Жан Рэ - У пределов мрака

Митци и Темпест давно были друзьями, и даже ели из одной миски, никогда не ссорясь. Темпесту нередко приходилось защищать Митци от нападений других собак.

А теперь? Вернулись ли к ним, в их небольшие головы животных, воспоминания о былой дружбе? Кто знает? Поняла ли Митци, что Темпест первым напал на сову и таким образом спас ее котят от верной смерти?

Большая кошка с благодарностью потерлась о высокий бок своего старого друга, и Темпест почувствовал, что его сердце перестало быть таким одиноким.

Потом он вернулся вместе с Митци к трупу совы, и они разделили ночную трапезу.

Котята тоже выбрались из укрытия и принялись карабкаться на спину овчарки, показывая громким мяуканьем удовольствие от общения.

Осень высыпала на лес свое золото. Утки-мандаринки, другие утки и зимородки громко перекликались на разных языках. Над болотами звучал призыв к великому путешествию. Водоплавающие птицы собирались в большие стаи, поворачиваясь клювами к югу, к теплым странам, призывающим их к отлету.

В октябре в небе стали появляться большие косяки птиц, улетающих на юг.

В тумане то и дело раздавалось курлыканье журавлей:

— Куда мы летим? Мы летим туда, где нас ждет солнце!

После полудня все обитатели болот поднялись высоко в небо, сделали несколько кругов над покинутыми гнездами и с громкими криками умчались на юг.

Темпесту показалось, что без птичьих криков и без шума крыльев болото стало пустым и мертвым. Ему, конечно, пришлось бы сесть на диету, не появись у него такой замечательный напарник, как Митци.

Митци не любила водоплавающих птиц, и она дала понять своему товарищу, что лесная столовая полна других вкусных блюд.

Она привела Темпеста на заросшую высокой травой прогалину, где расположились на отдых куропатки. Ночью они дружно напали на уснувших птиц.

Кошка наловчилась выискивать в зарослях тетеревов и фазанов; она вспугивала их, и челюсти Темпеста ловко хватали птиц налету, а кошка отлавливала растерявшихся и отставших от стаи птиц своими когтистыми лапами.

Они никогда не спорили из-за добычи, помня о том, как ели в замке из одной миски.

Темпест объявил войну племени диких кроликов, которых он добывал для своей напарницы и ее малышей.

Однажды утром Темпест почувствовал в воздухе нечто неприятное: сухое и колючее. Он вспомнил огонь в камине замка и понял, что скоро станет холодно, и что против нового коварного врага невозможно использовать ни зубы, ни когти.

Митци устроила логово под стволом упавшего дерева, в щели, слишком узкой для такого большого животного, как Темпест, и тому приходилось устраиваться на ночлег снаружи.

Скоро холод усилился, и по утрам иней покрывал ветви, а земля становилось твердой, словно камень. Камыш по берегам водоемов высох, побурел и стал таким хрупким, что ломался при самом небольшом порыве ветра. Появлявшийся на лужах слой льда хрустел под ногами. Фульк, не относившийся к числу птиц-мигрантов, перестал подплывать к берегу и не покидал недосягаемый для хищников островок, ставший зимней квартирой для его семейства.

Темпест отощал, в его глазах светился лихорадочный огонь. Митци редко выбиралась из логова, в основном, в середине дня; она ела мало и почти не охотилась, довольствуясь случайной мышью или раненой птичкой. Хотя она не относилась к грызунам, засыпающим на всю зиму, великодушная природа позволила ей воспользоваться преимуществами, созданными для грызунов. Она целыми днями не выбиралась из логова, а когда все же покидала его, то оставалась сонной, не интересующейся ни охотой, ни играми.

Темпест с приходом ночи старался отыскать поваленное дерево, под которым мог найти укрытие от холодного дождя и града. Но ветер проникал к нему через дыры и щели, трепал его за уши и забирался холодными струйками под шерсть.

Ему еще удавалось время от времени поймать крысу, пропахшую мускусом, вызывавшим отвращение. Но голод, не переставая, терзал его, и он съедал мускусную крысу целиком, со шкурой и костями. Куропатки встречались очень редко, постоянная охота на них способствовала выработке у птиц осторожности, и бедной овчарке очень редко удавалось подкрасться к ним на расстояние, необходимое для успешного броска. Во время охоты ему не хватало сотрудничества с ловкой Митци.

Из таинственных глубин леса до него иногда доносился трубный зов оленя, но, когда он увидел это животное вблизи, он постарался исчезнуть как можно незаметнее, чтобы избежать знакомства с великолепными рогами. Однажды, когда он попытался подобраться к олененку, мать-олениха атаковала его с такой яростью, что он решил больше никогда не попадаться на пути этих могучих животных.

В другой раз, когда он, сильно страдая от голода, попал в совершенно незнакомую ему часть леса, он внезапно учуял сильный запах крови. Он осторожно выбрался на прогалину и остановился в удивлении: перед ним лежал громадный убитый олень с разорванным горлом, из которого все еще вытекала кровь.

Рядом с телом убитого оленя находились два сравнительно небольших животных. У них были заостренные морды и налитые кровью глаза; согнутые дугой спины показывали готовность к прыжку, сильные узловатые лапы могли бросить вперед их тела, словно мощные пружины. Они злобно смотрели на пса.

В то же время их силуэты и их поведение странным образом внушали Темпесту доверие, хотя он никогда еще не встречал подобных животных. Он не знал, что в нем пробуждался голос крови его предков.

Неужели это были такие же собаки, как он?

Прежде Темпест не задумываясь принял бы участие в пиршестве над трупом оленя. Он и сейчас полагал, что вполне может присоединиться к хозяевам добычи. Подойдя к трупу, он лизнул кровь и оторвал кусок мяса.

Через мгновение он уже катился по земле, атакованный парой хищников.

Подобные схватки никогда не пугали его. Он даже считал их своего рода забавой. Весело залаяв, он вскочил и кинулся на одного из противников.

Но тот повел себя совсем не так, как любой пес на его месте. Он укусил Темпеста с такой яростью, что бедняге пришлось бы совсем плохо, придись укус в уязвимое место. Темпест был хорошим бойцом, но он понял, что ситуация сложилась слишком серьезная, и он отскочил в сторону. Напавшие на него животные некоторое время бросали злобные взгляды и потом снова стали медленно и угрожающе надвигаться на него.

Темпесту не нравилась такая методика сражений, но он знал, что не оставил своим противникам другого выхода. Он напряг все мышцы и молнией кинулся на врагов. Первый из них, сбитый с ног, покатился на землю, второго Темпест схватил за горло и стиснул изо всех сил челюсти. Противник вывернулся и, в свою очередь, вцепился Темпесту в глотку.