Анна Дашевская - Проблема выбора [litres]

«Ай-ай-ай, – думала я, слушая вполне деловой рассказ о ложах и фамильных гербах. – Ой-ой-ой. Недооценили мы Лилиану… Кажется, вот так, с дымом трубки мне ветром надуло новое дело…»

На самом деле я давно уже нашла взглядом почти всех действующих лиц заключительной части нашей сказки. Ну сказки же заканчиваются свадьбой?

Вон прямо напротив меня – цвет синий с золотом и герб с разрушенной башней и крылом. Граф ла Мезьер и его Симона. Интересно, пахнет ли до сих пор у них в поместье гарью?

Чуть правее и ниже – лиловый с бледно-зеленым, герб – конь, вставший на дыбы, плюс обрамление щита из виноградных ветвей. Скавуа де Рикар. Рядом с Франсуазой сидит мачеха и… ну, видимо, его надо считать сводным братом, дамы улыбаются. Хорошо, значит, проблемы ликвидированы.

Если вытянуть шею и посмотреть на королевскую ложу, то справа от нее можно разглядеть белый, зеленый и золотой цвета. Герб отсюда не виден, но я и так знаю, что это мантикора. Герцог де Немур с семейством.

Не вижу д’Альбонов, не вижу Орелье, но это не проблема, главное, чтобы их всех увидел Гарланкер.

Увидел и написал.

К концу второго дня я начала волноваться: ни мне, ни студентам не удалось найти на ипподроме шевалье д’Альбона и Адалаис. Но, помнится, шевалье мне твердо обещал привезти сюда дочь. Что-то случилось? Если завтра не появятся, придется связываться с коллегами в Авиньоне и просить проверить, кое-что они мне задолжали за бронзовую кошку.

Возможно, кому-то покажется странным, что мы рассчитывали увидеть кого-то на волнующихся трибунах среди четырех с лишним тысяч зрителей, но вот это-то не проблема: магический поиск, усиленное зрение, некоторые другие способы…

И все же, куда делась семья д’Альбон?

Ответ на этот вопрос нашелся на третий день соревнований, точнее, незадолго до их начала. Я – человек не азартный, вернее, мой азарт проявляется в иной сфере. Поэтому в первой половине дня я решила пройтись по берегу, подышать океанским воздухом, подумать…

Отлив обнажил мелкий серо-золотистый песок, оставил ракушки, небольшие лужицы, в некоторых трепыхались рыбки. Я шла вдоль кромки воды, зачерпывая босыми ногами мокрый песок, когда за спиной закричали:

– Смотри, смотри, какая красавица!

Дернувшись – странно как-то вот так орать во всю глотку о женщине, – я обернулась.

Речь шла о яхте. Но она и в самом деле была хороша, словно юная невеста или летящая чайка. Изящные обводы, легкий силуэт, кажется, чуть сильнее ветер – и команда поднимет ее к облакам.

Кстати, о команде: вглядевшись получше, – я даже усилила зрение магически, чтобы не ошибиться, – разглядела среди пятерых загорелых хохочущих яхтсменов потерявшуюся девушку. Так вот почему Адалаис не было на трибунах! Конечно же, завтра день регаты, и шкиперы гоняют их всех на тренировках с утра до вечера.

Ну что же, прекрасно, теперь Гарланкер сможет написать последний, седьмой портрет…

В приемной его величества теперь было два личных секретаря, живой и призрачный. Один сидел за столом и вносил исправления в какой-то текст на компьютере, второй висел у него над плечом и педантично проверял.

– Добрый день! – поздоровалась я.

– Госпожа Редфилд! – вскочил материальный секретарь Кристиан Марсалье. – Пожалуйста, подождите несколько минут, у его величества совещание.

– Не вопрос! – махнула я рукой. – Как у вас тут весело стало!

– Ну что ты, – усмехнулся призрак. – Весело бывает, когда какая-нибудь дама заходит или кто-то из провинции, еще не знающий о моем присутствии.

– Ты же можешь скрыться с глаз? – немного удивилась я.

– Скрыться? И испортить все удовольствие? – Форарльберг был удивлен куда больше.

– Я давно подозревала, что пребывание в нематериальной форме сильно растормаживает… А некоторым даже портит характер!

Ответить он не успел, поскольку послышались голоса, и из кабинета стали выходить участники совещания. Со многими я была знакома, как, например, с главой стражи Галлии или государственным казначеем, других знала в лицо. Неизвестным мне был лишь один эльф, вышедший последним.

К чести совещавшихся, на призрак они обратили столько же внимания, сколько и на Марсалье.

Форарльберг скользнул в кабинет, а я спросила:

– Кристиан, это кто был?

– Личный контролер его величества. В настоящее время занимается Госсоветом.

– Эльф?

– Гражданство Галлии.

– Как интересно… Откуда он взялся?

Ответить Марсалье не успел, поскольку вернувшийся Фор сказал мне:

– Проходи!

Его величество Луи XI сидел не за столом, а на удобном диване, и на журнальном столике перед ним стояла чашка кофе, рюмка келимаса и кофейник.

– Добрый день, ваше величество. – Я слегка поклонилась.

– Госпожа Редфилд, рад вашему возвращению! Что-то вы задержались в Довиле… – усмехнулся он. – Кофе хотите?

– Спасибо, нет. А задержалась я по двум причинам: во-первых, выполняла ваше поручение, во-вторых, завершила расследование внезапно свалившегося мне в руки дела.

– Это интересно. О расследовании расскажете позже, а сейчас мне хотелось бы услышать, на какой стадии… э-э-э… выполнение поручения. Помнится, мы остановились на том, что к списку кое-кто желал добавить одиннадцатую кандидатуру.

– Да, ваше величество. По различным причинам список был мною сокращен до пяти кандидатур.

– Много. Я надеялся, что останется две или три.

– Проблема выбора, ваше величество, – развела я руками. – Но, возможно, она не будет столь уж сложной.

Запустив руку в пространственный карман, я достала оттуда пять рисунков на картоне. Закрученный мною легкий вихрь отнес кофейник и чашку на рабочий стол, а на освободившейся поверхности я разложила листы.

Франсуаза Скавуа де Рикар – темные волосы, тонкий нос, большие темно-серые глаза под тяжелыми веками, высокие скулы, легкая улыбка на губах. Под кистью Гарланкера она получилась похожей то ли на богиню правосудия, то ли на одну из эринний, богинь мести. Ну не знаю, не мне жениться, но я бы воздержалась.

Симона ла Мезьер. Золотые косы, голубые глаза, кажется, от тонких пальцев исходит сияние, могущее успокоить головную боль или залечить боль душевную. Тьма его знает, как художнику это удалось, но сразу ясно, что изображена целительница.

Адалаис д’Альбон – светло-русые волосы, темные брови, нежный румянец. Ее гном написал такой же, какой увидела в последний раз и я: на борту яхты, хохочущую, с пенящейся волной у босых ног.

Мелани де Буалье – зеленые глаза, рыжевато-каштановые волосы, лукавая улыбка… Счастье, светящееся в этой улыбке и расплескиваемое на всех вокруг.

Камилла де Виньо. Темно-карие глаза, почти черные волосы, очень белая кожа. Тонкие черты лица и немного смущенная улыбка. Гарланкер изобразил ее среди плодоносящих яблонь в венке из желтых и красных листьев…