любила слушать его истории. Сколько лет тебе было? Пять или шесть…

Вилькомир Грейсон задает вопросы, автомат-переводчик выключен. Глав-полицай Ферна хочет убедиться, что ты действительно владеешь истинной речью. А не затвердила несколько типовых фраз. Допрос ведется на Правдоискателе. Более совершенном, чем та жестокая игрушка, которую Хозяйка соорудила когда-то для собственных сыскных нужд. Здесь сидишь удобно, как в кресле-качалке.

Чисто вымытая, в свежевыстиранной одежке. Никто и не думал усаживать тебя голышом. Ни пут, ни кандалов. Датчики не липнут к телу, всё – дистанционное. А назначение то же – сообщить оператору, когда испытуемый лжет.

Медлишь с ответом. Ощущаешь мягкое объятие силового поля. Да уж. Ясно дают понять, что свобода – не вседозволенность.

– Rid nasko. (Родной).

– Anvero.

– Верьте мне!

– Еще чего. Врете так безбожно, что аппарат с ума сходит! Но, долго не продержитесь.

– Я говорю на тонго… Чего же больше?..

– Да, слышу. Уши вянут от лягушачьего акцента. Кого пытаетесь обмануть?

– Проживите здесь семьдесят лет… И сами заквакаете…

Долгая пауза. Такая долгая, что устаешь ждать, и берешь инициативу на себя.

– Когда-то надо мной смеялись… из-за моего странного англика. Я не могла объяснить, что… не от мира сего. Каламбур, да? Извините. Была уверена, что скоро меня спасут…

Раздраженно умолкаешь. Раскудахталась перед тупицей. Он тебе не верит. Никто больше тебе не верит.

– Cho la VyyN?

Ах, вот оно что! Грейсон воображает, что наконец-то тебя поймал! Вопрос – проще некуда. Но, абориген, закосивший под новтеранина, ответить не сможет. Даже не поймет, что у него спрашивают первичный код гражданина.

– La Voego Nombo se 2147392.

И замираешь, как-то по дурацки волнуясь. Вдруг он не разберет твою истинную речь?.. Искаженную, полузабытую. Никогда не думала, что так одичаешь! Впервые по настоящему ужасаешься долгим, бессмысленно прожитым годам.

Грейсон недоверчиво повторяет:

– Семьдесят лет…

– Без трех дней, – уточняешь с неприличной поспешностью, словно это имеет какое-то значение.

Дергаешься от болезненного укола в запястье. Вот, что значит, быть туземкой. Даже техника ведет себя неуважительно. Эй, полисмен, что замолчал?..

– Удивительно. Надо иметь весьма незатейливую психику, чтобы выжить в варварском мире. Очевидно, вы из самых отсталых общин Ферна. Каким поганым ветром вас сюда занесло?

Хочется завопить от восторга. Проняла таки его! Надо закрепить успех. Спокойнее, дорогая… не спеши, не изображай из себя истеричку.

– Я с Униона-1. Из эльмов Вартан. В десятилетнем возрасте меня взяли на Новтеру…

Грейсон никак не комментирует твое откровение. Ни восторгов, ни изумления, ни даже поднятых бровей. Была Новтера, да сплыла. «Человек с Новтеры» – уже не почетный титул. Некому больше его носить.

Снова переходишь в словесное наступление.

– Зачем вы здесь? Помародерстовать?

Грейсон иронически улыбается в густые усы.

– О контрибуции речь вести не мне. Эджин По сам решит. Я лишь провожу задержания.

– Ка… кие… за…

Противно слушать саму себя. Хорошо, зеркал нет в маленькой овальной комнате. А то стошнило бы от собственной одурелой физиономии. Ты сильно не в форме, дорогая. Дрожишь и жалобно мямлишь. Фу.

Грейсон добродушно поясняет:

– Руководителей всех уровней властной вертикали. От глав государств, до мэров городов. И прочих лиц, открыто выражавших поддержку действиям… как там его? Запамятовал.

– Подождите… Каких-таких… прочих? Пропагандой одурманены миллионы… десятки миллионов! Все аплодировали, орали: «Слава Магистру!..»

– Вот и хорошо. Рабочих рук нужно много. Вы когда-нибудь видели разрушенную атомную электростанцию? В «горячих точках» человек, в среднем, трудоспособен сорок пять минут. Потом его приходится утилизировать, избавляя от лишних страданий.

Дергаешься, безуспешно пытаясь встать с невесомо-мягкого ложа. Что он о себе возомнил, кретин? Бормочешь ругательства, переводя на тонго наиболее яркие перлы народного творчества. Силовое поле отпускает тебя. Электроника решила, что пытаться удержать, значит причинить больший ущерб.

Потрясаешь кулаками перед носом самодовольного полицая. Орешь. Осыпаешь проклятиями. Откуда-то тянутся тонкие, гибкие щупальца. Хватают под руки, держат крепко. Рычишь, задыхаясь, и слезы бессильной ярости текут по твоим щекам.

Грейсон терпеливо дожидается, пока выбьешься из сил. Аккуратно дотрагивается до твоего ошейника-ментоблокатора. Одобрительно кивает.

– Разумная предосторожность. Сумасшедшая пси – угроза для общества.

Его слова наводят тебя на мысль. Выход есть. Пепелище Новтеры, усеянное телами, стоит перед твоим внутренним взором. Честно признайся: тебя мало волнуют судьбы миллионов. Своя драгоценная шкурка ближе к телу. Но, среди рабов, брошенных самоуверенными фернанцами в пекло обреченной планеты, погибнут и несколько дорогих тебе людей… Знать это невыносимо.

И… какой дурацкий критерий! «Одобрение преступных действий…» Так и слышишь суровый голос Грейсона: «Вы арестованы за неподобающее выражение лица…»

Ему, конечно, неведом ход твоих мыслей. Он сам – не пси. Среди его подчиненных тоже нет пси. Иначе бы ему не понадобился Правдоискатель. Пока ты, икая и вздыхая, пытаешься успокоиться, он терпеливо ждет. И получает развернутое объяснение.

– Видите ли… мало-уважаемый держиморда, вы не должны трогать никого из этих людей! А задержанных немедленно отпустить. Вместо того, чтобы пытаться вычерпать реку, найдите ядовитый источник, отравивший ее. Хлопот меньше, а чести больше. Истинная причина гибели Новтеры – это я.

Вот так, получай. Осторожно следишь за его реакцией. Ему нелегко будет переварить такую новость. Ну, не тянешь ты ни внешностью, ни манерами на роль вселенского зла. Выбирая выражения попроще, раскладываешь всё по полочкам. Слушай внимательно, стражник.