Майкл Салливан - Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера [сборник]

– Мы пытались, – вздохнул Адриан. – Везде занято.

– На Мельничной улице есть комната. – Женщина, которая произнесла эти слова, не стояла в очереди, а сидела на дороге, прислонившись к стене, завернувшись в ветхую парусину. Она выглядела молодой, и Адриан решил бы, что перед ним девочка, если бы у нее на коленях не лежал спеленутый младенец. Адриан не замечал ее, пока она не заговорила.

– Прошу прощения, – улыбнулся он. – Вы были в очереди?

– Нет, – ответила она, – я не в очереди. – Женщина говорила неуверенно, словно думала, будто он шутит.

– Где эта комната? – спросил Ройс.

Она показала.

– Ее сдает одна старуха. Там нет вывески, но комната есть. Вон там. Синие ставни и такая же дверь, вверх по холму от переплетной мастерской, в сторону Купеческого района.

Ройс посмотрел в ту сторону.

– Если ты знаешь про это место, почему сидишь под дождем? – Он покосился на ребенка. – Почему не сняла комнату? Она дорогая?

Несколько людей в очереди засмеялись.

– Откуда вы? – поинтересовался стоявший впереди калианец.

– Не отсюда, – многозначительно ответил Ройс.

– Это понятно. Иначе вы бы не говорили с ней. Или со мной.

– И не ждали бы перед «Кружкой», – добавил гном.

– Дама, сдающая комнату на Мельничной улице, – местная, – сказала мать с ребенком, словно это все объясняло, и добавила: – Я могла бы стучать в ее дверь целый день, но она никогда не откроет таким, как я.

– Почему? – удивился Адриан.

Женщина откинула парусину, которой прикрывала голову, и они увидели пару заостренных ушей.

– Никто в этом городе не сдаст мне комнату. – Она положила руку на спину спящего ребенка. – Даже «Грязная кружка». Их постельные клопы слишком хороши для нас. – Женщина усмехнулась.

Из лачуги вышел мужчина и замахал руками над головой, чтобы привлечь внимание.

– Мест нет! – крикнул он. – Уходите!

Очередь хором застонала и распалась.

– А ночка сегодня будет мокрая, – пробормотал гном.

– И холодная, – добавила калианка.

Ройс посмотрел на Адриана. Тот пожал плечами.

– Как зовут женщину с Мельничной улицы?

– Не знаю, – ответила мать, натягивая парусину на голову и прикрывая уши. – Ее муж был сборщиком налогов, и ее не слишком любили. Он умер несколько лет назад. Теперь она сдает комнату. Не очень дружелюбная особа.

– Я тоже, – сказал Ройс.

Мельничная улица представляла собой узкую мощеную дорогу в обрамлении неровных стен кирпичных и каменных зданий, стоявших вплотную друг к другу. Узкие балконы отбрасывали тени на брусчатку, где дождевая вода текла вдоль тротуаров. Ни деревья, ни кусты, ни трава не нарушали унылой картины. Это была важная улица, степенная, лишенная чувства юмора; она не просто хмурилась, а сурово взирала на мир. Даже в таком оживленном городе на Мельничной улице не было никого, лишь закрытые окна и запертые двери. Только на одном здании были синие ставни. Оно стояло ближе к середине квартала, и на каждом из трех этажей виднелись узкие окна с пустыми цветочными ящиками, выкрашенными в синий цвет. Старомодный чугунный свечной фонарь освещал парадную дверь, также сапфировую. Латунный дверной молоток был выполнен в форме дятла, усевшегося в центре двери над большим зарешеченным окном и прижавшегося клювом к пластинке.

Как и говорила женщина, не было никаких признаков того, что здесь сдается комната.

– Говорить буду я, – сказал Адриан, берясь за дятла. Тот издал неожиданно громкий стук-стук-стук!

– Ты? Да ты неопытный переговорщик! – возразил Ройс, очищая подошву сапог о крыльцо. – И слишком щедрый. Дай тебе волю, и скупая торговка оберет нас до нитки.

– Именно этого нам и следует избегать. «Скупая торговка» – не лучший способ обращения к женщине, которая может разделить с нами свой дом.

Ройс нахмурился:

– Я не собирался говорить это ей в лицо.

– Но ты об этом подумал.

– Она не может читать мои мысли.

– Вообще-то их выдает твой тон.

– У меня нет тона . – Ройс посмотрел на дятла. Капюшон вора был поднят, и капельки дождя на ткани блестели в свете фонаря. – Кроме того, я профессиональный вор. Зарабатываю на жизнь убедительной ложью.

– Ты пугаешь людей, – усмехнулся Адриан. – Это одинокая пожилая вдова. Она не станет рисковать и сдавать комнату тому, кто ее пугает. Она…

Открылась не дверь, а забранное латунной решеткой окошко. За ним возникла худая, иссохшая седая женщина. Сжав губы и придерживая шаль у шеи, она встревоженно выглянула наружу. И увидела Ройса.

Тот секунду смотрел на нее, потом со вздохом отошел, уступая место Адриану.

– Несвятые близнецы! – выругалась женщина, сердито глядя на них обоих. Изогнутые, нахмуренные брови подчеркивали ее большие глаза, запавшие, но выпуклые. – Если нужно подаяние, то вы ошиблись дверью. Если что-нибудь продаете, Купеческий район – в центре города. Если вы сплетники, уверяю вас, я уже все слышала. Если создаете неприятности… уж поверьте, у меня их более чем достаточно.

Адриан ошарашенно моргнул.

– Ах, прошу прощения. – Ее голос смягчился, брови опустились. – Теперь я вижу. Вы просто идиоты. Уходите. Поиграйте под дождем. Оставьте в покое симпатичную птичку на моей двери. Она ненастоящая и не умеет летать. – Вдова взмахнула хрупкими пальцами. – Река в той стороне. Если свалитесь в нее, то, вероятно, все ваши неприятности прекратятся. Доброй ночи и прощайте. – И она с улыбкой захлопнула окошко.

– Мы пришли снять комнату! – крикнул Адриан, понижая голос на каждом слоге, признавая поражение.

– Отличная работа. – Ройс неторопливо поаплодировал. – Должен признать, она совершенно не выглядела напуганной.

Дверь распахнулась, стукнув дятлом.

– Вы сказали, что хотите снять у меня комнату?

– Да, – ответил Адриан. – Мы слышали, что вы ее сдаете. Это правда?

– Да. – Вдова снова оглядела их и нахмурилась. – А деньги у вас есть?

Ройс оскалился.

– Да, – кивнул Адриан и широко улыбнулся, вложив в улыбку все свое обаяние.

– Вижу, – произнесла вдова. В ее глазах мелькнуло разочарование, и она решительно повернулась к Ройсу. – Я беру четыре серебряных в день – тенентов , имейте в виду.

Ройс прищурился:

– Только при условии, что к комнате прилагается водопровод и прислуга. Даю три серебряных дина.

Женщина усмехнулась.

– Простите, я сказала четыре серебряных? Я имела в виду пять. И я принимаю только тененты. Мне не нужны никчемные дины . Это просто раскрашенные куски металла. А к комнате прилагается ночной горшок и постель. Вся прислуга, молодой человек, состоит из меня, однако не ждите, будто я пальцем пошевелю ради вас.

Ройс покачал головой:

– Мы заплатим три серебряных.

– Нет, вы заплатите шесть, если хотите остановиться тут.