Жан Рэ - У пределов мрака

— Я расскажу вам одну историю, в которой не пойдет речь о массовом убийстве уток, бекасов или фазанов, — сказал лорд Лэндсдаун. — Это совершенно уникальная в своем роде история, случившаяся со мной, и которую я никогда не забуду.

Он дал знак стоявшему за спиной слуге:

— Наполните бокалы, Джимми!

Джимми, высокий парень с темными глазами, шагнул к столу и выполнил приказ.

— Прекрасно, Джимми, мой мальчик, — сказал толстяк сэр Бульвер, — мне нравится виночерпий, надевающий замшевые перчатки во время работы. Я буду требовать того же от своих слуг.

Лорд Лэндсдаун с неудовольствием посмотрел на веселого толстяка, потому что он не любил, когда кто-то фамильярно общался с его слугами.

— Когда-то я охотился на краю Фенна, — начал он. — Это большое болото, и осенью через него пролетает множество крякв, шилохвостей и уток-мандаринок.

Мой пойнтер Темпест хорошо поработал, принося подстреленных птиц, падавших в воду.

К вечеру мой ягдташ был переполнен, и я решил устроить засаду на бекасов, собравшихся переночевать в соседнем кустарнике.

Я выбрал хорошее место за небольшим песчаным бугром между кустов, о которых я упоминал, и болотом, после чего стал дожидаться появления бекасов, этой прекрасной дичи, когда услышал странный крик.

Он доносился с болота, и в нем было столько отчаяния, что сомневаться было невозможно: это был крик о помощи.

В нем не было ничего человеческого, и я никак не мог определить, кто кричит — то ли хищник, затравивший добычу, то ли затравленное животное.

Я выбрался из укрытия и подошел к воде. Крик повторился. В нем с такой силой отражались страдание и отчаяние, что я не мог не испытать сочувствия к страдавшему существу.

Смеркалось, но над покрытыми зеленой ряской водами болота было еще достаточно светло.

В этот момент я услышал плеск, словно в мою сторону с трудом продвигался выбившийся из сил пловец. И я действительно увидел плывущего человека, лицо которого, частью погруженное в воду, разглядеть было невозможно. За ним тянулась красная полоса — похоже, что он был сильно ранен и истекал кровью.

Внезапно он заметил меня, но вместо того, чтобы устремиться в мою сторону, он остановился и поплыл в противоположном направлении.

— Эй, плывите сюда! — крикнул я. — Вы ранены?

Он не ответил мне, но я понял, что он был измотан до предела. И тогда возле него появилось чудовище.

Вы знаете, что Фенн таит множество неожиданностей; я и раньше знал, что в его водах встречаются гигантские выдры.

Животное, направившееся к раненому пловцу, было именно большой выдрой, но я никогда до этого не встречал такого громадного и такого свирепого зверя — это был настоящий водяной тигр.

Снова раздался крик; хищник очутился совсем рядом с несчастным.

Мне некогда было колебаться.

Я быстро зарядил ружье патронами с картечью и два раза выстрелил в гигантскую выдру.

Животное, вероятно, убитое, ушло под воду и больше не появлялось. Что касается раненого, он отплыл в сторону и исчез в зарослях камыша, протянувшихся вдоль берега. Тем не менее, я услышал его очередной крик, но сейчас он был не трагическим, а, скорее, радостным.

На следующий день я расспросил своих смотрителей, и один из них, старый Панкхерст, хорошо знакомый с болотами Фенна, сказал:

Это был водяной человек!

Я попросил его рассказать подробнее все, что ему известно об этом существе.

Это наполовину человек, наполовину амфибия, нечто вроде огромного тритона… Я несколько раз встречал его, но он очень быстро прячется от человеческого взгляда. Мне хорошо знаком его крик. Он никому не причиняет вреда, наверное, в том случае, если ему тоже не делают ничего плохого.

На этот раз мне больше ничего не удалось узнать о водяном человеке.

Через несколько дней на берегу нашли труп громадной выдры с головой, пробитой картечью. Вокруг шеи у нее было ожерелье их раковин жемчужницы.

Это невероятно! — воскликнули гости лорда Лэндсдауна.

В это же время сэр Бульвер с удивлением заметил:

Господи, посмотрите на его руки! Они же с перепонками между пальцами, словно у утки!

И толстяк, очевидно немного перебравший спиртного, рывком стащил замшевую перчатку с руки Джимми.

Человек-утка! — пробормотал сэр Бульвер. — Не может быть, не может быть…

Звон разбитого стекла прервал его бормотанье; Джимми, выбив стекло, выпрыгнул в окно и исчез в темноте.

Джимми, подожди! — крикнул лорд Лэндсдаун.

Издали долетел стон, полный печали.

Боже, он не вернется! — простонал лорд.

— Значит, это он, водяной человек! — воскликнул кто-то из присутствующих.

— Да, это так, — печально ответил лорд. — Он сам пришел ко мне после того случая с гигантской выдрой. Он вел себя очень спокойно и был предан мне, словно верный слуга. Он сам не мог говорить, но прекрасно понимал все, что ему говорили. Теперь он не вернется, я знаю это, знаю…

Так все и случилось. Странный Джимми больше не появился.

Шарль Нодье говорил в своих фантастических сказках, что муравей Терм жив.

Творчество писателей с могучим воображением богато дурными предчувствиями; их завораживает смерть Земли.

Рони — великий Рони — рассказывает, как умирает Земля, захваченная минеральной жизнью, жизнью медленной и безжалостной; Морис Ренар верит в ужас прозрачных джунглей на большой высоте, в которых нас подкарауливают чудовища; Уэллс позволяет марсианам высадиться в сельской местности в Англии; Мэтью Шил [37] Английский писатель (1865–1947), автор 25 романов ужасов, фэнтези, научной фантастики и приключений. В романе «Фиолетовое облако» описывается гибель населения Земли в результате ее посещения фиолетовым облаком. насылает на размножившееся человечество фиолетовое облако; Конан Дойль помещает Землю в зону отравленного эфира и приводит записи профессора Челленджера об этом событии…

Нет смысла говорить о бесчисленных катастрофах и межпланетных войнах в произведениях современных авторов, обычно лишенных оригинальности. Достаточно того, что сто лет тому назад Шарль Нодье описал нам угрозу, воплощенную в муравье Терме [38] В сказке французского писателя Шарля Нодье (1780–1844) «Человек и муравей» (1837), муравей выступает мстителем за всех животных, обиженных человеком, и губит воздвигнутый человеком город Библос. .

Однако до сих пор — за исключением высадки в Ла Рошели — и несерьезной попытки колонизации в нескольких местах Ландов термиты ограничивают свои завоевания пустынными пространствами Конго и Австралии, и, похоже, не собираются распространяться за их пределы. Но, по-видимому, именно о них думал Уэллс, когда описывал бразильский кошмар в замечательной новелле «Царство муравьев» лет двадцать тому назад.