Мария Геррер - Верность и предательство [publisher: ИДДК]

– Железная мужская логика! – она метнула на Генриха гневный взгляд. – Вы же знали, что я испытываю к вам. И тем не менее заставили меня ревновать и сходить от этого с ума.

– Я не хотел, чтобы вы ревновали. Я надеялся, что мы отдалимся.

– А не проще было посетить девочек мадам Лулу? – сарказм Екатерины был беспределен. – И рассказать мне все в красках?

– Возможно, но я не животное.

– Нет, вы не животное! Вы – бессердечное чудовище!

То, что он никогда не любил Полину, было поистине целебным бальзамом на истерзанное сердце. В глубине души девушка всегда это знала. Не мог он любить такое чудовище, но желать Полину вполне. Мужчины такие странные, не могут устоять перед красивой женщиной и ее чарами. Екатерина безумно ревновала Генриха. Да, фон Берг редкостный негодяй, но она его любит. И так будет всегда, несмотря ни на что. Девушка судорожно вздохнула и сердито встряхнула головой:

– Пойдемте на улицу – мне не хватает воздуха.

Барон бросил на стол ассигнацию, и они вышли из ресторана. Яркий свет ослепил после полутемного помещения. Девушка невольно зажмурилась, а потом быстрым взглядом окинула улицу – она привыкла, что за ней постоянно наблюдают. Конечно, теперь этого нет, но она сделала это инстинктивно.

– Слежка за мной – это была ваша идея? Магистр навязал мне ее.

– Да, моя. Вас надо было защитить. Даже если Рокотова на некоторое время потеряла интерес к вам, она оставалась непредсказуемой. В какой-то момент она могла передумать и нанять убийцу.

– Ваши соглядатаи были заметны. Думаете, если я их видела, то Полина не догадалась бы?

– Вы же знали о них, поэтому и замечали. Но меня не узнали, – слабо улыбнулся барон.

Екатерина резко остановилась:

– Значит, все-таки вы лично следили за мной. Бородатое чучело в сапогах гармошкой были вы? По росту и комплекции больше никто не подходит.

Генрих обреченно кивнул:

– Да, я.

– Наблюдали со стороны… И как, понравилось? Я убедительно страдала? Без фальши?

Он опустил голову:

– Я смотрел не на это.

– Да, знаю. Но вы поступили со мной подло. Так что терпите и слушайте, что я вам говорю. И не возражайте – это бесполезно. Бороду вы клеили, да? Все, как в дешевом водевиле! Одна сплошная ложь! Даже борода накладная.

– Нет, это была моя, – усмехнулся барон.

– Она идет вам, как корове седло!

– Согласен. Зато вы меня не узнали.

– Вы редкостный мерзавец! – девушка одарила его сердитым взглядом.

Фон Берг положил ладонь на ее руку:

– А все-таки вы не очень сильно гневаетесь на меня.

– С чего вы это взяли? Я в бешенстве!

Легкая улыбка тронула его губы:

– Ели бы вы применили свой дар – легко выбили бы мне зубы или сломали челюсть.

– Мне еще у вас учиться и учиться. Так зачем мне наставник-калека? И работать мы тоже будем вместе. Это пожизненно.

– Значит, вы меня простили? – осторожно осведомился Генрих.

– Нет! И не надейтесь. Такое не прощают. Вы предатель и негодяй.

Незаметно они подошли к дому, где располагалась квартира фон Берга. У парадного подъезда под раскидистым каштаном в автомобиле сидел Егор. Екатерина видела, что он переглянулся с бароном. Генрих едва заметно отрицательно качнул головой.

– Чего я еще не знаю? – строго спросила девушка у Егора.

Тот ничего не ответил и снова посмотрел на барона. Оба молчали.

– Идем с нами, – приказала Егору Екатерина, и тот не посмел отказаться.

Он снова быстро глянул на фон Берга. Тот опять кивнул – выполняй. Втроем они вошли в полутемный и прохладный парадный подъезд. На лице привратника отразился мистический ужас. Генрих уверил его, что он жив и здоров. Уже в который раз за сегодняшний день люди пугались при виде барона. При других обстоятельствах это было бы забавно, но не теперь. Екатерина сердито взглянула на привратника – неужели он принял фон Берга за призрака? Глупость какая! И хотя привратник не раз видел барона в очень потрепанном виде, воскресший фон Берг привел его в полное замешательство. И сколько же это еще будет продолжаться?

В квартире царила тишина, и она выглядела нежилой, что было вполне естественно – здесь никто не появлялся больше месяца, со дня похорон. Напольные часы безмолвствовали, маятник безжизненно замер, ведь их некому было заводить. Екатерина вошла в гостиную и села на диван. Генрих остался стоять перед ней. Егор окинул их взглядом и решительно заявил:

– Я буду в холле.

Ну, что ж, пожалуй, он прав. Не стоит смотреть, как на опытного охотника кричит его ученица. А ругаться она будет сильно. Это будет фон Бергу однозначно неприятно и не придаст веса его авторитету. Хотя он и отъявленный негодяй, но стоит пощадить его самолюбие. Екатерина милостиво позволила Егору выйти из гостиной.

– Но не уходи далеко, ты мне еще понадобишься! – тоном, не терпящим возражений, потребовала она. – С тобой я поговорю позже и надеюсь, получу вразумительные объяснения.

Егор покорно кивнул, вышел и плотно закрыл за собой высокие двустворчатые двери. В комнате снова повисла напряженная тишина. Это было затишье перед бурей, которая должна вот-вот разразиться. Тучи сгущались над головой Генриха. Екатерина не могла смириться с его вероломством.

Шум улицы приглушали крепко запертые окна. В комнате было душно и пахло пылью. Призрачные тени от каштана легкими бликами пробегали по потолку, и по стенам соскальзывали на пол. В этом ощущалось что-то мистическое, загадочное, завораживающее.

Екатерина продолжала смотреть на Генриха. Он осунулся и выглядел усталым. Они не виделись больше месяца. А что за это время пережил он? Наверняка ему тоже было несладко. Конечно же, он не чудовище. И, тем не менее, он предал свою ученицу. Предал жестоко, вероломно.

Фон Берг подошел к окну и открыл его. Свежий воздух наполнил помещение. Крики разносчиков и звонкий цокот копыт о мостовую ворвались в комнату. Тонкая шелковая штора взметнулась к потолку. Ветерок зазвенел подвесками хрустальной люстры. Барон подошел к часам и завел их. Жизнь потихоньку возвращалась в комнату. Екатерина следила за ним взглядом и молчала. Ее обуревали противоречивые мысли.

Генрих сел в кресло рядом с Екатериной.

– Не молчите, – попросил он. – Вы же хотели поговорить со мной. Спрашивайте. Я готов отвечать.

– А я теперь не готова продолжать разговор. Не хочу и не могу говорить с вами. Но вы правы, надо поставить все точки над и. Что ж, продолжим… – Екатерина сердито вздохнула. – Итак, вернемся к началу. Вы решили, что я легче перенесу вашу гибель, если буду на вас обижена. Или разгневана? Или рассержена? Что я должна была испытывать? Да неважно, главное, я должна была вас разлюбить. Так просто – полюбила, разлюбила. Отлично. Хорошо же вы обо мне думаете! Но легче мне не стало.