Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

– Здорово. Это – ферма твоего отца?

– Она самая.

– Никогда не видела ни одной фермы. Я живу в большом городе. Скажи… почему грузовиков – больше? Три – про запас? Вдруг какой поломается?

Интересные вопросы у одиннадцатилетней девчонки!

– Нет, Хеди. Грузовики ломаются редко. Дело в другом. Пока четверо ходят по полю, каждый за своим комбайном, еще три – в пути. На элеватор или оттуда.

– Аа-а-а! Поняла! Непрерывный цикл! – восторженно взвизгнула Хеди. – Как очередной грузовичок заполнил кузов и отчалил, так на его место возвращается один из тех… которые в пути!

– Все правильно. Так обидно, что у моего субэтерикса нет камеры. Ты бы увидела всё в деле.

– Я бы увидела тебя, – Хеди решительно сменила тему.

– Я же рассказал мой словесный портрет…

– Ага. А я тебе – свой. Тебе этого достаточно? Возраст, рост, вес, объем талии…

– Талия у тебя прямо-таки осиная. Я прикинул.

– Ну и прикидывай себе дальше… – обиделась Хеди. – Тебе не интересно, как я выгляжу на самом деле? Я, между прочим, для большей точности, взвешивалась голая!

Джиль испустил такой горестный вздох-стон, что Хеди расхохоталась. Придя в хорошее настроение, она вернулась к расспросам о работе на полях. В довершение, наголову разгромила «непрерывный уборочный цикл», который, по ее мнению, совершенно невозможен.

– Почему, Хеди?

– Для этого надо, чтобы производительность автомобиля относилась к производительности комбайна, как число комбайнов к числу автомобилей. Первые два числа – любые, а остальные два – всегда целые! Вероятность точного совпадения – ноль! Что, съел?

– Хеди, ты у меня – страшно умная, и ты права. Паузы – простои, конечно будут. Их можно уменьшить, подбирая соотношение комбайнов и грузовиков.

Хеди, конечно, не поверила. Прямо-таки взвилась, отстаивая свой критический взгляд. Так Джиль узнал, что его невидимая (или невиданная?) подруга – очень упрямая. Спорить с ней – трудно и, зачастую – себе дороже.

– Может, я где-то чего напутал, Хеди. Но рассуждал я так…

И он (как мог проще) рассказал ей про цепные дроби и «наилучшее приближение». Закончилось тем, что после долгого молчания Хеди спросила:

– Это придумал ты? Применить теорию чисел в сельском хозяйстве?! Евклиду, наверно, и не снилось, к чему приложат его алгоритм!

Не без гордости Джиль признался, что да. Опираясь на учебник, конечно, но придумал всё сам. Получилось гораздо проще, чем прикидывать состав бригады на пальцах, а потом исправлять ошибку по ходу дела. И уж гораздо точнее, чем гадать на кофейной гуще. Для вот этого конкретного поля, соотношение 3,22 тонны в час на 5,57 – как раз дает четвертую подходящую дробь: 4/7. Нечетные «подходящие» дают некий избыток (а значит, простои) комбайнов, а четные – грузовиков. Доля простоев, в данном случае, не превысит 1/(4×7) = 1/28.

Джиль умолк, внезапно сообразив, что эдаким умничаньем запросто может напугать Хеди, вызвать у нее растерянность, или, что еще хуже, отвращение. На кой черт он так расхвастался? Какое дело девчонке до математических фокусов! Она ждет, что мальчик будет восторгаться ею, говорить комплименты, пусть даже наивные и глупые… Вместо этого, он прочел ей мудреную лекцию. Какой болван!

Испуг оказался напрасным. Хеди выдержала паузу, убеждаясь, что его поток красноречия иссяк, и выпалила:

– Пусть Джестер свалится с неба, но я должна увидеть этого гения!.. Джиль! Если тебе не хватает смелости, тогда это сделаю я. Назначаю тебе свидание! Пусть мы живем на разных краях планеты, но не думаю, что это нас остановит!

Она со вздохом извинилась, что больше не может сейчас говорить. Что поделаешь, у нее тоже есть родители, от которых надо таиться. У детей – свои секреты, о которых взрослым не положено знать.

– Всё! Пока! Я тебя целую!

Джиль испытал одновременно радость и разочарование. Он никогда раньше не целовался с девочкой! И вот, на тебе… улыбнулось дураку счастье. Но какой же он легкий и неощутимый: первый поцелуй… через десять тысяч километров!

Джиль спрятал блокнот с записями хронометража в задний карман штанов. И в сложном настроении, полный радости и грусти, отправился домой.

Гравикарт неторопливо и бесшумно скользил в метре над землей. Очень простая штука. Легкую раму из полых стальных трубок в прошлом году собрал отец. Сиденье, сетчатое, на нем не потеешь даже в такую жару, папуля сторговал задешево на ближайшей барахолке. Останки дорогого офисного стула. Сохранилась даже инвентарная наклейка на обратной стороне. (Продавец шепотом рассказал отцу, что девайс выбросили из местного штаба Нацгвардии, после хорошей драки. Отмечали чье-то повышение по службе). Дед приволок откуда-то аграв модуль – сильно б.у., но вполне работоспособный. А программное обеспечение установил Джиль. Под присмотром Деда, конечно. Так у Джиля появилось личное транспортное средство.

Довольно медлительное – на скорости старый аграв-модуль имел привычку внезапно сдыхать. Тогда карт плавно опускался на землю. Будь высота побольше, он через секунду падал бы камнем. Вот почему Джиль строго придерживался золотого правила: тише едешь, дальше будешь и ниже едешь, целей будешь.

В округе еще помнили, как несколько лет назад насмерть убился старший Барни. Меньше, чем через неделю, его сводный брат сложил голову похожим образом. Рухнув со ста метров вместе с обездвиженным гравикартом. Мужики оба были донельзя лихие. И мастера на все руки. «Как красивы с высоты цветущие сады!» Вот и доигрались, эстеты… Дед, однако, считал, что их вины в этом нет. «Невозможно слепить из говна что-то надежное», – сказал он однажды. – «Потому и топчемся на месте. Без технологий и должной технической базы». Отец тогда завел старую песню, мол, одолеем Врага и заживем, ого-го, эге-гей… А пока – всё для фронта, всё для победы.

За прошедший год гравикарт Джиля уже дважды неожиданно отказывал. Оба раза – без последствий, благодаря всегдашней осторожности Джиля. Сегодня он тоже не спешил. Всё одно быстрей, чем пешком по грунтовой дороге. Чуть опоздает к обеду, но ругать блудного сына не будут. Он же не просто так по округе шастал, а для дела и по поручению.

Его внимание привлек нарастающий басовитый гул. Высоко в небе протянулись три параллельных светлых следа. Небесные стрелы! Целых три штуки! О, нет! Как медленно возникает изображение на проявляемой фотобумаге, так проявились еще две инверсионных полосы. Пять стрел! Пять снарядов, запущенные Врагом, вот-вот обрушатся на Ферн!

Их траектории всё круче изгибались вниз. Постепенно полет небесных стрел перешел в вертикальное безостановочное падение. Инверсионные следы исчезли, истаяли. Вместе с ними истаял мощный, тягучий звук. В полной тишине пять серебристых искорок падали на землю. Они врежутся в нее примерно в трех километрах отсюда.