Борис Конофальский - Длань Господня

— Сеньор капитан, дозор… Дозор выходил на нас…

— Говори на своем, — произнес Волков на ламбрийском.

— Синьор капитан, — затараторил арбалетчик, — на нас выскочил их дозор. Дюжина с сержантом. Мы им накидали болтов — они отошли. Но те, что шли по дороге — встали. Они теперь знают, что мы их ждем.

Досада, вот как это называется. И главное — винить-то некого, сам так людей расставил. Впрочем, он понимал это, его вины тут не было, он все правильно сделал, просто враг-то у него не абы кто. Враг-то у него сильнейший, опытнейший, закаленный своим суровым горным краем и сотнями лет почти непрерывных войн.

Кавалер видел, как на западной стороне Рыбачьей деревни появились солдаты. Выходили осторожно, сомкнутыми группами, как для боя. Пики и копья вперед. Ожидали атаки. За ними россыпью арбалетчики. Арбалеты взведены, все наготове.

Теперь с ними придется драться. Настроение у Волкова испортилось окончательно. Нет, драться тут он с ними не будет, он не хотел терять людей. Ни единого человека не хотел тут терять.

— Скажи ротмистру, чтобы отходил не спеша к северной тропе, — сказал он ждущему его решения арбалетчику. — Но пусть не торопится, пусть идет медленно и сторожит фланг, пока вас Брюнхвальд со своими людьми не догонит.

— Да, сеньор, — сказал арбалетчик и убежал.

— Увалень.

— Да, кавалер, — отозвался оруженосец.

— Езжайте к Брюнхвальду и Рохе, скажите, пусть отходят к тропе. Но Рохе скажите, пусть идет не торопясь, пусть даст Брюнхвальду его нагнать.

— Да, кавалер.

И тут он увидал, как с запада из кустов выехали всадники. Сначала сердце у него забилось. Кавалерия? Неужто недосмотрели дозорные? С кавалерией шутки плохи. Догонять отступающих любимое дело всей кавалерии. Насядет на отстающих стрелков — порубит многих. Даже в кустах нелегко будет от них отбиться. Нет, кажется, нет. Нет! Слава Господу! Он перевел дух. Верховых было всего шестеро. Офицеры. И первый среди них, видно, был самый главный. Он уверенно выехал на пригорок, стал осматривать местность. И потом рукой указывал куда-то, отдавая другим всадникам приказания.

«А не ты ли тот дурень, что проспал свой лагерь?» — Волков усмехнулся.

Нет, так нельзя. Насмехаться над своим противником — любимая забава солдат. Но он-то давно уже не солдат. Тем более что засаду-то его офицер обнаружил. А значит, он правильно организовал дозоры.

Раздались выстрелы. Над кустами ветер погнал серый дым. То были мушкеты. Пустое. До врага двести шагов. Даже лошадей им не ранили. Тут же постреляли и аркебузы. Правильно, обозначили себя, дали понять, что их много. Теперь на них сходу не кинутся, должны отойти без потерь.

Дождавшись, когда его люди стали появляться у дороги, он и сам поехал с холма вниз.

Уже на тропе, что вела на север, он поравнялся с Джентиле, и тот рассказал ему, как произошла стычка в кустах. Волков еще раз убедился, что враг у него опытен.

— Вы убили хоть кого-нибудь?

— Двоих, — отвечал ротмистр, не задумываясь. — И еще троим или четверым накидали болтов в спины.

— Убитых сами видели? — не отставал от него кавалер.

— Нет, но я так думаю… Думаю, что двух мы убили, — беззаботно отвечал Джентиле.

Да, что тут скажешь, не удалась засада. Не удалась. Но Волков выиграл время. Без потерь выиграл полчаса. А значит, его пушки и горцев будет разделять лишних полчаса.

Отошли на север, нашли удобный овражек и высокий холм. Снова стали в засаду. Тут он снова почти не волновался, обойти его с флангов практически было невозможно. Он снова собирался дать пару залпов, чтобы противник перестроился из маршевых колонн в атакующие группы. И тогда он снова отойдет на север. А это время. Время. Но время шло, а горцы не появлялись. И вот тут он стал волноваться.

«Неужели они остались на берегу, разбили новый лагерь, чтобы дожидаться лодок с провизией?»

Да, это было неплохое решение. Возможно, что он и сам так поступил бы в такой ситуации. Но тогда… Нет, он не даст им спокойно ждать новых лодок на берегу. На то возня и затевается, чтобы враг ни на минуту не чувствовал себя спокойно. Нужно злить его и злить. Раздражать, убивая хоть по одному солдату за стычку. Не оставлять врага ни на минуту. Чтобы солдаты противника и его офицеры были напряжены, чтобы напряжение передалось их командиру, и тот пожелал покончить с этим как можно быстрее, чтобы поторопился, сделал неосмотрительный, необдуманный ход. Например, такой, как с лагерем.

Он уже взглянул на Увальня. День давно перевалил за середину, через два часа начнет темнеть. Но Волков не собирался ждать следующего утра. Раз враг не шел к нему, так он пойдет к врагу, он пойдет обратно на юг к Рыбачьей деревне:

— Увалень!

— Да, кавалер, — отзывался тот.

Волков не успел ничего сказать. Через кусты к ним продрался стрелок с аркебузой, и не дожидаясь разрешения, сипло зашептал:

— Господин, ротмистр Роха просил передать — идут!

У него отлого от сердца, нет, не так уж и умен враг, слава Богу! Мог бы остаться на берегу, но полез в эти дебри дальше, полез в ловушку.

«Господи, лишь бы они не останавливались и шли дальше на север».

Он перекрестился. И, глядя на него, за ним повторяя, стал креститься и стрелок, и Увалень, и Максимилиан.

— Ступай на свое место, — произнес Волков стрелку. — Скажи ротмистру, пусть мне присылает доклады.

Враг подошел. И началась на первый взгляд глупая игра. Неразбериха. Залп ружей, дым, крики. Ни враг не видел, где они, ни люди Волкова не видели, где враг.

— Кажись, справа они, за шиповником.

Следовали выстрелы.

— Слева, оттуда летят болты, там их арбалетчики.

Снова выстрелы.

— Да справа же.

Неразбериха. Дым. Пальба. Кавалер послал Увальня к Брюнхвальду, чтобы хоть тот сказал, что там происходит, но тот ответил, что сам ничего не понимает. Враг подошел, но за кустами его не видно. Слышно было, что много, но сколько, он не знает.

Нет. Так продолжаться не могло. Это не бой, это дрянь какая-то.

— Увалень, — раздраженно говорил Волков, — скажите Рохе, что бы отходил, это не дело. Максимилиан, скачите к Джентиле, пусть тоже отходит к Брюнхвальду сразу после Рохи.

«Если не знаешь, что происходит, лучше отойти», — разумно полагал он.

Черт с ним, на севере еще будут хорошие позиции, на которых он может подождать горцев, лишь бы они шли дальше.

И опять он оказался прав. Эта его осторожность уберегла ламбрийцев от беды. Как только они отошли к тропе, так сразу на тропу из кустов на видное место вышла вражеских группа солдат в хороших латах.

Их было человек шестьдесят, может быть, и больше, дальше Волкову было не видно. Они шли бодро и отрезали бы арбалетчиков от тропы, не уйди те за десять минут до этого.