Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

Но никто не отвечал на вопросы коротко и ясно. Несли уклончивую ахинею про предстоящий торжественный прием. День клонился к вечеру. Вместе с уходящим за горизонт солнцем так же падало настроение Мелинды. Что-то явно пошло наперекосяк.

Как приятно было воображать, что им вручат мешок денег (что с ним делать – еще придумать надо!) и всей толпой продолжат ухаживать за ними, ублажать… Сдувать пушинки с драгоценных близняшек. Жизнь превратится в сплошной праздник, в котором им предназначено петь, танцевать и принимать подарки.

Слишком просто, чтобы оказаться правдой.

Гарри Чин был доволен и радостен. День рождения друга! День преданности, поздравлений и скромных подарков. Сегодня самый лучший подарок преподнесет ему он – Гарри. Разумеется, это зачтется. Друг детства – больше чем брат.

Их было четверо, ничем не примечательных мальчишек. Сам Гарри, братья Торро и… Руководитель. Тогда, давно, он им, конечно, не был и звали его Колокольчик. Или просто: Дин-динь. Самый маленький и слабый из них; но, говорливый и смышленый! Они защищали его, не давали в обиду. Обучали приемам самообороны. Так они росли вместе, так крепла их дружба. Когда Дину нежданно улыбнулась удача, он не забыл школьных друзей. И они сохранили ему верность. Подарок, который в этот торжественный вечер Гарри вручит другу, и есть доказательство его преданности…

Мелинду пугало, что она не успевает выгрестись из круговерти событий, обрушившихся на нее, как разноцветное и разновонючее дерьмо из мусорного ведра. Ситуация определенно не нравилась, и чем дальше, тем больше. Слишком стремительно всё меняется.

Давно ли она грустно бродила по пыльному школьному двору, запертому со всех сторон невидимой стеной защитного поля? Сейчас под ногами стелется красная ковровая дорожка; сверкают огнями люстры под высоким потолком. Блестит паркет, сияет позолота на стенах. Дядьки в строгих костюмах идут рядом, как почетный эскорт. Один, наоборот, шествует впереди с гордой улыбкой на круглом, с обвисшими щеками лице. На вопрос: «Куда идем?» – он растянул толстые губы в маслянистой улыбке. И отвел взгляд. «Они все отводят глаза… Хвалят. Восхищаются. И глядят в сторону».

Высокая дверь в конце коридора призывно отворена. Идущий впереди толстомордый мужчина вдруг останавливается, пропуская вперед двоих оробевших маленьких школьниц.

– Добрый вечер, Руководитель! Примите мои поздравления!

Его пухлые ладони ложатся на плечи девочек.

– Проходите, не смущайтесь. Великий Руководитель Дин Кальваро ожидает вас.

– Здрасьте… – растерянно говорит Бобби, а Тея недоуменно оглядывается по сторонам. Дверь за ними бесшумно закрывается. Все провожающие остаются снаружи.

Просторный кабинет ярко освещен. В нем нет ни одного окна и ни одной двери, кроме той, в которую вошли девочки. Вдоль стен стоят книжные шкафы. Судя по тому, как плотно и аккуратно расположены книги на полках – ни одну из них никогда оттуда не вынимали.

Посереди комнаты – стол из темного полированного дерева, в виде буквы «Т», рядом три стула. Один для Руководителя, и еще два, по обе стороны – для посетителей. Мысли Мелинды несутся вихрем; несмотря на это, она с холодным изумлением отмечает, что Руководитель Дин Кальваро – маленький человек. На самом деле, маленький. Десятилетний пацан и то выше ростом.

Невзрачное лицо с близко посаженными глазами и тонкогубым ртом, жидкие русые волосы, подстриженные по-военному коротко. Над верхней губой – тонкая полоска усов. Из одежды на Дине Кальваро – белое кимоно, перетянутое черным поясом. Он – мастер боевых искусств?

Наверное, да. Явно спортсмен. На стене, свободной от книжных шкафов, во множестве размещены фотографии. Дин Кальваро красиво бросает соперника на маты. Приглядись, и увидишь, что спарринг-партнер Руководителя – обычный пацан-младшеклассник. Дин Кальваро красиво скачет на лошади; на его обнаженном загорелом торсе рельефно выделяются мускулы. Если не знать, что лошадка специально подобрана низкорослая, то по фото ни за что не угадаешь, что Дин Кальваро – боец в легчайшей весовой категории.

Ряд фотографий изображает Руководителя, выходящего из вод морских, в костюме для подводного плавания. Еще: Дин за штурвалом гравилета; Дин, приветствующий юных спортсменов, Дин…

В общем, ни минуты свободной, всегда при делах. Прямо, как сейчас. Он встает из-за стола, улыбается, делает приветственный жест.

– Здравствуйте, любезные. Прошу садиться. Вам нравятся лимонад и пирожные?

Каждый взгляд на девчонок доставлял несказанное удовольствие. Экая редкость – близнецы! Да такие похожие – не различить! Дин Кальваро сделал «зарубку в памяти»: Гарри Чин – молодец. Но, сейчас надо успокоить бедняжек, вон как их трясет. А ведь им еще предстоит встреча с Талисманом.

– Вот пирожные. Смотрите: целое блюдо. Все – разных сортов. В сифоне – лимонад.

Девочки беспокойно ерзали на слишком высоких для них стульях.

– А в той бутылке что? – спросила одна.

– Пиво. Дети его не любят, а я… иногда употребляю. Взрослые, бывает, поступают не совсем правильно. Вот если вообразить, что вы стали взрослыми…

Девочка протянула руку. Кальваро залюбовался тонким запястьем и маленькой ладошкой.

– Я тоже хочу пива!

– Ох, какая бойкая! Как тебя зовут?

– Бобби.

– Ладно, Бобби, давай стакан. Нальем и тебе.

Девочка повиновалась, немножко неловко. Кальваро наполнил ее стакан до половины.

– Ну, Бобби! Поднимем бокалы!

Чокнулись. Кальваро мельком бросил взгляд на тихо сидящую на своем месте вторую девочку, надо спросить, как ее зовут. Забавная ситуация. Сумеет ли он не путать девчонок, зная их имена? Впрочем, уже видна разница. Бобби – бойкая и смелая, а ее сестра – робкая и зажатая. Опустив голову, строит на тарелке пирамидку из пирожных. Ей не столько хочется есть, сколько она боится поднять глаза. Пока что она недостойна внимания.

Между тем, Бобби сделала большой глоток. Глаза ее округлились. Она судорожно закашлялась. Неловко оперлась о стол, смахнув с него сифон с лимонадом.

– Оо-о-ой!! Кха… Вот я дура!

Бросилась следом за катящимся по полу сифоном, как кошка бросается на мышь. «Какая милая непосредственность!» – восхитился Кальваро. Бобби догнала добычу, упала на колени, схватила. В спешке и панике, нечаянно нажала кнопку на горле сосуда. С пронзительным шипением из сифона вырвалась струя лимонада.

Кальваро встал, подошел, взял мокрую с ног до головы, отчаянно рыдающую Бобби на руки. Вернулся, усадил девочку на стол.

– Ничего, бывает. Тебе надо немного обсохнуть.

Снял с нее жилетку и рубашку. Бобби не сопротивлялась, только тихо всхлипывала.

– Штаны, наверное, тоже промокли.