Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

Когда до столкновения остались секунды, автомобиль, преградивший путь, легко, как пушинка, взмыл в небо. На лету исчезая, становясь полупрозрачным, затем и вовсе невидимым. Джип, наконец, остановился и Стас перевел дух. Ошеломленно выглянул, повертел головой. Уселся на место, почесывая всклокоченную бороду. Нигде ничего. На дороге никаких следов, кроме как от колес его собственного, видавшего виды авто.

От души выругался. Позади сонно пошевелилась укутанная пледом Зелла Иомен.

– Всё в порядке, сейчас приедем, – успокоил ее Стас. Почудилось что-то в темноте, вот я и тормознул.

Приятно сознавать, что тебя ждут. Ворота начали открываться сразу, как Стас остановил машину у дома. Верная жена и названая внучка полночи не спали, ожидая блудного мужа и деда.

– Извиняйте, что припоздали, – пробурчал Стас, высвобождаясь из объятий Греты и Лоры.

– Деда, познакомься, это – Мишель Сонгер, он приехал только что и разыскивает Нойс.

Стас пожал руку вежливому, ладно скроенному молодому человеку со смутно знакомой физиономией. Ах, да. Известная личность.

– Нойс приехала позавчера поздно вечером, и вряд ли за прошедшие сутки куда-то подевалась, – сказал он Сонгеру.

– Дрыхнет наверху, – добавила Лора и Стас заметил, как при этих словах прояснилось лицо Сонгера.

– И нам пора. Грета, уложи детишек. Видишь, глаз не разлепляют. Утром перезнакомимся. После завтрака.

Лора взяла на себя шефство на Сонгером. Отвела его в комнату на втором этаже, по соседству с комнатой Нойс.

– Как вы добрались? Мы с Астером обалдели, увидев вас, шествующим в гордом одиночестве с фонарем в руке.

Сонгеру повезло, что Лора и Астер еще находились на балконе, когда он раздумывал, как дать о себе знать. Полуночные гости – не самые желанные. Когда Лора окликнула его, он поднял руку с фонариком, так, чтобы осветить свое лицо. Тут же был узнан и поприветствован обоими.

– Во-первых, приношу извинения вам и семье Боргезе за то, что свалился, как снег на голову.

– Я вас понимаю – вы так тревожились за Нойс, что наплевали на приличия. Мой Томкин, например, звонит мне ежечасно.

– Нойс не отвечает на мои звонки.

– Прошлые сутки она почти целиком проспала. Раньше и вовсе не до светских бесед было. Потом сами у нее спросите. А мне поведайте о своих приключениях. Завтра.

– Очень странная история, не поверите.

– Вы так складно и занимательно врете, что я верю всему, что вы говорите.

– Издержки профессии, простите великодушно…

Пока они мило болтали, тем временем в коридоре, на вешалке, от воротника куртки Сонгера отлепился крошечный, похожий на снежинку предмет. И тихо воспарил к потолку. Куда затем продолжился его путь – знал только один человек.

Летя в своей чудесной машине над слоем ночных облаков, подсвеченных светом гневной луны, Елена довольно улыбалась. Звук и картинка – супер. Сигнал отличный. Никакие технические средства, доступные инженерам Мира, не способны его уловить.

Атолл Марион. Город Эдем. Гражданский совет Республики Марион. 21 афины 1394 года. Местное время 9:17.

– Ночной кипеж небесный, грубо ломанувший наши сладкие сны, не освободил нас от повседневных обязанностей! Хочу, чтобы все кореша это твердо усвоили. Уверен, что здоровый сон вернется ко всем, кроме фуфлыжников, которым помешают муки нечистой совести и ожидание суровой расплаты за плохую работу. Сейчас сопредседатель Дэвид Огрызко ознакомит вас с финансовым отчетом и протоколом аудиторской комиссии…

Таким вступительным словом Бадри Коэн открыл собрание Совета, посвященное итогам месяца. После чего за скромного вида трибуной, сделанной из двух поставленных друг на друга ящиков, его сменил напарник. Большая комната вмещала восемнадцать человек, вольно рассевшихся на разномастных стульях. В полуоткрытые окна вливался запах моря и шум прибоя.

Марион. Нет на нем места, откуда бы нельзя увидеть и услышать моря! Такова особенность самого маленького государства Мира. Расположенного посереди Великого океана, за двадцать тысяч километров от ближайшей земли. А потому – гордого и независимого. Мало у кого найдется достаточно желания и средств, чтобы захватить этот затерянный в океане скалистый клочок суши.

Не в пример иным гнусным тираниям, Марион – истинная демократия. Есть Совет – парламент из двадцати пяти депутатов, избранный всеобщим голосованием двадцати тысяч марионцев. Есть Председатель и его заместитель, читай: президент и вице-президент. Избранные аналогично, на четыре года.

Крепкие, груболицые, круглоголовые, коротко стриженые молодые мужчины, похожие на двух братьев, коими на самом деле не были. Пришедшие к власти в результате, что греха таить, маленького военного переворота. Но не побоявшиеся тут же объявить выборы и выставить свои кандидатуры на роль главарей.

Сработало! Когда все избиратели легко помещаются на главной площади городка, объявленного столицей государства, то свобода и демократия обязательно побеждают. Все друг друга знают, коль не по имени, так в лицо. Всем известно, кто чего стоит.

В таких условиях невозможно облапошить избирателей феерическими обещаниями. Трудно использовать обретенную власть для воровства или мошенничества. Самые блистательные аферы во все времена завершаются тем, что надо поскорее уносить ноги. Но, поразмыслив, понимаешь: быстро убежать с Мариона можно, если только умеешь ходить по воде, аки безгрешная Дева Мария.

Поэтому господа сопредседатели, в народе прозванные «Бадя» и «Дадя», ощущали свою ответственность в полной мере. Если что, по головке не погладят. А то и вовсе башку оторвут.

Дадя увлеченно и с выражением читал доклад. Полы расстегнутого пиджака распахнулись, открывая обтянутую белой сорочкой широкую грудь. Черный галстук взметнулся, в такт энергичному жесту.

Бадя, позади, присев на стул, задумчиво теребил кончик своего белого галстука, яркой полосой выделявшегося на фоне черной рубашки. Пиджак он давно снял, повесив на спинку стула. Доклад он не слушал, потому что знал наизусть до последнего слова – сочиняли-то вместе. Но не забывал удерживать на лице выражение напряженного внимания.

Слабое, на пределе слышимости, жужжание достигло его ушей. Он прислушался. Странно. Как будто где-то работает сварочный аппарат.

Звук усилился. Похоже, теперь его слышал не только Бадя. Господа советники недоуменно переглядывались. Дадя, начав произносить особо пафосную фразу, вдруг сбился и запутался в словах. За окнами разгорался оранжевый свет.

Синее утреннее небо прорезала огненная полоса. Она удлинялась, ширилась и, под конец, разлилась золотым сиянием.

– Ложись!! – заорал Бадя, подкрепляя приказ мановением рук. – Ложись все, мать его так! – И сам тоже бросился на пол ничком.