Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

Мальчишки, для пробы, швырнули несколько камешков, и тоже получили их назад.

– Да, верю я. Верю, – утешил девочек Сим. – Просто вы перемудрили. Мой дедушка (Оккам его фамилия), говорил, что не надо искать страшное колдовство там, где налицо элементарное жульничество.

Сестры переглянулись.

– Сдается мне, что нету у тебя никакого такого дедушки, – заявила Тея.

Катя прыснула.

– Сим пошутил. Оккам был ученый. Он открыл, что чем проще объясняешь что-то непонятное, тем больше шансов, что объяснение – верное.

– Точно, – подтвердил Сим. – Говорите, раньше получалось швыряться всякой дрянью?

Сестры уныло кивнули. Тим мягко сказал:

– Самое простое объяснение ваших первых опытов вот какое. В момент, когда вы что-то бросали – кто-то выключал силовой щит школы. Сейчас он этого не делает.

– А зачем же… он делал это раньше?! – вскричали сестры.

Глаза у Кати округлились. Сим прикрыл рот ладонью, вроде как скрывая ухмылку.

– Развлекался, – ответил Тим.

– Лейсан… – прошептала Тея. – Лейсан, зараза, мать ее так…

Бобби с кривой ухмылкой добавила:

– Она еще как-то вякала, что самая большая свобода – это здесь.

День X – 1

«Это становится традицией», – подумала Анна Стефани. – «Вечерние беседы под ореховым деревом». Чем Тея удивит на этот раз?

Девочка улыбнулась ей. Анной овладела нерешительность. Будет очень неловко, если она ошибется. И нельзя ни в коем случае даже краешком глаза взглянуть на сканер. Так похожий на наручные часы.

– Как дела… Бобби?

– Хорошо. Как вы угадали, что я – Бобби?

– Ты сперва улыбаешься, потом говоришь. А твоя сестра – наоборот.

– Я ей это скажу. Вдруг ей понадобится притвориться мной, а она не сможет.

– Конечно, скажи. И есть еще одно различие. Ты по натуре – художник. А Тея – математик.

Бобби задумчиво подергала прядку темных волос на лбу. Но никак не прокомментировала утверждение Анны. И, похоже, ждала продолжения.

Анна решилась. Этот вопрос запрещалось задавать детям. И в сопроводительных документах, пересылаемых с Новтеры по субэфирному каналу, сведения об этом всегда отсутствовали.

– Бобби… Скажи мне… Кто твои родители?

– Папа, Гораций Винер – прораб. Мама, Нойс Винер – домохозяйка. В Олдемине мы жили по адресу: улица Черной Воды, дом 25…

Девочка отвечала уверенно – так твердят заученный урок. Адекватный семилетний ребенок обязан знать, кто его мама и папа и где он живет.

– …А на Новтере: Коммуна Отступников, дом Ватанабо.

Анне показалось, что либо она ослышалась, либо Бобби что-то путает.

– Подожди. Я не поняла. Как далеко от Олдеминя до Коммуны… как их там… Несогласных?

Бобби пожала плечами.

– Ху… кто его знает! Кевин, ой… то есть Наставник Ватанабо говорит, что измерять расстояние от Мира до Новтеры – всё равно, что измерять расстояние между двумя кляксами на оконном стекле. Когда одна – на внутренней стороне, а другая – снаружи…

Бобби растерялась, заметив неподдельное изумление учительницы. Обычно такой уверенной и хорошо владеющей собой.

– Ой… Я опять что-то ляпнула?

– Нет. Всё в порядке. Просто твой рассказ меня удивил. Настолько интересный. Если тебе не трудно, то продолжай…

Так Анна Стефани стала вторым человеком на Ферне, узнавшем о существовании Мира.

– …Значит, Мир – это планета? Она больше чем Ферн или Новтера. Почему ты так думаешь?

– Горизонт дальше, – простодушно объяснила Бобби.

– И… Мир, он же – огромный и единственный материк?

– Да.

– Хм… Экономно. Раз он один, то зачем изобретать ему особое название.

– Есть еще остров. На западе, за проливом…

Остров тоже оказался не просто «остров», а Остров с большой буквы. Как и Пролив, именуемый еще Рубиконом. И, как выяснилось, многие десятилетия Остров правил фактически половиной Мира.

Задавая наводящие вопросы, кое-где переспрашивая, как бы для уточнения, Анна умело вызвала девочку на откровенность.

– …Значит, злую волшебницу звали – Хозяйка Острова? Ее все боялись, от одного ее хмурого взгляда люди падали в обморок. Некрасивая, наверное, была тетка, раз так с нее пугались?

– Нет. Очень красивая. Наша мама. Наоми Вартан.

Изо всех сил стараясь не выдать, как она потрясена, Анна перестала спрашивать, и только слушала. А Бобби увлеклась, ей льстило внимание учительницы и слова с ее губ лились потоком.

– …Нас с сестрой еще не было на свете, когда всё кончилось! Мама уехала в Олдеминь. Там ее нашел папа и они поженились. Потом приехала Глория! Раньше она была фрейлиной мамы. А после… родились мы! Мама никогда-никогда не рассказывала нам о том, что было раньше. Ведь правда, как представлю, чтобы у меня были страны, люди, города… А потом бы я всё… рр-раз! И проеба… Ой! Простите…

– Ничего. Я поняла, что ты хотела сказать. Если одномоментно взять и утерять такое великолепие… То понимаешь, что хвастать нечем и лучше помалкивать. Тебе не обидно за маму? За ее неудачу. Утрату власти, влияния. Провал всех замыслов… Поспешное бегство в глушь… в безвестность. Жизнь под чужим именем. Когда лишь инициалы напоминают тебе об имени прежнем. Славном, грозном, жестоком…

Бобби упрямо вздернула подбородок.

– Нет! Нам с Теей на всё такое плевать! Если бы мама продолжала заниматься этими глупостями, то мы бы никогда не появились на свет!

День X

Лейсан увидела одну из сестер Винер посереди пустынного двора. Уроки закончились, в столовке накрывали полдник. А здесь, снаружи бушевал ливень и высокий колпак силового поля, защищавший двор, был отчетливо виден. Вроде туманной полусферы. В сером, клубящемся тучами небе беззвучно вспыхивали молнии. Так же беззвучно проехал по улице броневик Национальной гвардии с буквами «ДК» на борту. Ничто не проникнет снаружи. Ни камень, ни пуля, ни звук.

– Что ты здесь делаешь? – спросила девочку Лейсан. – Иди, лучше, поешь. Не то всё вкусное другим достанется.

– Смотрю. Я просто смотрю. Разве нельзя?

– Можно, конечно, – добродушно согласилась Лейсан. – Это из-за Джестера погода безобразничает.

– Я поняла. За тучами не видно, а он близко. Большой и страшный.

Общая для Ферна и Гатора луна – Джестер, совершала один оборот чуть меньше, чем за трое суток, в направлении, противоположном вращению планет-хозяек. Поэтому периоды его максимальной близости приходились на разное время. Как когда. Сегодня это случилось днем. Сложную, похожую на многолепестковый цветок, орбиту Джестера можно вычислить только на компьютере. Задача трех тел, понимаете ли. Аналитически нерешаемо.

Всё это Лейсан не собиралась объяснять, впрочем, вряд ли объяснения заинтересуют девочку.

– Иди, – повторила она, – Нечего тут скучать и печалиться.