Анна Дашевская - Проблема выбора [litres]

– Правша, – удивленно пискнула Валери.

– Хорошо. Далее – замок на двери есть, закрывается ли он изнутри? Куда выходит окно? В сад? А можно ли из сада через это окно влезть в комнату? Что мы увидим, если выглянуть?

– Ничего не увидим, – мрачно ответил Анри, уже догадавшийся, что спать он будет в другой раз. – Ночь на дворе.

– Ошибаешься, начало светать, значит, контуры предметов видны. Океан виден, кстати, а это значит, что гостя с лодки Кальст мог ожидать и место встречи в розарии было оговорено заранее.

Вещей у мэтра было немного: дорожная сумка с солидным механическим замком и сложной вязью магических запоров небрежно брошена в шкаф, картонная папка формата раза в два больше, чем обычные канцелярские, лежит на столе, отключенный коммуникатор на тумбочке возле кровати и толстая тетрадь в ящике этой самой тумбочки.

Я отправила студентов распутывать запирающие сумку заклинания и с сожалением покосилась на коммуникатор. Включить бы его и посмотреть, с кем связывался наш покойник в последние дни! Не выйдет: надо знать кодовую фразу. Правда, последнее поколение этих аппаратов можно подключить отпечатком пальца, но идти сейчас в ледник и прикладывать к кнопке ледяные пальцы трупа не хотелось. Отложим. Завтра… уже сегодня можно будет попросту запросить список контактов в центре связи.

Раскрыла картонную папку – рисунки пером, несколько акварелей. Подпись – инициалы Л. Р., вполне возможно, это работы Лилианы, отобранные мэтром для выставки. Вряд ли они послужили поводом для убийства, не тот масштаб. Значит, остается тетрадь. Я помедлила, уже занеся руку над обложкой. Любопытно, что же это такое – дневник? Рабочие записи? Любовный роман, который Кальст писал втайне от всех? Посмотрим…

Ну поскольку играла в угадайку я сама с собой, то и выиграла, конечно.

Тетрадь была насквозь рабочей. Шифрованной. Буквы и цифры чередовались произвольно, и с ходу невозможно было понять, что же они значат. Пролистав начало, я раскрыла самую последнюю страницу. Здесь было всего несколько записей:

Д. Б. 9000 12.06 5 к 8

А. ф. К. 6500 5.06 5.07 30 %

К. Р. д. К. – 15 000?

Broseliande [6] Сорт роз. 17.00

Перв. Фолио?? Tersen Anwa! [7] Узнать истину ( кельт .).

К. – К. Т. 2800 и баста.

Черн. Султ. – Радуга-Конст. комб. трк. 8,2

По сопению за плечом я поняла, что студенты оставили сумку и тоже смотрят на эти непонятные пока записи.

– Есть идеи? – поинтересовалась я.

Молчание было мне ответом. Потом Валери спросила вдруг:

– А как зовут Старую Мадам? Если предположить, что буквы – это инициалы…

– Клодия, – ответила я.

– Ага, тогда К. Р. д. К. – это Клодия Ролон де Касси.

– А цифры – деньги, – дополнил Анри. – Минус пятнадцать, значит, она ему должна пятнадцать тысяч.

– Или он ей.

– Хорошо. Принято. Первая, вторая, третья и шестая строчки – долги в ту или иную сторону. Еще идеи?

– Ну-у… – протянул Анри. – Ну-у-у… Похоже, что последняя запись – это ставка на скачках. Думаю, что трк – это трикаст, ставка с тройным прогнозом на трех лошадей. Комбинированный трикаст – лошади придут в любом порядке. Цифры – коэффициент, с которым пойдут выплаты.

– То есть в восемь раз больше? Ничего себе! – присвистнула Валери. – Пойти, что ли, на ипподром, поиграть на бегах?

– Не советую, – покачал головой ее жених. – Разве что полюбоваться на лошадок, но этого добра сколько хочешь в наших конюшнях.

– Ладно, а что такое «фолио»? И почему следом записано заклинание?

– Этого я не знаю, – чуть отодвинулся он.

– Похоже, что это известно мне, – медленно проговорила я. – И если это то, о чем я думаю, то мэтр Кальст крутил слишком серьезными делами. Первое фолио – это сборник из тридцати шести пьес Шекспира, изданный после его смерти совместно четырьмя издателями и актерами труппы театра «Глобус». По тем временам книга была издана огромным тиражом – семьсот пятьдесят экземпляров. Сейчас известно двести пятьдесят три сохранившихся. Но ни один из них не мог попасть в руки провинциального жулика, даже если он именовал себя экспертом в области искусств. Подделка? Или неизвестный экземпляр?

– Профессор, а при чем тут заклинание? Вообще, что это?

– Это часть формулы определения подлинности, но именно что часть. Видимо, полного заклинания убитый не знал. Кстати, интересно было бы посмотреть, где он держал свои ценности и что там обнаружится.

– В доме, наверное. Мы же завтра будем в Довиле, так что сможем туда заглянуть? – спросила Валери. – Впрочем, кое-что у него было с собой, и это кое-что пропало.

– Так что ж ты молчишь? – шепотом воскликнул Анри.

Насладившись заслуженным триумфом, Валери подозвала нас к раскрытой сумке и пальцем показала на небольшую шкатулку, лежащую среди рубашек и белья.

– Я проверила импульсом, коробочка-то деревянная, все получилось. Внутри лежат два предмета из металла, и еще одно отделение пустое.

– Не открывала?

– Не-а. Но сюда убийца ведь не заходил, его отпечатка ауры здесь быть не может. Давайте откроем?

Шкатулка служила хранилищем для ювелирного комплекта: бриллианты, жемчуг, изумруд. Серьги и браслет лежали в своих отсеках, третий же, опустевший, хранил отпечаток кольца.

– Судя по стилю, этим цацкам лет триста, магии в них нет. – Я закрыла крышку шкатулки. – Возможно, он взял кольцо с собой, чтобы показать покупателю, а в цене они не сошлись.

– И что, вот так просто – не поделили деньги? Фи-и, как скучно… – протянула Валери.

– Это надо проверить, все же его не по голове ударили и не закололи, а убили магическим способом. Но вообще, ситуация довольно стандартная: если убили, то причина наверняка имелась – либо вещь хорошая, либо человек плохой.

Все помолчали, потому что добавить к этой формулировке было нечего. Потом Анри уныло спросил:

– Вроде все разобрали по записям?

– По последней странице записей, – педантично ответила Валери. – И мы еще не знаем, что такое Broseliande.

– Вообще-то, знаем, – ответил он. – Это сорт роз, такие… красные с кремовыми пятнами. Собственно, возле них его и нашли.

Утро уже явно вступило в свои права: пробежала по коридору горничная, из кухни запахло свежим хлебом, защелкали под окном ножницы садовника…

– Надо поспать хоть часа три, – сказала я, вставая. – Очень хочется отсюда сегодня же и уехать.

– Мы же не раскрыли убийство, – с душераздирающим зевком сказала Валери.

– Ну так день только начинается!

Хозяйка дома сегодня выглядела куда лучше: исчезла желтоватая бледность, и на сморщенных щеках даже появилось некое подобие румянца. Морозить меня она больше не пыталась.

Мы устроились все в тех же креслах возле камина, подождали, пока нам подадут кофе, сливки и тарелку с печеньем, и я поставила щит от подслушивания.