Кирилл Клеванский - Дело черного мага. Книга 1 [publisher: ИДДК]

Но вместо того чтобы закурить, он прикрыл глаза и медленно повел ее под носом, втягивая табачный аромат. После чего мечтательно причмокнул и вернул сигарету обратно.

– Почти десять лет, вундеркинд, – чуть трагично протянул Винсенс, – как бросил. Но если бы не такие маленькие послабления, то давно бы сорвался.

– Тянет?

Отец Винсенс сложил руки лодочкой и повернулся к ближайшему перекрестку. Грязный, с разбитыми дорогами и покореженным тротуаром, а над ним торчал кривой, мигающий фонарь. То темно, то светло, то снова темно.

– Всегда и всех тянет туда, где им было просто, – ответил священник. И дураку было понятно, что он имеет в виду не только сигареты. – Где не надо было прилагать усилий для того, чтобы поступать правильно.

Алекс тоже посмотрел на фонарь. В этом самом здании, напротив церкви, на первом и втором этаже располагался опорный пункт полиции. А на третьем и четвертом – самый лучший бордель Хайгардена.

Нужно ли было утверждать, что именно здесь работали самые… состоятельные служители закона?

Какого именно закона?

Алекс всегда подозревал, что джунглей.

– Еще бы кто сказал, где правильно, а где нет. – Алекс тоже достал сигарету и, запалив на большом пальце лиловое пламя, прикурил и затянулся.

Отец Винсенс вновь мечтательно и со знанием вкуса повел ноздрями.

– Я думал, что хоть после тюрьмы ты станешь курить поменьше.

– Издеваетесь, святой отец? Там, кроме как играть в покер на курево и непосредственно курить, ну еще читать, делать абсолютно нечего.

– Помнится, до отсидки ты выкуривал по пачке в день. А теперь сколько?

Алекс задумался. Он прикинул свои траты на сигареты и пришел к неутешительному выводу.

– Примерно – две с половиной.

Священник разочарованно покачал головой.

– И это когда большинство – бросили, а кто не бросил, перешли на все эти электрические примочки.

– Вместо настоящего табака – электронщина, она – как если каждый день невероятно мрачно мастурбировать, – скривился Алекс и стряхнул пепел в стоявшую рядом урну.

– Не отрицаю, – согласился священник, – но что-то мне подсказывает, ты один, вундеркинд, делаешь десятую долю кассы табачных корпораций.

Алекс улыбнулся. Тем же ему ответил и отец Винсенс. Так они и сидели какое-то время.

– Какие в этот раз? – спросил наконец священник.

Дум провел ладонью перед линзами, вызывая особым жестом интерфейс оплаты. После чего перевел на счет священника двадцать девять кредитов.

– Пусть это будут розы с ромашками и лилиями. Ей всегда нравилось это сочетание.

– На такие деньги букет будет…

– В пять раз больше, чем обычно, – кивнул Алекс. – Я пропустил несколько встреч.

Отец Винсенс кивнул.

– Тебе нужна помощь, малыш, – вдруг сказал он. Причем не спрашивал, а именно утверждал.

И опять же, Бессмертный Винни был единственным человеком во всем мире, кто мог назвать Алекса малышом без страха обрести себе смертельного врага на всю жизнь. На всю оставшуюся, очень короткую жизнь.

– Мне нужно напиться и потрах…

– Не цитируй мне Робина, вундеркинд, – перебил святой отец. – Особенно учитывая, что все эти фразочки он подстегнул у меня.

Дум опять затянулся. Мигающий фонарь продолжал рябить на границе периферийного зрения. Его мигание означало, что сегодня бордель не работает.

Видимо, с девками по какому-то случаю развлекались сами фараоны.

– Ты вырос, Алекс. Вымахал будь здоров. Тощий, правда, но на казенных харчах не очень отъешься, – со знанием прокомментировал отец Винсенс. – Только все это внешне. Внутри же остался тот же маленький мальчик, которого не остановило то, что он не может зайти в это здание, – священник указал себе за спину. – Ему было надо, и он пошел. Рискуя своей жизнью. Потому что сам того захотел. Захотел противопоставить себя всему. Абсолютно всему. Потому что так ему было проще. И я вижу, что ты никак не изменился, малыш. Все еще поступаешь так, как проще. А не как правильно.

– Я черный маг, – хмыкнул Алекс, – мы всегда поступаем как проще. Так нам написано.

– Написано? Кем же? Познакомь меня с таким человеком, малыш, который может написать человеку, что ему делать, и у того не останется выбора.

Алекс, повторяя жест собеседника, указал себе за спину. Туда, где к затянутому тучами небу поднимался шпиль церкви, на котором сверкал латунью массивный крест.

– Ты знаешь, вундеркинд, – вновь тяжело вздохнул священник. – Не думаю, что он хоть что-то кому-то написал. Мы и только мы сами вольны выбирать, как нам жить. Так, чтобы оставить мир после нашего ухода чуть лучше, чем мы его встретили, или же…

– Или погибнуть, пытаясь остановить проклятых фейри, – перебил Алекс, – когда тебя никто не просил этого делать.

Глаза Винсенса блеснули. Но не от злости. Скорее, от глубокой печали.

Ей было тогда только четырнадцать.

Ее родители погибли в пожаре. Но глубокой ночью никто не поспешил на вызов в один из самых неспокойных кварталов Хайгардена.

Вся семья сгорела. Осталась только маленькая девочка, чудом уцелевшая в огненном аду. Приехавшие все же поутру фараоны нашли ее в гари и пепле. Пепле собственной семьи.

Отмыли, умыли, напоили и привезли сюда. Но не к церкви, которая уже давно тогда стояла в центре района. А к мигающему фонарю.

Ей было только четырнадцать… но фараонов это не смутило. И если бы не отец Винсенс, то… то…

Алекс сжал кулаки.

Если бы не он, то в приют св. Фредерика никогда бы не пришла мисс Элиза, нашедшая свой дом в церкви. И здесь же, вместе с пеплом своих родных, она и была похоронена.

На святой земле.

Там, где Алекс даже не мог посидеть на ее могиле и рассказать, что происходит в его жизни.

Не мог… не мог даже… попросить прощения. За то, что не помог. Что струсил. Убежал. Предал единственного человека, который не отвернулся от него. Был к нему добр, несмотря ни на что. Кто не боялся одного его вида.

Именно поэтому он протянул два письма отцу Винесенсу.

– Прочитайте ей, пожалуйста, – попросил он. После чего поднялся на ноги, выкинул бычок в урну и отправился вниз по дороге.

– Я тоже по ней скучаю, малыш, – донеслось ему в спину, – и не хочу скучать еще и по тебе…

Алекс свернул на ближайшем повороте. После чего дошел до, пожалуй, единственной телефонной будки не только в Хайгардене, но и во всем Маэрс-сити.

В ней пахло аммиаком и дешевым бухлом. Здесь, в дождь или стужу, бухали бомжи или использовали как общественный туалет. Порой – все одновременно.

Переведя на счет города несколько центов, Дум поднял трубку.

Несколько телефонных гудков и…

– Грибовский на проводе.

– Это Алекс.

– О! Дорогуша! Откуда у тебя номер государственной службы?! Я чего-то о тебе не знаю?