Мария Геррер - Затмение и любовь [publisher: ИДДК]

– Хотите мороженого? – осведомился барон у своей спутницы. – Или, может быть, вина?

– От мороженого не откажусь, здесь очень жарко, – девушка небрежно сбросила палантин с плеч и Генрих невольно вздохнул.

Ему хотелось снова закутать Катрин в меха. И чтобы никто не разглядывал ее так откровенно и похотливо. Но, кажется, эти восторженные взгляды ее не трогают. Хоть это радует. Егор принес девушке мороженое, а себе и фон Бергу по бокалу белого вина. Неожиданно Генрих взял девушку за запястье.

– Посмотрите налево, у окна… Как я вам говорил, осторожно, не фокусируя взгляд.

– И что там необычного? – она была совершенно спокойна, пульс бился ровно.

– Ладно, – кивнул фон Берг. – Хорошо.

– Почему вы так держите меня за руку? – спросила она, недовольно освобождая ее.

– Ваш пульс должен был участиться.

– Отчего?

– Позвольте объяснить вам это чуть позже. И я буду постоянно держать вас за запястье. Так надо.

– Если хотите… – пожала плечами Катрин.

Генрих подвел девушку почти вплотную к группе дам и внимательно посмотрел в ее лицо, продолжая держать за руку. Она вскинула брови и с недоумением ответила на его взгляд.

– Еще раз внимательно посмотрите на женщин рядом с окном, – попросил он.

– Посмотрела. Что дальше?

– Ничего, – барон не знал, радоваться ему и или печалиться. – Пойдемте на наши места, скоро начнется представление.

В ложе кроме них никого не было, Егор выкупил ее целиком. Генрих быстро осмотрел зал.

– В партере, в третьем ряду, – он наклонился к уху девушки. – И в ложе напротив.

Барон снова взял Екатерину за руку. Пульс у нее не участился.

– Я не вижу ничего не обычного. Возможно, если вы скажете, что я должна заметить, мне будет проще.

– Нет, теперь в этом нет необходимости.

– Как скажете, – равнодушно ответила Екатерина.

Похоже, Катрин стали обычной девушкой. Пожалуй, так для нее пока даже лучше.

– Ну, что ж, будем наслаждаться итальянской оперой, – Генрих посмотрел на своих спутников.

Егор с удовольствием изучал в театральный бинокль красавицу в соседней ложе, Екатерина лениво обмахивалась веером и рассеянно рассматривала разряженную публику.

– «Аида» Верди прекрасна, – проговорил Егор и бегло взглянул в программку. – Особенно в таком исполнении…

Посещение театра благотворно подействовало на Екатерину. Она так ничего и не вспомнила. Но девушка несколько оживилась, перестала стесняться. Утром Екатерина гуляла по парку в обществе своих товарищей, и они снова и снова отвечали на ее вопросы. Казалось, им не будет конца. Но настороженность не пропала, девушка была по-прежнему недоверчива.

Егор подобрал для нее несколько книг по ведьмам и способам защиты от их заклятий. Эти книги он вручил Екатерине:

– Изучайте, возможно, вам это сможет пригодиться. Составите общее представление о Полине и о том, на что она способна.

Егор убедил фон Берга не рассказывать девушке ничего об их общем деле. Пока это все равно не имело смысла.

– А если Екатерина Павловна так ничего и не вспомнит, разглашение тайны Общества ударит не только по нам, но и по ней. Магистр нам такой промашки не простит, уж поверьте, – Егор выразительно посмотрел на Генриха. – Вы же знаете, что нас всех тогда ждет. И ее тоже.

– Ты думаешь, она может забыть все навсегда? – барона слова его товарища не порадовали.

– Я реалист. Надеюсь, что все будет хорошо, но кто знает… – неопределенно ответил Изварин. – Пока ей лучше ничего не знать о Братстве.

– Да, согласен. Как мы будем искать Полину? – задал барон самый важный вопрос.

– Поедем в Тиволи завтра на весь день. Екатерина Павловна останется здесь. Из Ордена пришлют охотника, который будет постоянно рядом с ней. Он ее защитит в случае необходимости.

– Я бы предпочел, чтобы она была с нами.

– Тогда надо посвятить ее во все, а делать этого не стоит, как мы уже с вами решили. Если кто-то из нас останется на вилле с ней, то другому в Тиволи тоже делать нечего. В общем, она стала для нас обузой, уж простите за откровенность.

– Да нет, все верно. Просто замкнутый круг. Значит, завтра мы с тобой отправляемся на поиски Полины, – подвел черту Генрих.

Когда девушка узнала об их решении, она пришла в неописуемое негодование и выплеснула на Генриха все свое неудовольствие:

– Я должна сидеть в четырех стенах? Да еще под присмотром какого-то охранника, как в тюрьме? Я могу за себя постоять, и не надо меня охранять! Или сторожить? – она подозрительно прищурила глаза.

– Это не тюрьма, – заверил ее фон Берг. – Но здесь вы будете в безопасности. Никто вас не будет сторожить, вас будут оберегать. Просто мы не можем взять вас с собой.

– А с чего вы оба решили, что я хочу с вами? Что за игру вы ведете?

Генрих и Егор переглянулись. И правда, с чего они это взяли? А они ей вообще-то нужны? Она же ничего не помнит. И, похоже, не особо верит им.

– Ну, я надеялся, что вы нам все-таки начинаете доверять, – Генрих был обескуражен и не скрывал этого. – Я не знаю, как вас убедить в нашей искренности.

– Можете рассказать мне еще одну историю о вашей трогательной дружбе. Барон и его шофер-князь – да уж, очень убедительно! Или про то, как моя любовь преобразила вас, и вы оставили распутную жизнь ради меня, бедной сироты. А теперь вы собираетесь посадить меня под замок?! Я – ваша пленница?

Она не на шутку разошлась. Ее глаза блестели от возмущения, и она сердито мерила комнату шагами.

– Вы все не так поняли, – попытался урезонить ее Егор. – Вы не пленница. Просто мы оба опасаемся за вас, поэтому и не хотим оставлять одну, без присмотра.

– Без присмотра? – последнее замечание вызвало новую бурю негодования. – Я что, неразумное дитя? Или вы считаете меня умалишенной?

– Нет, ни в коем случае. Поверьте, мы так не думаем, – теперь уже Егор растерялся окончательно. – Но над вами нависла реальная опасность. Полина…

– Перестаньте все время говорить о Полине. А она вообще существует? Или это все просто какая-то мистификация? Я уже поняла, что вы хотите запереть меня и никуда не выпускать. Даже в театре вы оба не спускали с меня глаз. А вы, господин барон, держали меня за руку, как арестованную. Для чего мы туда вообще ходили? Что я там должна была увидеть? Или кто-то должен был увидеть меня? Может, вы вообще торговцы женщинами?

Похоже, девушка высказала все, что у нее накопилось за последнее время. И в логике ей отказать было нельзя. Ведь с ее стороны все это могло выглядеть именно так. Генрих понял, что он не знает, как убедить Катрин в своей искренности и преданности. Она вовсе не обязана ему верить. Все его истории и правда звучат неубедительно. Тут даже Егор ему не помощник.

Наконец девушка немного успокоилась и обессиленно упала в кресло. Она переводила сердитый взгляд с одного на другого. Так продолжалось несколько томительных минут.